— Держи западнее, западнее держи, — бормотал Следопыт, — туда, где пенится вода. Проведи линию между верхушкой того дуба с надломленным стволом и засохшей лиственницей справа.

Пресная Вода не отвечал: лодка шла по самому стрежню, и усилившееся течение с головокружительной быстротой несло ее к водопаду. В эту минуту Кэп с восторгом отказался бы от славы, которую мог принести ему этот подвиг, лишь бы очутиться в безопасности на берегу. Он слышал приближающийся рев воды, который все еще доносился как бы из-за завесы, но с каждой минутой становился явственнее и громче; видел сверкающий внизу жгут воды — он как бы перерезал лес, и на всем ее протяжении кипела и ярилась свирепая стихия, отливая зеленью и словно распадаясь на отдельные частицы, утратившие всякую силу сцепления.

— Право руля! Право руля! — заорал он, уже не владея собой, в то время как пирога приближалась к водопаду. — Держи ее правее, болван!

— Как же, как же, держи карман! — ответил Следопыт, закатываясь ликующим беззвучным смехом. — Держи левее, мой мальчик, держи левее!

Все остальное произошло в мгновение ока. Пресная Вода с силой взмахнул веслом, пирога скользнула в протоку, и несколько секунд Кэпу казалось, что их швырнуло в кипящий котел. Он увидел, как нос пироги зарылся в воду, увидел у самого борта пенящийся, ревущий поток, почувствовал, как легкое суденышко под ним швыряет, словно ореховую скорлупку, а затем, к величайшему своему удивлению и не меньшей радости, обнаружил, что они плывут по тихой заводи ниже водопада в своей пироге, направляемой размеренными ударами Джасперова весла.

Следопыт, все еще смеясь, поднялся с колен, пошарил вокруг себя и, вооружившись роговой ложкой и оловянным ведерком, начал прилежно вымерять воду, которую пирога зачерпнула, проходя через водопад.

— Четырнадцать ложек, Пресная Вода, четырнадцать полных, с краями, ложек. А ведь помнится, раньше ты обходился десятью.

— Мастер Кэп так ерзал на скамье, что трудно было удерживать лодку в равновесии, — с полной серьезностью отвечал Джаспер.

— Что ж, возможно. Тебе, разумеется, видней. Но только раньше ты обходился десятью ложками.

— Гм! — оглушительно кашлянул Кэп, прочищая горло.

Он ощупал косичку, словно проверяя, цела ли она, и оглянулся, чтобы на расстоянии оценить миновавшую опасность. И тут он понял, что их спасло. Большая часть водного потока низвергалась с высоты десяти — двадцати футов, но примерно посредине вода, проточив в скале узкую расщелину, падала не отвесно, а под углом в сорок — сорок пять градусов. По этой-то стремнине пирога и скользнула вниз, лавируя среди обломков скал, пенящихся водоворотов и яростного клокотания взбесившейся стихии, сулившей утлому челну, на неискушенный взгляд, неминуемую гибель. А между тем именно легкость пироги облегчала ей спуск: несясь по гребням волн, направляемая верным глазом и мускулистой рукой кормчего, она, словно перышко, даже не замочив глянцевитых боков, перепархивала с одной пенистой кручи на другую. Надо было только избежать нескольких опасных рифов и твердо держаться курса, остальное довершило стремительное течение^[21].

Мало сказать, что Кэп был удивлен: к его восхищению удалью рулевого примешивался глубокий страх — неудержимый страх моряка перед гибельными скалами. Однако он воздержался от выражения своих чувств как от недостойной уступки пресноводным бассейнам и речному судоходству.

Прочистив горло вышеуказанным «гм», Кэп тут же пустился в рассуждения в духе своего обычного самохвальства.

— Что ж, ничего не скажешь, фарватер ^[22] вы знаете, мастер Пресная Вода. В таких местах главное — знать фарватер. У меня были рулевые старшины, которые не хуже вашего проделали бы этот номер, лишь бы им известен был фарватер.

— Ну нет, дело тут не только в фарватере, друг моряк, — возразил Следопыт. — Нужны железные нервы и немалая сноровка, чтобы вести лодку к цели, обходя камни и скалы. В наших местах не найдешь другого гребца, который мог бы так уверенно, как Пресная Вода, проскочить через Осуижский водопад, хоть и были случаи, когда одному-двоим это с грехом пополам удавалось. Я бы и сам не взялся, разве только уповая на милость провидения. Нужны железная рука Джаспера и верный глаз Джаспера, чтобы при такой попытке обойтись без вынужденного купанья. Четырнадцать ложек, в конце концов, не так уж много, хоть я и предпочел бы, чтобы их было десять, ведь за нами сверху наблюдала сержантова дочка.

— Но ведь, собственно, это вы управляли пирогой. Я слышал, как вы отдавали команду.

 — Человек слаб, приятель моряк: во мне все еще сказывается натура бледнолицего. Ежели бы вместо меня в лодке сидел Змей, он не проронил бы ни звука, что бы он ни думал про себя. Индеец умеет держать язык за зубами. Это мы, белые, воображаем, будто знаем все лучше других. Я понемножку избавляюсь от этого недостатка, но нужно время, чтобы выкорчевать дерево, которому перевалило за тридцать лет.

— Воля ваша, сэр, я не вижу тут никакого подвига. То ли дело проскочить в лодке под Лондонским мостом, а ведь на это отваживаются каждый день сотни людей, и даже, если хотите знать, благородные дамы. Его королевское величество собственной персоной тоже как-то проехал в лодке под Лондонским мостом.

— Избави меня бог от благородных дам и королевских величеств (дай им бог здоровья) в моей лодке, когда придется переправляться через водопад! Этак недолго их всех утопить. Похоже, Пресная Вода, что нам придется прокатить сержантова шурина по Ниагарскому водопаду, надо ведь показать ему, на что способны люди на границе.

— Черта с два, мастер Следопыт, вы, конечно, шутите! В жизни не поверю, чтобы берестяная лодочка переправилась через этот мощный водопад.

— А я вам скажу, мастер Кэп, что вы в жизни так не ошибались. Да это же проще простого, я сколько раз видел своими глазами. Если живы будем, непременно вам покажу, как это делается. Я так считаю, что даже самый большой океанский корабль может спуститься по водопаду при условии, что он до него доберется.

Кэп не заметил лукавого взгляда, которым обменялись Следопыт с Джаспером, и на некоторое время притих. А между тем стоило ему подумать, и он догадался бы, что трудность не в том, чтобы спуститься по Ниагарскому водопаду, а в том, чтобы по нему подняться.

К этому времени путники достигли места, где Джаспер оставил свою пирогу, спрятав ее в кустах, и вся компания расселась по лодкам: Кэп, его племянница и Джаспер заняли одну, а Следопыт и Разящая Стрела с женой — другую. Что до могиканина, то он пошел вперед по берегу, высматривая со всей осторожностью и зоркостью своего племени, нет ли поблизости врагов.

Только когда пирога снова вышла на быстрину и понеслась по течению, подгоняемая редкими, но сильными греб-нами Джасперова весла, Мэйбл опомнилась в отхлынувшая кровь снова прилила к ее щекам. Ужас сковал девушку и лишил ее языка, когда она следила за переправой через гибельную пучину, но даже страх не помешал ей восхищаться отважным кормчим. Впрочем, надо сказать, что то присутствие духа, с каким Пресная Вода совершил свой подвиг, не оставило бы равнодушным и менее впечатлительное и отзывчивое существо, нежели Мэйбл. Он стоял неподвижно, несмотря на бешеные прыжки и курбеты пироги, и от тех, кто наблюдал это зрелище с берега, не укрылось, что только своевременный рывок весла, потребовавший всех его сил и всего умения, спас лодку, которой грозило вот-вот разбиться о скалу, омываемую каскадами кипящей воды, то отливавшей от утеса, обнажая его бурую поверхность, то накрывавшей его прозрачной пеленой с таким постоянством и такой методичностью, словно игрой стихии управляла невидимая машина. Язык не всегда в силах выразить то, что видишь глазом; Мэйбл же увидела достаточно даже в минуты охватившего ее страха, чтобы в памяти у нее навсегда запечатлелась картина: лодка, прядающая по волнам, и неподвижный, невозмутимый рулевой. Однако не только в этом заявило себя то коварное чувство, которое, незаметно подкравшись, притягивает женщину к мужчине: забота Джаспера вливала в Мэйбл спокойствие и уверенность; впервые после того, как они оставили Стэнвикский форт, она почувствовала себя в этом утлом суденышке легко и беспечно.