На рассвете после артподготовки тувинцы вместе с эскадронами Ахмеджанова и Каташова, прорвав оборону противника, ворвались в Сурмичи и завязали уличные бои. Очистив село от врага, тувинский эскадрон начал трудные бои за переправу.

Стремясь во что бы то ни стало удержать Дубно, гитлеровское командование перебрасывало сюда свежие силы и с ходу вводило их в бой. На одном из участков путь им преградили тувинские добровольцы.

Враг был уверен, что, имея численное превосходство, легко сомнет эту кавгруппу. Но гвардейцы дали достойный отпор гитлеровцам, отбили их атаку. Фашисты обрушили на смельчаков массированный артиллерийский и минометный огонь, а затем снова пошли в наступление. Но и на этот раз они не прошли — тувинцы расстреливали их в упор.

— Патроны беречь, стрелять только наверняка, — предупреждает уже вторично раненный Сат Бурзекей. Сам он вел огонь из пулемета, расчет которого погиб. Но вот мужественный офицер ранен еще раз.

Фашисты пытались захватить его живым. Бросив несколько гранат, Бурзекей уничтожил еще около десятка врагов и сам погиб как герой.

В живых остался лишь гвардии старшина Дажи-Сирен. Он видел, как гитлеровцы, шагая через трупы своих солдат, приближаются, а бить их уже нечем. Сильно болит рана. Неожиданно старшине пришла в голову дерзкая мысль. Стиснув зубы, он ползет к стоящему неподалеку подбитому бронетранспортеру и открывает губительный огонь во фланг наступающим фашистам. Не сразу догадались враги, что огненные очереди плещут по ним из ихнего же бронетранспортера. Многих фашистов скосил тогда славный сын Тувы. Разъяренные гитлеровцы обрушили на него огонь артиллерии, но гвардеец продолжал строчить из пулемета. И только прямое попадание снаряда оборвало жизнь бесстрашного воина.

Верные клятве, данной своему народу и друзьям, тувинские бойцы сражались до последней капли крови. После их гибели родилась песня о подвиге одиннадцати, где есть такие строки:

…Никогда не забыть нам 10 марта 1944 года. В этот день в селе Ярославичи Ровенской области мы провожали тувинцев на родину. Крепкими были наши объятия, но еще крепче — дружба, скрепленная совместно пролитой кровью. У многих из нас навернулись на глаза слезы, когда бесстрашный капитан Кечил-оол после церемонии прощания подал команду «По коням». Под звуки оркестра конники отправились в далекий путь.

Не думал я тогда, что спустя много лет — в канун 50-летия Великого Октября — мне доведется побывать в Туве. По пути бросались в глаза огромные перемены в жизни края. Радостно и приятно видеть это. И невольно подумалось: не зря воевали, проливали кровь, теряли лучших людей.

В Туве состоялось много трогательных встреч. Особенно взволновала меня одна из них, когда на «Голубом огоньке» в телестудии я встретил своих боевых друзей. Годы избороздили морщинами их лица, посеребрили виски сединой, но мы узнали друг друга.

По поручению жителей городов Ровно и Дубно мы торжественно передали трудящимся Тувинской Автономной Советской Социалистической Республики памятные знамена — в знак нерушимой дружбы народов Украины и Тувы, как напоминание о совместно пролитой крови в боях за Ровенщину.

М. А. Козлов и Н. П. Пухов

В. И. Шуляренко И. Т. Кузнецов

П. Г. Стрижак П. М. Воловиков

Т. А. Краля М. А. Четвертной Н. В. Савгир

М. Г. Трубачев С. В. Федоров И. В. Павлюченко

В. Т. Сидоров

По вражескому укрепленному пункту!

Н. И. Кузнецов

Комиссар партизанского соединения С. А. Ковпака генерал-майор С. В. Руднев и начальник Украинского штаба партизанского движения генерал-майор Т. А. Строкач

Кечил-оол

Западнее Костополя, на небольшом притоке Горыни раскинулось село Берестовец. Гитлеровцы сильно укрепили его, превратив в один из опорных пунктов на пути к Ровно. Этот «орешек» оказался в полосе наступления 337-го гвардейского стрелкового полка. И когда роты поднялись в атаку, взять Берестовец с ходу не удалось из-за ливня вражеского огня.

Командир взвода гвардии лейтенант Василий Сидоров обратился к комбату.

— Разрешите нашему взводу обойти село и ударить с тыла.

— Действуйте! — сказал комбат. — Желаю удачи.

Бойцы Сидорова пошли в обход — через болота, рощи, перелески. К рассвету группа смельчаков приблизилась к селу с западной стороны. Они разведали огневые точки, и Сидоров по рации сообщил в полк разведданные. Гитлеровцы, увидев у себя в тылу наших солдат, подняли тревогу и начали окружать взвод. Сидоров обратился к своим товарищам:

— Будем биться до конца! За Родину, вперед!

Ведя огонь из автоматов, бойцы бросились на врагов. Затем пустили в ход гранаты. Падали гитлеровцы, но несли потери и красноармейцы. Издали доносились орудийные залпы. Это перешел в атаку полк. «Продержаться любой ценой, пока не подойдет подмога», — думал Василий. Но обстановка накалялась. Вот бойцы Сидорова совсем сблизились с противником. Завязалась жестокая рукопашная схватка. Лейтенант Сидоров был ранен. Из ноги и плеча сочилась кровь. Но он, казалось, не чувствовал ни боли, ни усталости.

Двенадцать вражеских солдат сам уничтожил Василий Сидоров. Он нанес смертельный удар еще одному фашисту, но тот успел выстрелить в лейтенанта. В это время подразделения полка подошли с фланга и завязали бой на улицах Берестовца.

Василия Сидорова подобрали на поле боя санитары. В теле его было шесть ран. Лейтенант Василий Сидоров, до конца выполнивший свой долг, удостоен звания Героя Советского Союза посмертно.

Линия обороны по Горыни. Один из участков, включая Тучин, оборонял 10-й гвардейский стрелковый полк. Подразделения укрепляли позиции, а разведчики занимались своим обычным кропотливым делом. Ночью они часто пробирались во вражеский тыл, вызывая там переполох, чтобы гитлеровцы не разгадали намеченного по замыслу командования действительного места форсирования реки.

…Один из таких очередных рейдов в тыл врага возглавил рядовой Шуляренко. Разведчики прошли овраг, переправились на противоположный берег — и в эту минуту ночную темень рассекла ракета. Шуляренко привычным движением прижался к земле. Рядом с ним лежали Иван Мосин, Николай Отурин, Юрий Кац. Где-то позади разорвался вражеский снаряд, второй прогрохотал справа. Описав дугу, ракета повисла в воздухе.