Через некоторое время, я стала замечать, что у меня растут клыки, а глаза становятся красными. Тут я поняла, что я становлюсь вампиром. Но это же совсем не возможно. Я думала, что вампиры бывают только в плохих сказках, но все мои признаки указывают только на это. Я не верила этому, но и маме не стала говорить, чтобы лишний раз не расстраивать её. Я не могла спать ночами, мне было страшно, вдруг я и есть настоящий вампир. И что если тогда в лесу пятна крови на моём пальто остались от вампира, который укусил меня, когда я потеряла сознание. Я сама не могла этому верить, я тихонько заплакала. Я очень сильно расстроилась. А я ведь уже думала, что моя жизнь налаживается, а оказалось всё наоборот. И я легла спать, даже не узнав, вампир я или нет.

Часть 2 (1953-1956)

Я вампир. Жизнь в Италии.

   Утро. Я встаю с очень даже зрелым видом, не как обычно. И я сразу вспомнила вчерашний день. Я не знала, что мне делать. Уезжать ли мне из Лондона, чтобы никому не причинить вреда, или остаться.

   Я открыла окно. Дул сильный ветер. Я видела его, но не ощущала, тут я поняла, что моя жизнь обречена. Я иду не вверх, а вниз.

   Я решила пройтись по улице, чтобы перебрать все мысли. Мне казалось, что я самая несчастная во всём мире. Ко мне много раз приходили Эллин и Марко, но я заперлась в ванне, как раз тогда, когда они пришли. Многие навещали меня после того случая. Да я им бесконечно благодарна, но, к сожалению, видеть никого не могла...

   Уже набиралось много признаков на то, что я вампир. Мне даже само слово «вампир» давило на душу. Как бы я хотела вернуть тот день, не ходить не в какой лес, не отмечать мой ужасный день рождения, ведь теперь это мой самый ненавистный день.

   Я решила ещё немного подождать, что бы уже конкретно решить уезжать ли мне из Лондона. Но решить в такой момент было ужасно тяжело. Мне не хотелось оставлять маму совсем одной, но выбора не было. Утром я поехала и купила билет в Италию до Милана. А в Италию я решила поехать потому что, в моей школе мы изучали итальянский и я ещё кое-что помню. Тем более мне вообще некуда было ехать, совсем некуда. Вечером я собрала сумку с вещами, и решила написать маме записку, чтобы она знала, куда я уехала. А в записке было написано вот это:

   «Мама, прости меня, но я так больше не могу. Я не могу тебя больше мучить, не могу скрывать. Ты меня пойми. То, что со мной происходит, я тебе сказать не могу. Но я хочу, что бы ты мне доверилась. Меня не ищи, я уехала очень далеко и больше никогда не вернусь. Мне очень стыдно, что я тебя бросаю в трудное для нас время, но это всё только для твоей безопасности. Я хотела бы, что бы мы жили вместе, но этого никогда не случится. Я хотела тебя попросить, скажи Эллин и Марко, что я просто уехала и не показывай им записку. Спасибо. Я никогда тебя не забуду. Я люблю тебя мама, очень сильно люблю. Прости, если сможешь!»

   Эту записку я сама перечитывала много раз. Я уже представляла, как мама расстроится. Но делать тогда было, правда, нечего. Как только я дописала записку, сразу же легла спать. Но сама себе я говорила: «Как же я не хочу ехать, как же я люблю тебя мама. Но мне придётся. Прости!»

   У меня слёзы катились из глаз одна за другой. Через минут пять я заснула.

   Вот уже ближе к утру, где-то часов в пять я проснулась. Передо мной стоял чемодан, который я вчера со слезами собрала. Я совсем быстро оделась и скорее побежала к маме, что бы оставить ей записку.  Когда я зашла в её комнату, окно было раскрыто нараспашку, уже всходило солнце. Я подбежала к окну и лёгким движением закрыла его. Я поцеловала маму в её холодный лоб и убежала, чтобы не расплакаться ещё больше. Забежала к себе, забрала чемодан и пошла прочь из дома. Но перед тем, как полететь в Милан, мне почему-то захотелось пойти снова в тот лес. Меня как будто тянуло туда. Я прошлась по самым безопасным местам. Снова те воспоминания вернулись ко мне, и я не могла выбросить их из головы. Вот уже время подходило, становилось пол шестого, и мне пора было ехать в аэропорт. «Я думаю, что в Милане вся моя жизнь изменится» - с этими мыслями я побежала.

   Вот я уже в самолёте. Вначале мне было очень плохо. Когда объявили, что самолёт совершит посадку через пятнадцать минут, на меня вдруг нагрянуло волнение, но в то же время во мне таился безумный зверь, который так хотел выйти из меня, но я ему не позволяла.

   Вот самолёт приземлился. Я вышла. Всё было настолько незнакомым. Все говорили не на английском, а на итальянском языке. Некоторых слов я вообще не могла разобрать. Для меня этот переезд был тюрьмой, которая, по-моему, длилась всю вечность.

   Я поселилась в огромнейшем доме богатого человека господина Вельгейма, где я была служанкой. Мне казалась эта работа нудной и скучной. Но на время я согласилась подработать, что бы потом купить себе дом.

   Человек, у которого я жила был гостеприимен. Иногда в доме все служанки, говорили на итальянском языке, а английский там почти никто не знал. Мне было так сильно скучно. И ещё не было не одного дня, чтобы я не вспомнила про маму, Эллин и Марко. Это ведь всё что у меня было, когда я жила в Лондоне. Теперь же у меня нет ничего. Иногда я так же думаю о папе, но никого из них нет рядом. Мне казалось глупым, что я уехала от людей, которые мне дороги, и приехала снова к людям, к которым я могу привязаться, и уже в следующий раз потеря будет в два раза больше. Я уже даже и не знала, куда себя девать, что делать и как можно защитить всех от самой себя. Все эти вопросы мучили меня сильно.

   Господин Вельгейм относился ко мне с уважением, я была многим обязана ему. Он относился ко мне. Как к своей младшей сестре, это было приятно. Он даже хотел нанять мне репетитора, чтобы я лучше изучила итальянский и уже могла свободно говорить на нём. У меня многое получалось, я везде ездила, много получала. Но было одно «но». За всё то время, которое я провела у Господина Вельгейма, я нисколько не изменилась. Не изменилось ни лицо, ни тело, ни душа. Я была всё той же Келен, что была и в Лондоне, и меня это очень пугало.

   Шли день за днём и год за годом. Мне становилось всё хуже и хуже. Руки и ноги покрывались венами, а на лице стали появляться красные пятна. А ведь после того, как я узнала, что я вампир, прошло всего лишь дней пять. Мне хотелось попробовать этот сладкий вкус крови. "Но я в жизни так не сделаю, я лучше умру, чем так. Я не хочу некому причинять боль и отнимать их счастливую жизнь." Мне казалось, что если я не выпью крови, то умру. "Но, может если я умру, это будет и к лучшему." Я даже не знала, что и делать…

   Время подходило к двенадцати часам ночи. Вдруг я встала с кровати и побежала на улицу. Дул ветер, но в этот раз он был не такой сильный, как всегда. Я же думала совсем о другом. Оказывается возле дома господина Вельгейма, был очень даже большой лес, в нём можно было заблудиться. Не с того не с сего я двинулась прям в самую глубь этого леса. Можно сказать, что это был дикий лес. Но там было очень даже удивительно красиво, лес сиял при свете луны.

   Я бежала сломя голову. Вдруг я увидела, как мимо меня пробежала девушка. Наверно лет двадцати пяти. Я не поняла от чего или от кого она бежит. Я тихонько подошла к ней, а у неё из шеи льется, чуть ли не ручьём кровь. Я спросила у неё, может отвезти её в больницу, но она отказалась. Только подняла на меня свои усталые ярко-синие глаза и сказала, что ей осталось недолго жить. У меня сразу возникло впечатление, что её укусил вампир, как и меня. А чуть-чуть позже она мне сказала:

   «Дорогая моя, как бы ни была твоя жизнь ужасна, никогда, слышишь меня, никогда не приходи в этот лес и уезжай быстрей из Милана, он сказал, что не успокоится, пока не заставит тебя страдать очень сильно.

   Это всё, что она успела сказать. Я спросила её: « Кто? Кто не успокоится, пока не заставит меня страдать?» Я уже ждала ответ на мой вопрос, но было слишком поздно. Я не могла поверить, что она умерла прямо у меня на руках. Мне было настолько плохо, это было нельзя объяснить. Это ужасное чувство. А я уже думала, что вся моя жизнь здесь наладится. Но я очень сильно ошибалась.