— Вы не .продадите вон ту черную лошадь? — спросил он.

— Продам, и дешево,— быстро ответил Келтон.

— Как дешево?

— Пятьдесят долларов.

— Тогда она моя,— сказал Кэлюмет.— Когда хозяйка «Лэйзи Уай» будет вам платить за скот, она отдаст вам деньги и за нее.

Он пристально посмотрел на Келтона, которого, похоже, и сам заинтересовал.

— А почему вы на ней не ездите? — спросил Кэлюмет.

— Она не объезжена,— сказал Келтон.— Если хотите, можете отказаться, но я вам говорю истинную правду: в округе нет никого, кто бы мог ездить на ней. Мискел, который у меня всегда объезжает диких лошадей, говорит, что на ней невозможно ездить. Нужно обладать большой силой и умением, чтобы обуздать ее,— закончил Келтон, и в его голосе Кэлюмет уловил мстительные нотки.

— Я думаю, что поеду на ней домой.

Келтон недоверчиво усмехнулся, а Бетти быстро взглянула на Кэлюмета. Все это показалось ей бессмысленной бравадой, и она уже готова была разочароваться в Кэлюмете. Но когда она взглянула ему в лицо, поняла, что ей пора уже получше знать его. Ведь она никогда раньше не слышала, чтобы он хвастал. И он, действительно, не хвастал ни перед ней, ни перед Келтоном. Его заявление было совершенно обдуманным. Он был сейчас таким же непосредственным, как. всегда. На лице Келтона оставалось выражение недоверчивости, и когда он заговорил, голос его был таким же злобным и мстительным.

— Если вы настолько неразумны, то я не вмешиваюсь. Но я вас предупредил, что это может быть вашим последним выездом.

Кэлюмет усмехнулся и ничего не ответил. Он соскочил с Черной Ноги, снял с него седло и уздечку и повернулся к Бетти.

— Если хотите, поезжайте домой на Черной Ноге — она теперь ваша. Келтон вам даст аркан, и свою лошадь вы поведете за собой. Я сейчас переложу ваше седло на Черную Ногу.

Бетти покраснела от удовольствия: она восхищалась Черной Ногой и была очень рада, что он теперь принадлежит ей. Правда, ее обескуражила внезапность этого подарка. Бетти хотела поблагодарить Кэлюмета, но почувствовала, что это не ко времени. Кроме того, он и не ждал ее благодарности.

Кэлюмет накинул аркан на лошадь Бетти и мрачно смотрел, как Келтон помогает девушке взобраться на Черную Ногу. Потом он взял свое седло и уздечку и подошел к загону для скота. Он размотал лассо, которое висело у него на луке, и вошел в загон.

Бетти, довольная тем, что он приобрел такое прекрасное животное, с любопытством подъехала на Черной Ноге ближе к забору и, побледнев, следила за Кэлюметом. Когда Кэлюмет вошел, черная лошадь насторожилась. Кэлюмет стал приближаться к ней, но, когда между ними оставалось пять шагов, лошадь внезапно развернулась и отскочила.

— Следите за воротами,:— крикнул Кэлюмет Келтону, продолжая приближаться к животному.

Лошадь отступала вдоль забора и как будто следила за Кэлюметом. Очевидно, она догадалась о намерении Кэлюмета загнать ее в угол. И, подпустив его поближе, сначала попыталась обойти Кэлюмета слева, но быстро повернулась и бросилась вправо. Однако этот финт ей не удался: Кэлюмет подложил на землю веревку, и в мгновение петля захлестнула заднюю ногу лошади, веревка натянулась. Уже в следующую секунду лошадь опрокинулась на землю. Она лежала всего какой-то миг, но в этот миг Кэлюмет вскочил на нее. В то время, когда он еще. приближался к лошади, он снял свой шарф и сейчас ловко обвязал им голову-лошади, закрыв ей глаза. Потом он вывел ее из ворот загона. Он остановился у забора и победоносно взглянул на Бетти, которая следила с напряжением за всей этой сценой и сейчас чуть улыбнулась ему.

— Я думаю, вам лучше отъехать и освободить нам место. Если это такая дикая лошадь, как говорил Келтон, то ей понадобится много места.— Он подождал, пока Бетти отъехала на большое расстояние.

Келтон держал лошадь, а Кэлюмет оседлал ее и надел уздечку; затем он смотал свою веревку и прикрепил на луку седла. Сделав это, он повернулся с холодной усмешкой к Келтону и кивнул ему.

Келтон сдернул, шарф с глаз лошади и отскочил. Он еще не достиг забора, как Кэлюмет взлетел' в седло, и раньше чем черная лошадь смогла понять, что случилось, его ноги были уже в стременах.

Мгновенье лошадь стояла, ее ноги дрожали, мускулы Напряглись, ноздри раздувались, уши поднялись торчком, глаза налились кровью. И тут, почувствовав шпоры Кэлюмета в своих боках, лошадь взвилась на дыбы, взбешенная и оскорбленная. Она с силой опустилась, и снова поднялась на дыбы, и начала делать дикие прыжки, стремясь сбросить всадника. Но все было тщетно: она чувствовала на своих боках стальные шпоры, которые ее ужасно мучали. Лошадь на миг остановилась, набираясь сил, и снова начала прыгать, как мяч, Она даже пыталась упасть навзничь. Но все бесполезно: Кэлюмет был непоколебим и. цепок. Лошадь продолжала свои выходки и минут пять крутилась, не останавливаясь.

Бетти, пристально следившей за ними, казалось, что лошадь вот-вот сбросит Кэлюмета. Никогда она еще не следила за лошадью с таким интересом и так отчаянно не желала, чтобы победил всадник. Случайно взглянув на Келтона, она увидела презрительную, насмешливую улыбку на его лице. Он явно надеялся, что лошадь сбросит Кэлюмета. А та не прекращала своих попыток, она, казалось, наоборот, все начинает сначала. Хрипя от гнева, она делала огромные прыжки или неслась, со скоростью пули метров сто, потом внезапно останавливалась и злобно била копытами. Но Кэлюмет оставался невозмутимым. Усмешка на его лице, с которой он садился в седло, превратилась в злобную гримасу, которую Бетти могла разглядеть и на расстоянии.

Бетти видела много ковбоев, которые объезжали диких лошадей, многие из них были очень самоуверенными и сильными. Быстрота, с которой они укрощали животных, и ловкие движения их были неповторимы. И она видела, что Кэлюмет — опытный наездник. Главное, он был спокоен. Он сдерживал свою злобу, он совершенно не боялся. В то же время он был неумолим и безжалостен по отношению к укрощаемому животному. И вот в какой-то момент борьбы между лошадью и человеком Бетти заметила, как изменилось выражение лица Кэлюмета. Тот, кто лучше понимал в лошадях, возможно, уже заметил бы происшедшую перемену, но Бетти знала Кэлюмега — его врожденную дикость, его упрямство, его душу. И она поняла, что лошадь ведет безнадежную борьбу и никогда не победит, если ей не поможет случайность. Когда всадник и лошадь были близко около Бетти, ей показалось, что эта случайность произошла.

Лошадь высунула язык, и пена, смешанная с кровью, появилась у нее на губах. Она была вся в мыле и, казалось, утратила ловкость, покорилась силе наездника, уступила его гневу. Она захромала, когда Кэлюмет в последний раз вонзил в нее шпоры. Глаза ее покраснели. Бетти показалось, что лошадь предчувствует свое поражение и в порыве отчаяния, рискуя всем, решилась на последнее безрассудное движение.

Бетти взглянула на Кэлюмета. Его лицо побледнело, на губах запеклась кровь, но в глазах было неизменное выражение — холодное, жестокое спокойствие и непреклонная решимость. Да, он победит. Теперь Бетти это твердо знала. Ничто, кроме смерти, не может сломить его. Такова была его натура, таков характер.. Он не умел колебаться и не признавал компромиссов. Когда они пронеслись мимо Бетти, он успел усмехнуться ей. Эта усмешка напомнила ей о его старой насмешливости по отношению к ней и презрении за то, что она взялась судить его,

.. В это время лошадь исполняла свой последний трюк. Она пронеслась примерно сто метров, резко остановилась, поднялась на дыбы и вдруг, опрокинувшись, бросилась спиной на землю. В то мгновение, когда она падала, Кэлюмет выскользнул из седла и прыгнул в сторону так, чтобы не быть раздавленным. Это ему удалось. Но при падении лошадь придавила его правую ногу своим бедром, и Кэлюмет оказался распростертым рядом с лошадью.

Бетти вскрикнула, но, казалось, никто этого не слышал — ни Келтон, пристально следивший за Кэлюметом широко раскрытыми глазами, ни Кэлюмет, который сидел на земле, пытаясь высвободить ногу. Пока он это проделывал, Бетти видела, как лошадь дважды ударила его копытом и чуть не попала по голове. Но наконец