Втихомолку говорили, что он школьный психолог. А на вопрос: «Кто же тогда Степан Николаевич?» отмахивались и предлагали высказать свою версию. А версии были, и немало: слухи ходили, что он иностранный шпион, призрак недоучившегося студента, вражеский снайпер, выжидающий время для удара, в общем, один другого чудовищней. Правду, возможно, знали учителя, но они никогда бы не согласились открыть эту тайну за семью печатями.

* * *

Все как-то быстро разбежались по своим комнатам, а я осталась в коридоре, размышляя о несправедливости жизни вообще, и моей в частности. Решив, наконец, пойти в свою комнату, я (ну почему мне так везет!) наткнулась на Водяного, который, ухмыляясь, стоял, прислонившись к двери и скрестив на груди руки. Я остановилась перед ним, приняла такую же позу и, криво улыбнувшись, спросила:

— И что же такой статный молодец делает в женском крыле поздней ночью? — Было только восемь, но это все равно бы не помогло.

— Жду тебя.

— Зачем?

— Поговорить.

И все это с насмешливым видом. «Издевается» — решила я.

— Может, ты перестанешь валять дурака и пропустишь меня в мою комнату?

— Нет. — Ухмыльнулся он. — Ты туда попадешь только вместе со мной.

Я опешила.

— Кажется, ты хотел поговорить? — его ухмылка стала шире. — Ну так говори!

— Не раньше, чем ты меня пригласишь.

Я задумалась. Кажется, у него что-то на уме. Надеюсь, не то, о чем я думаю. В прочем, пускать его я все равно не намерена.

— Я не приглашаю тебя. — Сказала я, пытаясь прожечь в нем дыру взглядом. Эх, жаль, что я не огневик. Он рассмеялся.

— Тогда ты в комнату не попадешь.

Ну что ж, он меня вынуждает принять решительные меры. Я встала поудобнее, как будто, собираясь согласиться. Он, было, обрадовался, но я резко выбросила правую руку вперед, и ему в бок ударила мощная струя воды. Метод действенный, если знать, в какую точку бить. Я знала. Я все сделала правильно, но этот паразит и не подумал сдвигаться и продолжал нагло хохотать.

— Ты забыла, кто я? Я же «водяной»! Русалочка, что ты хочешь сделать? Вода не пойдет против меня!

Какая самоуверенность. А ведь он прав. Почти. Я направила струю воды ему под ноги — натекла солидная лужа — а потом быстро и зло толкнула в тот же бок. Полы в школе — ламинат, от воды он становится скользким, как залитый каток. Водяной взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но у него это слабо получилось. Однако паразит всегда остается паразитом. Падая, он схватился за меня, и я полетела прямо на него. От неожиданности я растерялась, и выставила вперед ладонь, которая с силой впечаталась ему в живот. Он сдавленно охнул, но меня не отпустил, а я продолжала пихать его, куда попало. Наконец, он столкнул меня с себя, не отпуская, впрочем, мою руку и рывком поднялся, потянув меня вверх.

— Ах ты, гадина! — Зло прошипел он. — Ну все!..

Он стоял передо мной, мокрый и злющий, как черт. То, что он пришел ко мне с какими-то нехорошими целями, было ясно, как день. Но я неожиданно успокоилась.

— Может, все-таки, скажешь, зачем пришел? — перебила я. Он недоверчиво покосился.

— Пригласишь — скажу.

— А если не приглашу, ты меня не пустишь в мою же комнату! — Я устало вздохнула. Не доверяю я ему, но ведь действительно не пустит.

— Ладно, приглашаю. — Устало сказала я. — Пусти только.

Он посмотрел еще недоверчивее, но отошел. Я пробормотала пару слов, и дверь, подчиняясь паролю, открылась. Если что, я все равно смогу спрятаться. Мой дом — моя крепость.

Я включила свет, села на стул, указала Водяному на соседний.

— И дверь закрой, пожалуйста.

Он подчинился и сел, все еще злобно поглядывая на меня.

— Говори.

— Я могу провести тебя на Шабаш. — Хмуро, нехотя сказал он. Я в недоумении уставилась на него.

— Что?

— На Шабаш. Провести. Тебя. Я.

Как с полной дурочкой говорит, честное слово. Я кивнула и подозрительно посмотрела на него.

— За разумную плату, разумеется.

Так, вот это уже совсем интересно.

— Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста.

— Хорошо. — Легко согласился он, неожиданно расслабившись. — Я на свой страх и риск провожу тебя тайным ходом на шабаш, и со следующего дня ты начинаешь со мной гулять.

Я сидела и тупо смотрела на него. Нет, ну он совсем сбрендил. Но, как ни крути, я действительно, несмотря на браваду, очень хотела хоть одним глазком взглянуть на то, что творят каждый год мои одноклассники и одношкольники на Лунной Поляне Слета в лесу. Сашка, единственная допущенная из людей, моя подруга, ничего не может мне рассказать, так как все мероприятие строго засекречено. Подробно о нем не знают даже учителя. Для меня является загадкой, как они, в таком случае, все это допускают.

— И сколько же времени я должна буду с тобой гулять? — Спросила я, стараясь понять, настолько ли мне противен Водяной, насколько хочется на шабаш, и что перевешивает. Он ухмыльнулся.

— Полгода. До следующего шабаша.

— Сколько??? — Я чуть не кинула в него ручкой, которую по забывчивости вертела в руках. Нет, даже ради мечты я не готова принести такую жертву.

— Хорошо, сколько ты предлагаешь? — неожиданно покладисто спросил он. Я оценивающе на него посмотрела. Да, внешность необычная для Водяного. Людей с такими чертами лица часто называют роковыми красавцами. Черноволосый, рослый, с цепким насмешливо-злым взглядом абсолютно черных глаз. Неприятный тип. А уж характер! Настроение меняется через каждые десять минут, если не чаще, но меняется с насмешливо-злого на ласково-коварное. Неизвестно, чего ждать от такого человека. Я подумала, прислушавшись к себе.

— Неделю.

Он даже оскорбился.

— Нет, уж извини. Это слишком большой риск — проводить тебя туда за столь символическую плату.

— А зачем тебе это вдруг понадобилось? — язвительно спросила я. — Престижа не хватает, звездой захотелось стать?

Он прямо насмешливо просмотрел на меня.

— Да. Захотелось.

И вдруг до меня дошло. В Водяного были влюблены все свободные девчонки школы. А я — нет. Я была сама по себе. Но вслух я это произносить не стала. Хм, а если взглянуть с другой стороны… я оставлю с носом всех его поклонниц… заманчиво, конечно, но сколько неприятного стоит за этим непонятно кому нужным престижем.

— Хорошо. — Еще раз взвесив все за и против, медленно сказала я. — Назови другое время.

Он подсчитал что-то в уме.

— Три месяца. Минимум.

Меня передернуло. Сейчас конец мая! Все лето…

— А какие? — осторожно уточнила я.

— Следующие.

Я приуныла. Ну очень хотелось попасть на шабаш… но гулять с Водяным! И кой черт меня дернул пустить его.

— Дай угадаю, теперь ты не выйдешь отсюда, пока я не соглашусь?

Он так довольно осклабился, что я приуныла еще больше.

— Ладно. — Упавшим голосом произнесла я. — Но на шабаш и с шабаша проведешь без проблем.

Он самодовольно просиял.

— И, еще одно. Я даю тебе только два месяца. Это мое последнее слово.

Он посмотрел на меня внимательно. Очень внимательно.

— Ладно, по рукам!

Я нехотя пожала ему руку. И зачем я согласилась? А, ладно, справлюсь.

С трудом выгнав настырного Водяного из комнаты под предлогом немедленных сборов, я стала думать, что надеть. Как водится у девушек, надеть было нечего, и я воспользовалась методом парней: решила взять то, что первым попадется на глаза. Джинсы и футболка светло-голубого цвета с серебряным рисунком с одной стороны и овальным вырезом по шву с другой. Изящно и со вкусом.

До выхода оставался еще час, и я решила наведаться к Сашке, благо, ее комната была напротив. Я условно постучала. Дверь открылась.

— Я человек творческий! — радостно выпалила я первую половину нашего шуточного шифра, появившегося чуть ли не с первого класса и использующийся для поднятия настроения или просто, когда захочется.