— Большая удача для бедных путешественников,—-проговорил Кэлюмет.

Тон Бетти был холоден:

— Особенно ваш отец полюбил меня. Год назад он выразил волю, чтобы я наследовала все его состояние и чтобы вам не досталось ни цента.

— Прекрасно! — саркастически воскликнул Кэлюмет.

— Но я отказалась,— продолжала девушка.

Лицо Кэлюмета выразило откровенное удивление, а потом насмешку.

— Вы сумасшедшая! — воскликнул он.— Почему вы не взяли наследство?

— Я не хотела. Оно — ваше.

Кэлюмет даже забыл усмехнуться. Его удивление поступком девушки было так велико, что он замолчал, потрясенный. Она и ее дед были здесь приживалами, и девушка отказалась от наследства, которое, без сомнения, заслужила. Такое благородство ему было непонятно. Он был убежден, что какая-то другая причина заставила ее отказаться от наследства. Он в упор смотрел на нее, пытаясь угадать эту причину, и в конце концов сказал неуверенно:

— Я думаю, вы не взяли ничего, потому что нечего было взять.

— Кроме земли и строений он оставил около двадцати тысяч долларов наличными,— спокойно сообщила она.

— Где они? — быстро спросил Кэлюмет.

Бетти улыбнулась.

— Это то, о чем я хочу вам рассказать.

В ее глазах снова можно было уловить сознание преимущества. Кэлюмет понял, что бесполезно перебивать ее вопросами. Он откинулся на спинку стула и мрачно рассматривал девушку.

— Перед смертью ваш отец болел. Однажды он подозвал меня и открыл мне все свои секреты. Он рассказал про вас, про то, как он обращался с вами. Он и ваша мать, говорил он, обладали характерами несдержанными, были снедаемы страстями, что, как он считал, передалось и вам. Действительная причина ненависти вашей матери к вам...— она запнулась.— Впрочем, это тоже относится к той истории о Таггарте, которую вы услышите, если будете терпеливы. Но ваш отец относился к вам несправедливо, и он раскаялся, хотел что-то исправить. Он был уверен, что проклятие его характера несете и вы, и хотел это изменить. Он чувствовал: когда вы окончательно вернетесь домой, на вас нужно будет влиять. Он не хотел, чтобы вы получили деньги, пока не простите его. Еще он поставил некоторые условия, касающиеся вашего поведения. Только выполнив их, вы получите наследство. Когда он мне все это объяснил, я поклялась, что заставлю вас исполнить его волю.

Она замолчала и взглянула на Кэлюмета, и он увидел, что выражение превосходства в ее глазах, почти неуловимое раньше, стало теперь откровенным и явным. Девушка внимательно следила за ним и, когда прочла на его лице ярость, поняла, что борьба между ними будет жестокой.

— Так,— сказал он.— Значит я получу деньги только после того, как поступлю в воскресную школу?

— Все будет зависеть от того, изменитесь ли вы. Вы должны доказать, что искренне простили своего отца.

— Вы собираетесь быть моей воспитательницей?

— Вашим судьей,— поправила девушка.

— Это и есть его завещание?

— Да, это его последняя воля.

— А вы не думаете, что я могу не исполнить его волю? — спросил он, усмехаясь.

— Можете. Но помните, что судить о ваших поступках буду я, а я стала другом вашему отцу и исполню то, что ему обещала.

В комнате повисло молчание, и продолжалось это так долго, что обстановка становилась гнетущей. Ночные шумы проникали через закрытую дверь, лунный свет сквозь ветви деревьев лился в окно и падал на искаженное вечной усмешкой лицо Кэлюмета. Глаза Бетти казались неподвижными при мигающем пламени свечи, как будто она пыталась разгадать тайну сидящего перед ней человека. Она видела, что сорвала с него обычную маску, и холодная улыбка тронула ее губы.

— Вы мне надоели,— медленно сказал он.— Если вы находите хоть какой-нибудь смысл в. том, что сказал старый дурак, то катитесь к черту. Это вы собираетесь меня исправлять?! Вы будете моим судьей?! Вы, вы!.. Бедное, наивное существо, какое вам до всего этого дело? Какое вы имеете право сидеть здесь и говорить мне, что собираетесь стать моим судьей? Зачем вы суете нос в мои дела?.. Где деньги? — угрожающе закончил он.

— Деньги спрятаны,— спокойно ответила она.

— Где?

— Это мое дело,— в ее голосе прозвучал вызов.— Никто, кроме меня, не знает этого. А я не скажу, пока не наступит время. И не вздумайте пугать меня,— уверенно сказала она.— Если вы не хотите выполнять волю вашего отца,— вы свободны, можете ехать, куда вам угодно.

— А кто же получит деньги?

— У вас есть год. За это время вы должны доказать, что простили отца. Если вы не простите его или уедете с этого ранчо, не согласившись исполнять его волю, все состояние перейдет ко мне.

— Я думаю, вам понравится, если я уеду,— хмыкнул он.

— Ну, это уж мое дело. Я не хочу говорить, что так или иначе не заинтересована в этом деле. Вы можете уехать, если вам так хочется. Но если вы останетесь, вам придется' уступить желанию вашего отца, чтобы получить деньги и недвижимость.

В ее голосе звучала твердая решимость. Он почувствовал это, и лицо его потемнело. Усмешка исчезла с его губ, и он медленно двинулся к Бетти. Она уловила в этом движении такую подавленную жестокость, что похолодела. Он подошел и стоял прямо перед ней, она видела, как сжимаются его кулаки. Дважды она пыталась оторвать взгляд, но его кулаки как будто заворожили ее. Она пыталась крикнуть, увидев, что они приближаются к ней, но задохнулась и только приоткрыла рот. Тут широкая грубая ладонь ухватила ее подбородок и подняла голову так, что глаза Бетти уставились в лицо Кэлюмета.

— Почему вы...— голос его дрожал, а рука медленно раскачивала голову девушки, выдавая желание задушить ее.— Почему вы... вы...— ярость трепетала в его голосе.

Напуганная его угрожающим тоном, Бетти попыталась освободиться. Она царапалась, отбивалась, пробуя вырваться, но безуспешно. Его пальцы были как стальные. Поняв, что сопротивляться бесполезно, она затихла, и только глаза ее сверкали бессильным презрением.

— Трус! — бросила она, задыхаясь.

Еще мгновение он удерживал ее, а потом засмеялся и отпустил руку.

— Черт! — выругался он в негодовании.— Я считаю, старик знал, что делает, когда назначил вас моим опекуном! Мужчина не может драться с такой женщиной, как вы!

Он подошел к стулу, на котором раньше сидел, повернул его спинкой к Бетти, уселся верхом и, положив руки на спинку, опустил на них подбородок.

— Ну,— сказал он со своей усмешкой,— если хотите знать, я решил остаться здесь и дать вам возможность попрактиковаться на мне. С чего вы начнете?

Но она вскочила и встала перед ним, ее лицо пылало от стыда и негодования.

— Убирайтесь вон! — крикнула она.— Убирайтесь немедленно! — Она даже топнула ногой для большей выразительности.

Кэлюмет не двинулся. Он следил за ней с улыбкой в прищуренных глазах. Когда она топнула ногой, у него вырвался короткий смешок.

— Какая сердитая, а! — сказал он со смехом.— Уходите вы, если вам так хочется, смешная вы девчонка. Но мне, я думаю, не надо торопиться уходить. Разве старик не сказал вам, что я могу здесь оставаться целый год. Зачем мне уходить, когда вы только начинаете меня перевоспитывать? Зачем? — продолжал он, с интересом разглядывая ее.— Я думаю, старику будет приятно посмотреть, как вы попробуете исполнить его волю.— Он поднял голову и от души расхохотался.

Обратив к ней взгляд, он увидел перед собой дуло пистолета, который положил на стол. Ее руки направили пистолет прямо на Кэлюмета, в глазах ее сверкала решимость.

— Уходите,— сказала она резко,— уходите сию минуту или я вас застрелю.

Он беспечно засмеялся, без видимого волнения повернулся на стуле и, быстро вытянув руку, схватил пистолет и опустил дулом вниз. Подержав его так некоторое время, несмотря на бешеные попытки Бетти выдернуть руку, он встал перед ней во весь рост.

— Знаете, Бетти,— сказал он,— вы слишком взволнованы.

Другой рукой он повернул девушку, чтобы видеть ее лицо, и держал так крепко, что она ,не могла вырваться.