— Неужели, Куаныш, ты не хочешь быть юристом? Ну, на первых порах следователем, а потом судьей, прокурором? А?

Молчит Куаныш. Думает. Только иногда рассудительно заметит:

— А разве моя должность, секретаря правления колхоза, плохая? Люди уважают и работа нужная...

Ахметов не отступает:

— Кто спорит, должность у тебя завидная. Человек ты среди аульчан грамотный и бойкий. Но ведь тебе настоящая образованность нужна, человек до конца своих дней расти должен. Обязан он приобрести специальность такую, чтобы не только по душе пришлась, но и оказалась нужной для страны, для народа и для общества. Соглашайся, а к нам как раз и разнарядка пришла, человек ты грамотный, по всем статьям подходящий...

С улыбкой вспоминает Куаныш те годы. Грамотный... Какой он там грамотный! Учился кое-чему у муллы, да и то урывками. Чаще познавал грамоту в степи. В долгие минуты одиночества, когда овцы сбивались в кучу, он с увлечением самозабвенно вычерчивал по твердой корке солонцов острой палкой слова, слова складывал в предложения. Только после организации колхоза стал всерьез задумываться об учебе. Немножко грамотнее стал, рассудительнее. Может, потому и принял предложение Ахметова...

Учеба в юридической школе давалась с трудом. Он и сам не думал, как это тяжело: чувствовалась отрывочность приобретенных знаний, а ведь чтобы овладеть элементарным курсом правовых наук, приобрести практические навыки, требовалось максимальное напряжение сил. Сколько мук и сомнений обрушились на молодого человека!

Первые самостоятельные шаги после учебы, первые расследованные дела подтвердили — труд его сложен, ответствен и требует полной отдачи духовных сил. «Я понимал, — отметит он впоследствии в своих воспоминаниях, — что с такой профессией покоя в жизни не будет. Понимал и не сожалел. Просто думал о своей работе по-другому — с большой ответственностью...»

С 1937 года Куанышбай Абиевич работает в органах прокуратуры: вначале следователем в Талгаре, затем прокурором здесь же, а впоследствии в Капальском, Каратальском, Кировском, Гвардейском, Кегенском и, наконец, Чиликском районах.

Многое не забыто. Помнится и давнишнее дело Аманкуловой — веселой жизнерадостной поливальщицы из колхоза имени Октября, что расположен возле станции Жетиген. Стахановка, участница двух слетов передовиков в Алма-Ате, депутат сельсовета, видный человек на селе и вдруг... исчезла бесследно.

Когда позвонили из района с приглашением на слет молодых передовиков, в правлении ответили, что Аманкулова убежала от своего семидесятилетнего мужа и якобы в настоящее время проживает в Алма-Ате.

Весть для многих была ошеломляющей. Но в общем-то выходило, что вполне возможен и такой вариант. Ведь как не поверить: старик-мулла, ее бывший муж, ходил по аулу, плакал, жаловался на закон... Обычаи старины живучи: разве можно не поверить мулле и аксакалу? Девчонкой-несмышленышем подобрал мулла Аманкулову в Ташкенте, набожной и в страхе перед вечными законами старины ее воспитал, а затем стал ее мужем, «по праву сильного мужчины», хозяина, содержателя... Он ли ее не любил, он ли для нее ничего не жалел? А она? Отплатила черной неблагодарностью...

Пересуды не затихали. Смущало и такое обстоятельство, что до сих пор никто не предъявил претензий на имущество, фактически нажитое Аманкуловой. Правда, может быть, старый муж и хозяин настолько ей опостылел, что она решила бежать куда глаза глядят? А может, любовь и счастье нашла двадцатидвухлетняя женщина?

Колхозники обратились в прокуратуру. Дело поручили Абиеву. Запросы в Алма-Ату, Ташкент, Киргизию, где жил брат женщины, не дали никаких результатов. Начались первые беседы с жителями аула, со всеми, кто хорошо или мельком знал исчезнувшую. Нет, подругам она никогда не говорила о побеге. В последнее время уж очень тяготилась стариком, его скупостью, упреками — всем, чем он постоянно отравлял ее молодую жизнь. Поговаривали, что любила она колхозного бригадира.

Долго вел следователь тактичные и осторожные беседы с бригадиром, и тот однажды в порыве отчаяния и откровенности признался, что был близок с молодой поливальщицей... Но даже ему она ничего не говорила о своих намерениях. Мулла, конечно, догадывался об их отношениях, мстил, как мог. У следователя тогда появились первые подозрения, но на время пропали — улик пока не было.

А время идет, поиски продолжаются, и все чаще и чаще приходит следователь к мысли, что Аманкулова никуда и не выезжала из аула. Обыск, исследование местности ничего не дают. Но когда, кажется, осмотрен почти каждый сантиметр в доме муллы, следователь замечает, что в углу двора земля несколько разрыхлена. Начали копать. С лопаты упали буроватые куски глины. Что это?

— Э-хе-хе, — добродушно кряхтит мулла. — Это я недавно резал барана, а кровь засыпал, чтобы мух не разводить.

Однако экспертиза дает точный и неожиданный ответ — кровь человека!

Труднее всего было вести допрос муллы. Лишь длительные разговоры, умело построенные беседы, вызвавшие у муллы радостную уверенность, что кроме него подозревается и бригадир, заставили его «намекнуть» следователю, где может быть спрятан труп Аманкуловой. Однако старый негодяй «обхитрил» самого себя.

Боясь, что молодая жена уйдет от него и при этом, естественно, придется выделить из имущества и ее долю, мулла ударом топора убил женщину, а затем увез ее за двенадцать километров, завалив глиняной стеной дувала. Все это убедительно доказало следствие.

— Очень трудным был послевоенный период, — вспоминает Куанышбай Абиевич. — Напряженная борьба шла за каждый потерянный или расхищенный килограмм пшеницы. Приходилось вмешиваться очень активно, выводить кое-кого на чистую воду...

Кажется, просто. А сколько за этими словами трудных беспокойных ночей, угроз со стороны расхитителей и растратчиков?! Сколько вскрыто приписок, разобрано фиктивных документов! И ни угрозы, ни попытки подкупить — ничто не поколебало молодого коммуниста.

Труд прокурора Куанышбая Абиевича по заслугам отмечен правительством: он награжден орденом «Знак Почета», а в августе 1970 года ему присвоено звание заслуженного юриста Казахской ССР.

Высокое звание обязывает ко многому. Все 34 года работы в органах прокуратуры Абиев постоянно повышает свое профессиональное мастерство. Он заканчивает с отличием трехгодичную юридическую школу, потом государственный университет. Прокурор часто выступает с лекциями, беседует с трудящимися в селах, на предприятиях. В течение нескольких лет он бессменный председатель правовой секции общества «Знание».

Десятки больших и малых дел, помощь людям, попавшим в беду, обиженным, ущемленным в своих правах по вине какого-либо чинуши или бюрократа. Это будни прокурора. И здесь же положительные результаты, внимание и благодарность людей, служению которым и посвящает свою жизнь Куанышбай Абиевич Абиев.

Н. К. НУРГАЛИЕВ,

прокурор Алма-Атинской области.

Очередной пленум Верховного Суда Союза ССР в марте 1971 года рассмотрел также и вопрос о судебной экспертизе по уголовным делам, отметив, что она получает все бо́льшее распространение, способствует принятию правильных и обоснованных судебных решений. Назначение экспертизы оправдано во всех случаях, когда для разрешения возникших при судебном разбирательстве вопросов требуются специальные познания в науке, технике, искусстве.

Глубокая, научно обоснованная экспертиза необходима не только по уголовным, но и по определенной категории гражданских дел. В этом мы убедились на практике работы нашего института. Многие преступления были раскрыты с помощью тщательно проведенной экспертизы.