— Сомневаюсь, — ответил я. — Если она будет уверена, что мы победим, то, конечно, к нам присоединится. Но сейчас ни в чем нельзя быть уверенным.

— И потом тоже, — заявил он.

— И потом тоже, — повторил я, чувствуя, что мне необходимо с ним согласиться. Я боялся признаться, что потерял память. Мне так много надо было узнать, и не к кому было обратиться. Я сидел за рулем и думал о дурацком положении, в которое попал помимо собственной воли. — Итак, когда начнем? — спросил я.

— Когда скажешь.

Вот я и влип. Теперь уже не отделаться ничего не значащей фразой, но молчать тоже было нельзя.

— Я готов.

Он ничего не ответил и закурил сигарету, по-моему, чтобы выиграть время.

— Хорошо. — Он глубоко затянулся. — Когда ты там был в последний раз?

— Так давно, что не помню.

— Хорошо, — повторил он. — Придётся идти в обход. Сколько у нас бензина?

— Три четверти бака.

— Поверни за следующим углом налево. Может, проскочим.

Я повернул налево, и тротуары внезапно начали сыпать искрами.

— Черт! — выругался он. — Перестарался! Не пользовался этой дорогой лет двадцать.

Я продолжал править машиной, не в силах даже выругаться от изумления… Небо стало зеленым, потом розовым.

Я закусил губу, чтобы не ляпнуть чего лишнего.

Мы проехали под мостом, и небо вновь стало голубым, зато вдоль дороги появились большие желтые ветряные мельницы.

— Не беспокойся, — быстро сказал Рэндом. — Могло быть хуже.

Я заметил, что мы ехали по мощеной улице, а люди, стоявшие на обочине, были одеты более чем странно.

— Сверни направо.

Я молча повиновался.

Пурпурные облака закрыли солнце, стал накрапывать дождь, почти мгновенно превратившийся в ливень. Молния расколола небо надвое, забушевал ветер. Щетки лобового стекла работали на полную мощность, но не справлялись с потоками воды. Я включил фары и сбросил скорость.

Нам навстречу (могу поклясться) попался скачущий всадник, низко пригнувшийся в седле. Он был одет в серый плащ с поднятым воротником и широкополую шляпу, надвинутую на лоб.

Облака рассеялись, и я увидел берег моря. Дождь прекратился, и я выключил щетки и фары. На сей раз дорога была грунтовой, но я окончательно потерял ориентировку. В зеркальце заднего обзора не было видно города, который мы только что проехали. Я почти перестал удивляться и только крепче схватился за руль, проезжая мимо виселицы, на которой болтался повешенный за шею скелет, скрипуче раскачивающийся под порывами ветра.

Рэндом продолжал молча курить и смотреть в окно, а дорога тем временем свернула с берега, заворачивая за невысокий холм. Травянистая равнина без единого деревца расстилалась справа от нас, слева возвышалась гряда холмов. Небо стало темно-голубым, как вода в глубоком прозрачном озере оазиса. Я не помню, чтобы мне приходилось когда-нибудь видеть такое красивое небо.

Рэндом на секунду открыл окно, чтобы выбросить окурок, и ледяной ветер ворвался в машину, продувая салон. Я почувствовал соленый острый запах моря.

— Все дороги ведут в Эмбер, — сказал мой брат как нечто само собой разумеющееся.

И я неожиданно вспомнил, что Флоре не удалось попасть в Эмбер. Рэндом, конечно, мог посчитать меня вероломным обманщиком, не сообщившим заранее важных сведений, но я все равно решил рассказать ему о мытарствах нашей сестры. Безопасность прежде всего.

— Знаешь, — сказал я, — когда ты звонил по телефону, Флоры не было дома, и я уверен, она пыталась попасть в Эмбер, но не смогла. Дорога была закрыта.

Он засмеялся.

— Эта женщина начисто лишена воображения. Естественно, дорога сейчас закрыта. От нас потребуются все силы и умение, чтобы попасть в Эмбер, и в конце концов придется идти пешком. А Флора, видимо, решила, что ей, как принцессе, усыпят путь розами. Она набитая дура и к тому же дрянь, которая не должна жить на свете. Но это не мне решать. К сожалению… На перекрестке сверни направо…

В чем тут было дело? Я понимал, что экзотические перемены вокруг происходили благодаря каким-то действиям Рэндома, но ведь он ничего не предпринимал, только курил и смотрел в окно. Как мне узнать его секрет, ни о чем не спрашивая? А может, спросить? Но тогда он немедленно поймет, что у меня нелады с памятью, и я окажусь в полной его власти. Я свернул направо. Над нашими головами загорелось розовое солнце. Голубая пустыня простиралась на многие мили, куда хватало глаз. Ловкий фокус.

Мотор закашлял, чихнул, вновь заработал плавно.

Рулевое колесо поменяло форму, приняв вид полумесяца. Сиденье отодвинулось, автомобиль приобрел низкую посадку, а лобовое стекло чуть приподнялось.

Я опять промолчал, тем более что на нас обрушилась песчаная фиолетовая буря. Но когда она промчалась, мне не удалось сдержать возгласа изумления.

Примерно в полумиле от нас образовалась огромная пробка из машин, и я слышал, как шоферы непрерывно сигналили друг другу.

— Скинь скорость, — сказал Рэндом. — Первое препятствие.

Я скинул газ, и поднявшийся ветер вновь принялся швырять в машину тучи песка. Фары я включить не успел. Буря мгновенно улеглась, и я несколько раз моргнул, пытаясь убедиться, что не сплю.

Машины исчезли, гудки умолкли. Пустыня сыпала искрами, совсем как тротуары в Нью-Йорке, а Рэндом невнятно ругался, проклиная неизвестно кого и что.

— Злость берет, когда думаю, что поменял направление, как ему хотелось, — сказал он. — Дураку ясно, что иначе я поступить не мог.

— Эрик? — спросил я.

— Может быть. Что будем делать? Попробуем идти в обход или поедем дальше? Я не знаю, что нас ждет впереди.

— Давай поедем дальше, — предложил я. — Рискнем. В конце концов, первое препятствие мы преодолели.

— Хорошо, — пробормотал он. — Кто знает, каким будет второе?

Второе препятствие оказалось существом, другого слова мне подобрать не удалось. Оно — существо — было похоже на плавильную печь с руками, которые шарили по дороге, подбирая автомобили и отправляя их в пасть. Я ударил по тормозам.

— В чем дело? — спросил Рэндом. — Не останавливайся. Как ты собираешься проехать?

— Извини, не ожидал увидеть такую жуть, — ответил я, и он бросил на меня странный взгляд, а за окнами вновь разыгралась песчаная буря.

Я понял, что сморозил глупость.

Когда небо посветлело, мы опять катились по пустынной грунтовой дороге. В отдалении сверкали купола башен.

— По-моему, я его надул, — сказал Рэндом. — Пришлось закрутить несколько отражений в одно, этого он никак не мог предвидеть. Нельзя закрыть все дороги в Эмбер.

— Что верно, то верно, — согласился я, пытаясь несколько сгладить впечатление, которое произвела на него моя неосторожная фраза.

Я стал думать о Рэндоме. Несмотря на тщедушный вид, он обладал огромной силой, и не только физической. В чем она заключалась? О каких отражениях он все время говорил? Я не сомневался, что в настоящий момент мы путешествовали по этим самым отражениям и что Рэндом, спокойно куривший сигарету, был виновником перемен, происходивших вокруг. Изредка он бормотал себе под нос, что где-то надо прибавить, а где-то отнять, как будто Вселенная была одним большим уравнением, и неожиданно я понял, что Рэндом действительно оперирует пространством, надеясь очутиться в удивительном мире под названием Эмбер. Более того, я твердо знал, что когда-то обладал той же силой, которая вернется ко мне не раньше, чем я вспомню свое прошлое.

Но я не мог вспомнить.

Дорога резко вернула, пустыня закончилась: мы ехали вдоль полей, заросших высокой голубой травой. Через некоторое время показались холмы, и у подножья третьего из них грунтовая дорога перешла в проселочную — ухабистую грязную и с колючим кустарником по обочинам.

Прошло еще полчаса, и мы очутились в загадочном лесу квадратных деревьев с огромным дуплами и причудливо изрезанными пурпурными листьями. Начал накрапывать мелкий дождик, сгустились сумерки. От мокрой земли поднимался пар. Справа от нас завыл какой-то зверь.