Вечно к нему, принося для него от еды своей долю.

Им без различья старик, как бы ни был беден пришедший,

Ревностно всем прорицал, и очень многих избавил

Он предсказаньем от бед. Потому его и кормили.

Вместе с ними пришел и Парэбий, самый желанный

Старцу. И рад был узреть он в доме дружину героев,

Ибо и раньше Финей предрекал, что, в путь из Эллады

К граду Эита пустившись, дружина мужей наилучших

460 Здесь причал корабля в земле Тиниде привяжет

И что гарпий отгонит она, Зевесом насланных.

Всех, что пришли, отпустил от себя, успокоив их умным

Словом, старик, одному лишь Парэбию дал повеленье

Тут же при нем и остаться с героями. Вскоре, однако,

Он и его отпустил, наказав, чтоб овец своих лучших

Он бы к нему пригнал. А когда из чертога тот вышел,

С кроткой он речью такою к героям-гребцам обратился:

«Други, конечно, не все без изъятия люди преступны,

И услуги не все забывают. Вот этот, к примеру,

470 Муж по природе таков, а пришел, чтоб судьбу свою сведать.

После того как он много страдал и мучился много,

Стала его все сильней и чем дальше, тем только страшнее,

Бедность гнести. И со дня ему на день все хуже и хуже

Делалось, и передышки в лишениях не было вовсе.

Злое это терпел воздаянье он за отцовский

Тягостный грех. Однажды, в горах вырубая деревья,

Гамадриады360 одной он презрел неотступную просьбу:

Нимфа молила его и склоняла жалостной речью,

Чтоб не рубил он ствола ее сверстника дуба, где долго

480 Жизнь она провождала. Но он, неразумьем объятый,

Дуб тот срубил, уступая мятежному юности пылу.

И потому-то его в грядущем долей убогой

Вместе с детьми покарала она. А я, распознавши

Грех тот, и сыну велел, как пришел он, чтоб тиниадской

Нимфе алтарь он воздвиг и принес искупления жертву,

Слезно ее умоляя, чтоб отчий удел его минул.

Он же меня, когда кары, ниспосланной богом, избегнул,

Не позабыл, не презрел. С трудом, вопреки его воле,

Я отсылаю его, ибо хочет он быть при страдальце».

490 Агенорид так сказал. А тем временем тот подошел к ним,

Двух приведя из отары овец. Язон тут поднялся,

Следом Борея сыны, повинуясь приказу Финея,

И Аполлона призвав, прорицателя-бога, заклали

Жертву на алтаре, когда день уж к закату склонялся.

Вслед за тем молодежь приготовила пир изобильный,

Вдоволь попировав, возлегли одни близ причалов

Судна, другие все вместе в дому у Финея заснули,

А поутру поднялись ежегодные ветры, что дуют

Сразу по всей земле по такому Зевса приказу.

500 Молвь идет: у болот близ Пенея когда-то Кирена

Некая овчьи стада пасла средь людей древле живших.

Ей по душе было девство и чистое ложе. Однако

Феб Аполлон при реке ее, пасшую стадо, похитил,

Из Гемонии361 унес и вручил ее нимфам туземным,

В Ливии что обитают у самых высот Миртосийских.

Фебу она родила Аристея.362 Его именуют Ловчим и

Пастухом обладатели нив — гемонийцы.

Нимфу ту возлюбивши, ее долговечной соделал

И охотницей бог Аполлон, а ребенка малюткой

510 Взял от нее и унес, чтоб возрос он в пещере Хирона.

Вот почему, лишь он вырос, его поженили богини

Музы, и врачевать научив и давать прорицанья,

И пастухом своих стад его сделали, сколько пасется

Их и на Фтии лугах афамантских, и Отриса окрест

Высей, и вдоль реки Апидана священных потоков.

В пору, когда с небес острова Минойские363 начал

Сириус жечь и лекарств у живущих не было долго,

Вняв Дальновержца реченью, они его пригласили,

Дабы помог им от голода он. По отцову наказу

520 Фтию покинул сын и на Кеосе зажил, собравши

Для заселенья его паррасийцев, Ликаона внуков.

Там высокий алтарь он воздвиг в честь Зевса Икмея,364

Жертвы, как должно, заклал среди гор, ублажая светило

Сириус и самого Зевеса Кронида, чьей волей

Ветры годичные землю своим охлаждают дыханьем

Сорок дней напролет. И ныне жрецы совершают

Пред восхождением Пса на острове Кеосе жертвы.

Так вот об этом поется. Герои меж тем у Финея

Мешкали, не отплывая. Без счета старцу подарки

530 Каждый день приносили с великим усердьем тинейцы.

После, желая почтить двенадцать блаженных, воздвигли

На побережье морском алтарь и, на нем возложивши

Жертвы, взошли на корабль они быстрый, чтоб взяться за весла.

Робкую взять не забыли они и голубку с собою:

Нес упавшую в страхе Евфем, ее подхвативший.

Тут и причалы двойные они от земли отрешили.

В путь отплывая дальнейший, не скрылись они от Афины.

Тотчас ступила она ногами на полую тучу

(Туча легка, но все же богиню грузную носит);

540 К морю помчалась в путь, ко гребцам благомысленна сердцем.

Словно как тот, для кого средь скитаний вдали от отчизны

(Место на место менять дерзаем мы, люди, нередко)

Нет далекой страны и пути все лежат пред очами,

Дом вспоминает родной, между тем как пред ним пролегает

Влажный путь иль сухой, и странник, с волнением в сердце,

Жадные очи свои то туда, то сюда устремляет, —

Так и Зевесова дщерь, с быстротою вниз устремившись,

На неприветливый брег Тинесский ногою ступила.

Чуть лишь герои вошли в пролив извилистый, узкий,

550 Чьи с обеих сторон замыкались скалами теснины,

И круговая волна ударила снизу бегущий

Быстро корабль, а они все дальше плыли со страхом,

В уши меж тем уже бил им скал сшибавшихся грохот

И отвечал ему гулом волной омываемый берег,

Тотчас же с места Евфем, голубку державший в деснице,

Поднялся тут, чтоб на нос корабельный вступить, а герои Тифиса,

Агния сына, послушные слову, за весла

Дружно взялись, чтоб потом через скалы промчаться, на мощность

Рук полагаясь. И вот, миновав излуки пролива,

560 Видят они, как в последний миг расступилися скалы.

Дух захватило у всех. Голубку, чтоб мчалась свободно,

Тут выпускает Евфем. А прочие все напряженно,

Головы вверх подняв, наблюдали. Меж скал полетела

Птица, они же опять, не помедлив, друг другу навстречу

Вдруг устремились, сошлись, загремели, и, бурно волнуясь,

Море воздвиглось, как туча, и гул пробежал по пучине

Страшный, и вкруг весь эфир преисполнился сильного шума;

Недра полых пещер у подножья скал ноздреватых

Звук издали глухой под прибоем моря, на брег же

570 Белой пены клочья с кипящей волны ниспадали.

Сразу теченьем корабль завертело. Отрезали скалы

Перья хвоста у голубки, сама же она невредимо

Их миновала. Гребцы вскричали громко, а Тифис

Голосом зычным велел на весла налечь, ибо скалы

Вновь расступилися. Трепет напал на гребцов, когда снова

Их корабль понесло на волне, побежавшей обратно,

Прямо меж скал. Сильнейший тут всех охватил без изъятья

Страх. Ведь над их головой неизбывная гибель нависла.

Понт широкий уже там и сям проглядывать начал,

580 Но неожиданно тут волна большая воздвиглась

Прямо пред ними, нависнув, подобно крутому утесу.

Головы все отклонили, увидев ее. Показалось,

Что, обрушившись, весь корабль залить она может.