Annotation

Анастасия Дмитриева

*лунный свет*

ЧЕРНЫЙ ПЛЕС

книга о настоящем

(из цикла «ПРЯМУХИНСКИЙ ПОВОРОТ»)

…Во сне я вижу почти всегда одно и то же – желтую мутную воду с частицами песка, от невозможности сделать вдох охватывает паника, пытаясь вынырнуть, вскидываю руки, и просыпаюсь… Это утомительное, ужасное выныривание стало моей фобией, навязчивой идеей… Но, кажется, без него я перестану существовать…

Часть первая.

          … Ксения сидела на берегу Осуги, вырывала травинки по одной и бросала их в реку. Большинство из них до реки не долетало, но сейчас для нее был важен процесс их выдергивания. Это была детская привычка – нервничая, она или выдергивала травинки из земли, или, если травы вокруг не наблюдалось – отрывала маленькие клочки от какой-нибудь бумажки. Например, во время защиты своего диплома она растерзала, таким образом, все свое защитное слово (а это никак не меньше четырех листов), черновики, и почти весь блокнотик, зачем-то увязавшийся на свою голову за ней на кафедру.

          Вспомнив защиту диплома, Ксения горько усмехнулась. Горько – потому, что это было давно, и потому что все, что было после, казалось ошибкой. Как можно было так бездумно принимать решения, которые коверкали жизнь, а заодно и судьбы близких людей? Может быть, ошибка была сделана раньше? Когда же тогда? Ксения вопросительно посмотрела на небо. Тот, кто скрывается за облаками, точно знает, когда она повернула не туда. Когда жизнь дала трещину и начала разваливаться на маленькие жалкие кусочки. Может быть все пошло кувырком, когда она вышла замуж за нелюбимого человека? Или когда не смогла сохранить семью? Пять лет они прожили с Виктором в браке, но остались чужими людьми. Ксения откровенно его не любила, Витя тоже быстро охладел, поэтому вполне закономерно, что скоро стал изменять с ее же подругой. Банально, а потому обидно. Ксюша развелась без сожаления. Тем более что все пять лет мучилась вопросом о том, считается ли предательством любить другого человека, не мужа.

Но на самом деле Ксения знала, когда все движение жизни совершило крутой поворот. Когда она влюбилась в брата друга. Так часто бывает - сидишь с ним в одной песочнице, потом из нее вырастаешь, и где-нибудь на уровне выпускного класса влюбляешься. Так и было - после выпускного Ксения еще пол-лета поступала в универ. А, когда увидела свою фамилию в списках зачисленных, приехала к бабушке в деревню, где до этого проводила все каникулы. А друг ее, Илюха, между тем утопал в армию, почему она и столкнулась с его братом. Конечно, раньше она его знала, но как-то не замечала. А вот тем летом, когда душа и тело рвались к переменам, любви, потрясениям, страстям, навстречу этим порывам вышел Никита и заполнил собой единственный пробел в жизни удачливой отличницы - отсутствие рыцаря сердца, с которым так и не смогла сблизиться из-за отсутствия опыта флирта.

Потрясения студенческой жизни вопреки ожиданиям не стерли в памяти образ рыцаря, хоть Ксюша и пользовалась усиленным вниманием противоположного пола. Что же, чем меньше мы мужчину любим, тем проще ему за нас зацепится. Так рассуждала Ксения. И набиралась опыта, чтобы через год завоевать Никиту. Но именно в это лето с собой в деревню она прихватила двоюродную сестру Олесю, которая зачем-то влюбилась в Никиту. Ксения вздохнула пару раз, предупредила на всякий случай сестренку, что он ей тоже нравится, они пошутили, что никитомания у них оказалась семейной болезнью, и еще, кажется, что-то вроде того, что на безрыбье и пескарь - рыба, и обе робко построили ему глазки. На большее их не хватило, во всяком случае, совесть не позволила Ксении переходить дорогу сестре, с которой ее связывали не только родственные узы, но и, что немаловажно, дружеские. Повздыхав, девчонки уехали в Тверь. Вскоре Олеська вышла замуж, и Ксении ничего не оставалось делать, как последовать ее примеру. Только сестра была в браке счастлива и не подозревала, что невольно стала причиной несчастья Ксюшки, которая пыталась строить семейную жизнь, но "хоть редко, хоть в год лишь раз", видела по-прежнему дружного ей Илюху, а как следствие и Никиту, и встречи эти подогревали почему-то никак не угасающие чувства.

          Под руку Ксении подвернулся маленький камушек, и она бездумно кинула его в реку, нарушив покой тяжелой темной воды, замедлявшей свое течение в этом месте – русло Осуги поворачивало здесь направо, дно уходило куда-то резко вниз, старый ольховник угрюмо склонялся здесь над водой, так низко, что некоторые ветви касались поверхности реки. Этот поворот местные жители называли черным плесом, и верили, что, если донырнуть в этом месте до самого дна, и дотронуться до лежащего там плоского камня, то любое загаданное желание, даже самое фантастическое, обязательно сбудется. Друзья Ксюши по деревенским каникулам бредили этим плоским камнем, но никто так и не донырнул до него. После школы он сама почти не приезжала в деревню, но думала, что никто так и не исполнил здесь желания. А сегодня, когда маленький камушек с тихим плеском скрылся в реке, она вспомнила про это, и в голову пришла шальная идея – загадать желание, чтобы изменить свою жизнь, и нырнуть в плес.

Но вместо этого она прошипела раздраженное «заткнись» кукушке, слышавшейся из леса на другом берегу, растерянно посмотрела по сторонам, как будто искала что-то, наконец, перевела взгляд на позолоченное вечерним солнцем небо и почти закричала: «Если ты есть, помоги! Слышишь? Слышишь ты меня? Помоги, если ты есть, то ты можешь это! Дай мне шанс все исправить! Ты же видишь меня! Ты знаешь, что он значит для меня! Если ты есть! Ты не можешь меня сейчас не слышать!»  Она зарыдала, продолжая свое обращение к Богу. Но снова пришедшая на ум мысль о плоском камне прервала эту молитву. И с отчаянностью человека, потерявшего смысл жизни, не снимая одежды, Ксения бросилась в реку. У берега вода едва доходила ей до пояса, от холода перехватило дыхание, но решимости это ей не убавило, и она, заплывая уже на середину, вскрикнула: «черный плес, помоги!» и нырнула. С первого раза нырнуть получилось не глубоко, Ксения вынырнула,  каким-то невероятным усилием успокоила дрожь в теле и страх в душе, вдохнула глубоко и скрылась под водой снова. Зажмурившись, она устремилась вниз, в самую тьму, к заветному камню, казалось, что это сопротивление с Осугой кончится только после того, как у Ксюши закончатся силы и воздух, и когда она уже повинуясь инстинкту самосохранения, хотела вынырнуть, ее пальцы дотронулись до камня. Только на мгновение она смогла дотронуться до заветного плоского камня, но в голове успело мелькнуть: «Хочу вернуться в свое прошлое».  Она уже поднималась, когда, наконец, открыла глаза и далеко, наверху, видела грязно-желтый свет, когда почувствовала  дикий страх, и страх этот вытолкнул ее из воды. Она судорожно вдохнула воздуха, кое-как доплыла до берега, на который вскарабкалась на коленках и прижалась к земле. Но холод заставил ее подняться. Сейчас за поддержкой она могла пойти только к своей родственнице, Еве, которая приходилась ей не то двоюродной теткой, не то троюродной сестрой.

          Ева была старше Ксении на пару лет, поэтому детство и отрочество у них были общими. Это потом университеты развели их жизни параллельными прямыми. Потому что у Ксюши университет был Тверской государственный, а у Евы – четыре класса коридора и много лет мытарств по бабьей доле. Но сегодня, когда Ева увидела на пороге промокшую, замерзающую, ревущую Ксению, она приняла родственницу на первый курс жизни.

          Ева переодела Ксюшу в сухую одежду, поставила перед ней чашку горячего чая и пригрозила, что если поток слез из Ксениных глаз не иссякнет, она вольет в нее литр валерьянки.  Ксюша замучено повздыхала, после чего рассказала Еве о своем чемпионском заплыве, о камне, о том, какое желание успела загадать.  Но больше всего Еву впечатлила новость о Ксюшиной влюбленности в Никиту. Она поскребла пальцем переносицу, и задумчиво произнесла что-то вроде «Ага»…