Боец Я. Лонкин

Когда челябинские тракторостроители отмечают торжественные даты во Дворце культуры, в зал обязательно вносятся дорогие реликвии — знамена Государственного Комитета Обороны.

33 раза в суровое лихолетье войны выходил победителем коллектив завода во Всесоюзном социалистическом соревновании, и 33 раза ему вручалось переходящее знамя ГКО. Два знамени оставлены навечно.

Навсегда запечатлен героический труд челябинских танкостроителей и в монументах 350 танков Т-34, установленных на постаментах там, где пролегал их боевой путь. Во всех боевых сражениях Великой Отечественной участвовали челябинские танки.

На протяжении всей войны шло состязание конструкторских умов воюющих сторон. Германия трижды меняла конструкцию своих танков, однако ей так и не удалось достигнуть боевой мощи советских машин. А творческая мысль конструкторов, самоотверженный труд танкостроителей Челябинска позволил создать и поставить на серийное производство 13 новых типов танков и самоходных артиллерийских установок и шесть типов новых моторов.

Танки на Челябинском тракторном начали производить до начала Великой Отечественной. Еще в июне 1940 года было принято решение о выпуске танков на ЧТЗ. А уже 30 декабря завод выдал экспериментальный танк.

С первых дней войны перед коллективом встала задача — наладить серийное производство тяжелых танков КВ. На первых порах не было качественного металла, броневого листа, необходимых для производства мощного мотора. С завода немало людей ушло на фронт. С 1 июля 1941 года цехи и участки, занятые выпуском деталей к КВ, перешли на 11-часовой рабочий день. Отменялись все основные и дополнительные отпуска. И все же людей не хватало, производство танков возрастало медленно.

Перелом произошел осенью 1941-го. С начала октября на ЧТЗ стали прибывать оборудование и персонал Ленинградского Кировского, Харьковских дизельмоторного и станкостроительного заводов. Несколько позднее — московских заводов «Красный пролетарий», «Динамо», шлифовальных станков. В ноябре по указанию ГКО на ЧТЗ[5] был полностью прекращен выпуск тракторов и завод освободили от механической обработки боеприпасов. Все цеха теперь стремились день ото дня увеличивать производство танков и дизельных моторов. Как на поле боя, челябинские танкостроители, не считаясь с лишениями, ни днем, ни ночью не покидали своих рабочих мест. Завод выпускал могучие тяжелые танки КВ — поистине стальные крепости на гусеницах. Производство боевых машин нарастало с каждым днем.

По решению Государственного Комитета Обороны коллективу завода поручалось одновременно организовать массовое производство и средних танков Т-34. Судьба фронта, судьба Родины во многом зависела от того, как скоро с потока завода начнут сходить эти танки. Предстояло на том же оборудовании, в тех же цехах делать две разные боевые машины, почти в два раза увеличить выпуск танковых дизелей. Надо было свершить чудо, чтобы за месяц установить 1200 прибывших станков и около 700 переместить из цеха в цех, спроектировать и изготовить тысячи наименований штампов, моделей, приспособлений, обучить тысячи рабочих и мастеров работе над новой машиной. Годы потребовались бы для выполнения предстоящего объема работы в мирное время. Но война свои устанавливала сроки. За 34 дня задание было выполнено. 22 августа 1942 года с бывшего тракторного конвейера сошли первые серийные танки Т-34. Челябинские танкостроители сделали технически невозможное — возможным.

Легендарная тридцатьчетверка! Сколько о ней сложено легенд и песен. Ее на фронте любовно называли «ласточкой». Ее барельеф остался навечно на медали, посвященной 50-летию советского танкостроения. Несколько тысяч быстроходных танков получила Красная Армия от Танкограда в годы Великой Отечественной.

«Тридцатьчетверка прошла всю войну от начала до конца, — вспоминал Маршал Советского Союза И. М. Конев, — и не было лучше боевой машины ни в одной армии. Ни один танк не мог идти с ней в сравнение — ни американский, ни английский, ни немецкий. До самого конца войны Т-34 оставался непревзойденным. Как мы были благодарны за него нашим уральским и сибирским рабочим, техникам, инженерам!»

Вскоре фронту потребовалось большое количество тяжелых машин — танков прорыва. И завод в сжатые сроки перестроился на выпуск нового танка ИС. По своей бронезащите, артиллерийскому вооружению и маневренности он до конца войны оставался непревзойденным. Когда танки ИС появились на полях Отечественной войны, немецкое радио вынуждено было признать, что этот танк является «чудом большевиков».

За годы войны коллектив танкостроителей дал фронту 18 тыс. тяжелых танков и самоходно-артиллерийских установок, 48,5 тыс. танковых дизель-моторов, 85 тыс. комплектов топливной аппаратуры. В этом великая заслуга талантливых конструкторов, инженеров, многих тысяч рабочих, в числе которых трудились представители 55 национальностей, 40 процентов — женщины, 32 — молодежь.

Красавец-танк — ровесник Дня Победы — последняя боевая машина военных лет стоит сегодня на высоком постаменте у стен прославленного завода. В нем навечно запечатлена эпопея героических дней танкостроителей, их подвиг в годы Великой Отечественной войны.

Такой знаток военной техники, как немецкий генерал Эрих Шнейдер, писал: «Танк Т-34 произвел сенсацию. Этот 26-тонный русский танк был вооружен 76,2-миллиметровой пушкой, снаряды которой пробивали броню немецких танков с 1,5—2 тысяч метров, тогда как немецкие танки могли поражать русские с расстояния не более 500 метров, да и то лишь в том случае, если снаряды попадали в бортовую или кормовую часть танка Т-34».

…Триста технологов и конструкторов по приспособлениям были собраны в одно место и работали по 15 часов ежедневно. Сутками не уходили домой. Спали тут же в бюро. Для станков нужно было изготовить сотни приспособлений. Инструментальные цехи не могли справиться с такой задачей. Всем цехам завода поручили самостоятельно изготовить для себя часть оснастки…

С. А. ХАЙТ,

главный технолог

Однажды мне сказали, что на станцию прибыл состав с эвакуированными. «Может быть, встречу кого-нибудь из знакомых», — подумал я и направился на вокзал. Пришел, взглянул на толпившихся у вагонов людей и обомлел: «Да ведь это Никонов!» Он стоял у вагона с перевязанной головой. Никонов — опытный специалист по производству танковых корпусов, хорошо знал также прессовое хозяйство. Я пробрался к нему и в разговоре выяснил, что он вместе с бригадой едет в Саратов. «Он здесь нам нужен, — подумал я. — Может организовать монтаж пресса и наладить штамповку броневых деталей». Я уговорил его. И мы с вокзала вместе пошли прямо на завод.

А за несколько дней до встречи с Никоновым в Челябинск прибыл еще один эшелон из Ленинграда с эвакуированными учениками ремесленного училища. Часть ребят уже работали на заводе. Один подросток с первого дня выполнял суточную норму взрослого рабочего на 120 процентов. Я рассказал Никонову об этом мальчике и, когда мы вошли в цех, подвел к нему. Никонов тотчас узнал его и спросил: «Андрей, как ты сюда попал?» Увидев знакомого, тот вначале просиял, а потом погрустнел и отвернулся. Он стер рукавом сбежавшую слезу и, не оборачиваясь, продолжал работать над снарядной заготовкой. Мы пошли дальше: Никонов сказал мне, что он давно знает эту семью. В Ленинграде они жили в одном доме, одном подъезде. Собственно от семьи-то один мальчик и остался. Отец на фронте погиб, а мать с сестренкой — во время бомбежки.