Выждав, когда до «тигра» оставалось несколько метров, чтобы вражеский стрелок уже не мог достать его пулеметной очередью, Виктор рывком выскочил из окопа и со связкой гранат бросился под гусеницы. Взрыв потряс высоту. Второй «тигр» приостановился, начал пятиться. Но, видимо получив приказ по радио, опять двинулся вперед.

Неймат Хакимов, прижав гранаты к груди, исчез под стальной громадой танка. «Тигр» остановился и задымил…

Подвиг смельчаков ошеломил фашистов и удесятерил силы наших бойцов.

Подоспевшие однополчане увидели на склонах высоты десятки трупов в грязно-зеленых мундирах, сожженные танки.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 мая 1965 года Виктору Егоровичу Ершову и Неймату Хакимову было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. В 1967 году трудящиеся Волынской области на высоте близ Стыри воздвигли в их честь величественный гранитный обелиск и памятник.

…После минуты молчания мы с Анваром Хакимовым подошли к березке с табличкой, где написано, что ее в день открытия памятника посадил отец героя, Шукурулла Хакимов. Сегодня рядом с березкой посадил деревцо брат Неймата — Анвар Хакимов.

На обратном пути, в вагоне, гости из Узбекистана и их волынские друзья вели оживленный разговор. Я спросил Анвара, о чем он думал, стоя перед обелиском. Он ответил:

— Разговаривал с братом. Я сказал ему: «Здравствуй, Неймат, салям алейкум, родной! Мы привезли тебе привет и поклон от родственников и друзей, от всего Узбекистана, где тебя помнят. Я приехал не один. Рядом со мной стоят наш дядя Сабир, двоюродные братья Талиб и Турсун. Нас очень взволновала любовь украинцев к тебе, Неймат, к твоим товарищам. Здесь вас знают и дети, и старики. В районном центре Маневичи, в музее, мы увидели картину, на которой художник изобразил тебя, Неймат, и твоего друга Виктора в момент, когда вы поднялись на бессмертный подвиг. Узнали и о решении райкома комсомола, где сказано, что вы навечно зачислены почетными комсомольцами районной организации…»

А я сообщил брату Неймата, что на высоте недавно побывали бывший замполит командира 115-го кавполка К. В. Бобин, директор школы, в которой учился Неймат Хакимов, Ю. Н. Мухамадиев, учительница Виктора Ершова Т. М. Борисова.

…Безымянная высота над Стырью. Высота бессмертного ратного подвига. Высота братства и нерушимой дружбы советских людей.

Ведя упорные бои с вражескими заслонами и засадами, двигались в заданном направлении конники 7-го гвардейского кавалерийского полка. Его командир Герой Советского Союза гвардии полковник Мнищенко поторапливал эскадрон.

— Быстрота — сестра внезапности, а внезапность — союзница успеха, — напоминал он кавалеристам.

Конники остановились в лесу севернее небольшого городка Киверцы. Мнищенко собрал командиров эскадронов и поставил задачу:

— Овладеть Киверцами!

С наступлением темноты 3-й эскадрон должен скрытно выдвинуться и внезапной атакой захватить железнодорожную станцию. Справа будет наступать 1-й, слева — 2-й эскадроны.

Командир 3-го эскадрона гвардии старший лейтенант Василий Пушко, как всегда перед боем, собрал офицеров, сержантов, коммунистов посоветоваться, как лучше выполнить боевой приказ.

— К железнодорожной станции ведут две улицы. Почти в центре, ближе к депо, есть деревообделочный завод, около самой станции — базар, — разъяснял собравшимся командир эскадрона, — расстояние до станции — примерно полтора километра. Дома одноэтажные, стоят редко. Фашисты, конечно, ожидают нашего удара. Но когда именно мы подойдем — теряются в догадках.

— Мы нападем ночью — это лучшее время для атаки, — вступил в разговор парторг эскадрона рядовой Анатолий Мясников. — А что, если еще зайти скрытно в тыл да посеять там панику?

— Дело говоришь, — одобрил командир эскадрона, — но для этого нужны добровольцы.

— А я их возглавлю, — вызвался Мясников.

— Так и решим, — Василий Пушко повернулся в сторону парторга. — Бойцов подберете сами. Обходными путями достигнете железнодорожной станции. Начинаем в час ночи. Напомните людям об особенностях действий в ночном бою. Проверьте, все ли пополнили боеприпасы. Сорокапятка придается первому взводу.

Василий Пушко теплым взглядом обвел боевых побратимов, с которыми прошел немало фронтовых дорог. Он не сомневался, что гвардейцы выполнят задачу, чего бы это им ни стоило. Кто знает, может, в предстоящей жаркой ночной схватке кто-то из них сложит свою голову, да и сам он не застрахован — сколько раз смерть ставила метки на теле…

После минутной паузы командир эскадрона сказал:

— Я пойду с первым взводом, — и с улыбкой подытожил: — Итак, друзья, вперед, по коням!

Это были любимые слова гвардии старшего лейтенанта.

К назначенному сроку гвардейцы выдвинулись к окраинным домикам городка, где высокими свечами упирались в ночное небо тополя. Издали доносился лязг вагонов и редкие гудки маневрового паровоза.

Неожиданно тишину ночи в тылу врага распороли автоматные очереди, взрывы гранат. «Молодец парторг!» — мысленно похвалил Мясникова командир эскадрона и подал сигнал «Вперед».

Конники очищали от фашистов дом за домом, приближаясь к железнодорожной станции, где уже началась паника.

Гвардейцы во главе с Мясниковым скрытно подобрались к зданию станции.

— Там ходит часовой, — указал Мясников рядовому Талибу Додабаеву и приказал: — Снять!

Талиб прижался к стенке и, только часовой поравнялся с ним, бросился на него, сбил с ног, зажал рот.

Гранаты смельчаков полетели в окна. Жаркая рукопашная схватка — и здание очищено от гитлеровцев. Продвигаясь короткими перебежками вдоль вагонов, гвардейцы огнем из автоматов уничтожили охрану эшелонов и поспешили к паровозам.

Василий Пушко увидел всполохи огня на станции. Справа бой откатывался к железнодорожному полотну Киверцы — Луцк. Казалось, противник ошеломлен и сломлен. Но вот из окон пристанционного здания ударили вражеские пулеметы. Расчет сорокапятки открыл беглый огонь по огневым точкам врага.

Медлить больше нельзя. Командир понимал: боевой порыв не должен угаснуть. Василий Пушко с возгласом: «За Родину! Вперед!» — ринулся на врага. Гвардейцы устремились вслед за командиром, огнем и гранатами прокладывая путь к станции.

Яростный ночной бой продолжался два часа. Противник не выдержал дружного натиска и начал отходить в сторону Луцка.

Стрельба постепенно утихала. Кавалеристы вели пленных, подсчитывали захваченные трофеи.

Подошла группа Анатолия Мясникова.

— Молодцы! — обнял Мясникова командир эскадрона. — С задачей справились отлично!

— Служим Советскому Союзу! — ответил за всех Мясников.

— Внезапность — мать победы. Так, кажется, говорил Суворов, — опять напомнил командир. — Ведь гарнизон состоял из шестисот фашистов. Раздели-ка на количество наших орлов. На каждого по три гитлеровца придется.

Василий Пушко, вырвав из командирского блокнота текст только что составленной радиограммы, протянул связисту:

— Передай в штаб.

И полетело в эфир: «Киверцами овладел. Уничтожено около двухсот солдат и офицеров врага, захвачено 19 пленных, три склада с продовольствием, 100 вагонов с военным имуществом. Продолжаю выполнять поставленную задачу. Пушко».

Из темноты вынырнул всадник. Осадил взмыленного коня, соскочил на землю.

— Лейтенант Кирюшкин! — представился он командиру эскадрона. — В тылу, у железнодорожного моста, — большой отряд фашистов. Пожалуй, свыше батальона. Гвардии старший лейтенант Пожарский просил помочь…

И гвардейцы Пушко поспешили на выручку соседу.

Встречный бой в районе железнодорожного путепровода через шоссе был не менее жестоким. Два эскадрона сумели оттеснить фашистов к лесу и разгромить их.

За бой по освобождению города и станции Киверцы многие гвардейцы награждены орденами и медалями. Орден Красной Звезды получили Анатолий Мясников и Талиб Додабаев.