Дождавшись, когда мне вернут возможность говорить, еле сбивчиво произношу то, что хотел сказать ещё раньше:

- С Новым годом, кстати.

Комментарий к Глава 4.

========== Глава 5. ==========

Машина медленно подъехала к дому. Невысокий мужчина в очках с темными линзами, седыми волосами, прокрашенными дешевой краской, повернулся ко мне в ожидании моих неторопливых действий. Кое-как дотянувшись до кармана джинс, задрав низ пуховика почти до середины груди, я вытащил бумажник и достав купюру, отдал водителю. Дождавшись его слабого кивка, означающего, что проезд оплачен, а сдача не последует, я открыл дверцу, буквально вываливаясь из автомобиля на ватных ногах. Расстегнув по дороге куртку, шаря по всем карманам в поиске ключей, я вытащил небольшую связку и накрутив веревку на палец, придерживая нужный ключ, стал подниматься по лестнице.

Даже сейчас, учитывая это странное состояние и некую немощность организма, воспользоваться лифтом мне никак не хотелось.

Держась рукой за перила, осторожно ступая, словно какая-то кляча с котомками, я поспешил тихим ходом добраться до нужного мне этажа. Перебирая ногами, подтверждая старую и мудрую пословицу: «Тише едешь – дальше будешь», я все же добрался до знакомой двери, придерживая одной рукой ключи, а другой попутно зажимая рот, я все же сделал два нужных оборота в левую сторону и открыл вход внутрь своего жилища.

Запах был совершенно привычным, пахло «родным» одеколоном, кажется, каждая квартира, каждая семья наделена подобными флюидами, зайдя в дом к которым, можно сразу узнать жильцов. Не знаю, кажется, такой запах описать довольно сложно, нет таких прилагательных, которые позволили бы незнакомому человеку, не бывавшему в гостях, узнать и ощутить этот аромат…

Вдыхая комнатный воздух, вытаскивая по очереди ноги из ботинок, зажимая то одним, то другим кончиком обуви, я снял куртку, вешая её на вешалку и оставляя шапку на комоде, поспешил направиться в туалет.

Подняв крышку, я просто склонился над унитазом, забирая свободной рукой волосы в импровизированный пучок и придерживая их. Живот скрутило странным вихрем ещё там, в клубе, но не пища, ни вода так и не спешили выходить наружу, комом вставая где-то в грудной клетке, мешая дышать, говорить, даже думать… Странно. Раньше такого никогда не было, в крайнем случае, спасали два пальца, которые можно было запихнуть как можно дальше, в глотку

Сейчас же…

Лишь слюна стекает по подбородку, а по стенкам горла, словно проводят кошачьими когтями, раздирая плоть, лишая слизистой, высушивая стенки и заставляя харкать кровью.

Саднит…

Душно…

Сплевываю, но лишь прозрачную жидкость.

Опять разум издевается надо мной, обводит вокруг носа, словно я простак, ведущийся на такое некачественное фуфло.

Вытираю мокрую руку о джинсы, отпуская волосы.

Все тело стягивает нить, каждый миллиметр которой нашпигован рыболовными крючками, что задевают внутренние органы, заставляя их кровоточить, истекать этими чувствами безысходности.

Вот они последствия той дряни, что дарит несколько часов беспричинной радости и счастья, детская наркота доступная раньше при одном упоминании любимой вещи, обходится взрослым детям в такую мутную картину с очень элегантными подробностями.

Встаю, не видя большое смысла просиживать впустую у толчка в ожидании, когда организм соберется с силами, чтобы выкинуть эту отраву, что размножается, словно вирус, наружу.

Включаю ноутбук, не дождавшись его полноценного запуска, сразу же подсоединяю провод от колонок. Нахожу нужную папку, опоясывая несколько клавиш своими пальцами, заставляя работать аппаратуру на нужной громкости.

Замечательно…

Лекарство, что в данный момент пусть и не избавляет меня от этой трясины, но, по крайней мере, держит на плаву, заставляя верить, что мой организм справится.

Не раздеваясь, падаю на кровать лицом в подушку, тут же подминая руками её под себя, закрываю глаза, наслаждаясь сладкими ощущениями и вибрацией, что исходит от ближайшей колонки.

Эйфория…

В мысли, выискивая и все же найдя подходящий момент, пробирается самая едкая, заражая своими негативными флюидами каждую клетку мозга, заставляя отключаться от прежних ощущений и думать уже о другом: что произошло сегодня ночью? Позволил какому-то парню подрочить тебе?

И что теперь…

Каждый человек, скорее всего, должен в данную минуту задуматься о каком-то сожалении, мало-мальском раскаянии и, наверное, о жалости к самому себе, что сумел попасть в такую неловкую ситуацию.

Но я не каждый, конечно же, не особенный, но определенный багаж знаний и склад ума просто не дает мне позволить этим червям размножаться в голове. Я помню каждое свое действие, как просил его, как желал и хотел этой разрядки…

Все равно, что не мог в это время помочь себе сам… От этого ещё никто не умирал, от единичного воздержания - голова не отсохнет.

Я не чувствую никаких грызущих душу противоречий, а тем более наличие того, что этим кем-то, являлся мой преподаватель, погоды никакой не создало.

Апатия.

Безразличие.

Нет, скорее – жизнь. Не воспользоваться подобным великодушием и стремлением помочь человеку просто грех. Меня не избили за такую просьбу, не выставили напоказ, как посмешище, и даже ничего не сказали.

Все еще помню его довольное лицо, когда я закрывал дверь, эту странную улыбку, словно все так, как должно быть. Разве перед такими людьми стоит извиняться за свое бестактное и необдуманное поведение? Нет, даже в голову не приходит подобная мысль, лишь её отрицание, как простой и весьма логичный факт.

За это никому и ничего не будет. Так почему же не забыть.

И, как минимум, перестать сейчас об этом думать.

Закрываю глаза, продолжая невольно выстукивать носком о спинку кровати ритм мелодии. И все же, праздник оказался не таким поганистым, не превосходным, конечно, но назвать его самым худшим в моей жизни, не повернется язык.

***

Лень, это то, с чем я пытаюсь бороться, но получается у меня весьма прискорбно, даже телефон удержать в руках дольше пяти секунд, чтобы ответить на звонок и приложить к уху, для меня, на данный момент, составляет непосильную задачу. Поэтому просто включаю громкую связь, отвечая звонящему спокойным и в каком-то роде даже отдохнувшим голосом.

-Гир, здравствуй, прошу прощения за беспокойство, это Тайлер, - переворачиваюсь на живот, щекой упираясь в руку и закрывая глаза, чтобы яркий свет экрана не слепил.

- И тебе не хворать, - надеюсь, вышло не грубо, мне показалось, или ответ был каким-то лицемерным?

- Извини за беспокойство, могу я узнать, ты сейчас дома находишься?

- Да, а что, нельзя? – хмыкаю, протягивая слова, словно сигаретный дым сквозь пальцы.

- Прости… Просто тут такое дело, не мог бы ты мне помочь? – голос звучит довольно жалко.

- В чем? – интереса особого не вызывает, но все же хочется узнать, чего он так мнется.

- Тут такое дело… Мы сейчас находимся неподалеку от твоего дома, я с Кайли, она перебрала на вечеринке, боюсь, в таком состоянии её нельзя вести домой. Ты ведь наслышан о строгости её отца и…

- Хватит. Меня не нужно уговаривать или что-то объяснять. Я не против, можешь тащить её сюда, - встаю с кровати, потирая болящие виски, разгибаю и сгибаю свободную руку в локте, - кажется, отлежал.

- Спасибо… но, это ещё не все.

- Продолжай, - подхожу к окну, открывая форточку, чтобы пустить в помещение морозный ветер, - нужно проветрить комнату перед приходом нежданных гостей.

- Я не смогу довести её, она совершенно не может идти, ты не мог бы выйти нам на встречу и помочь мне, - теперь я начал понимать, почему его голос был таким натянутым и сбивчивым, - парень все это время, возможно, держал на плече девушку, не давая ей упасть.