Словно раскаленным кнутом полоснул сознание символ Локи в этом ряду довольно-таки мерзких сущностей. Он-то что тут делает? Не свет и любовь, конечно же, но ведь не настолько! Он великий Ас!

Хмм… а ведь это вариант. Пожалуй, через этот символ я могла бы связаться с воронами Одина и попросить… стоп. Чего попросить? Я ведь еще с прошлыми долгами не расплатилась! С чего бы им мне помогать? Нет, для молитв не время. Придется действовать самой.

И очень быстро.

Дверь, плотно захлопнувшаяся за спиной Элли, снова открылась, пропуская в комнату закутанную в темный плащ фигуру. Скорее всего, женскую, но точнее я бы не взялась сказать. В ткань было вплетено экранирующее заклятье, не позволяющее мне рассмотреть обладательницу сего дивного одеяния.

Что ж, оно и правильно. Судя по мощи заклинания, центром которого сейчас была я сама, мне предстояло иметь дело с представительницей высшей магической знати, а их я знаю в лицо почти всех. А узнав… что я сделаю? Да ничего пока жива. Но вот после смерти! Уж я-то найду способ связаться с живыми и рассказать им о случившемся. А если не смогу людям, то уж от встречи с богами они не смогут меня оградить! С моими богами, которым все еще есть дело до этого мира! Думаю, Локи будет интересно, кто же это причислил его к ряду демонов.

Однако мысли о будущей мелкой мести не слишком утешали.

Что это там бормочет эта девица?

Заклятья не вызывали никаких ассоциаций, что пугало еще сильнее. Я — девушка образованная, и узнала бы темную магию до очень высоких ступеней. Если же не узнала… плохо. Очень плохо!

От углов пентаграммы ко мне потянулись дымные змеи, слабо посверкивающие огненными искрами. Полые внутри, голодные, они приближались с едва слышным, но весьма жутковатым шелестом, пока не коснулись найденных в моей уютной темнице туфель, и поползли вверх по обнаруженным там же брюкам вверх, опутывая меня невесомой сетью, не затрагивающей тело, но обжигающей душу. То там то здесь змеи отращивали острые шипы, легко проскальзывающие под кожу и тут же начинающие откачивать силу, словно оголодавшие вампиры кровь.

Я закричала, даже не от боли, от страха и омерзения, забилась в таких эфемерных и таких прочных путах. Но все было напрасно. Раньше надо было думать! А не ждать, когда сожрут!

Головой надо было прошибать стены этого демонского замка, раз уж ни на что большее она не пригодилась, звать на помощь, молиться, да что угодно делать, лишь бы не оказаться сейчас в таком положении!

И все же, с кристальной ясностью, я понимала, что звать мне некого. Никто бы не пришел спасать изгнанницу, подозреваемую в нарушении одного из великих законов магии.

Разве что сын… но он совсем еще мальчишка и уж его-то я бы хотела видеть как можно дальше от этого жуткого места!

Мысленно попрощавшись со всеми, кого я знала и попросив прощения у Храфна, которому я так и не успела отдать свою судьбу, что бы это не значило, я потеряла сознание не в силах больше участвовать в этом кошмаре.

Под опущенными веками разлилось изломанное пространство не то сна, не то видения. Серая невнятная пустота изгибалась, пряча горизонт. Ни единого проблеска цвета. Ни единого звука.

Хотя нет! Вон же что-то такое неотчетливое виднеется! Вроде бы и не цветное, но какие-то возмущения идут по пространству, расплываясь, как будто на бумагу капнули водой.

— Кто ты?

— Догадайся.

Голос показался мне смутно знакомым. Даже не сам голос, что тут разберешь в этом невнятном шепоте, но интонация, ехидная лаконичность одного единственного слова, объясняющего все.

— Ттторвальд? — Имя далось не сразу, — я уже умерла?

— Да нет, что ты! Пока жива. Думаю мою… — тут в голосе моего покойного супруга случилась какая-то заминка показавшаяся мне болезненной, — ну, не важно кого, но ожидает изрядный сюрприз! С такими, как ты, она дела до сих пор не имела.

— С какими? Торвальд, я ничего не понимаю!

— Ну, это как раз предсказуемо, — он фыркнул и вдруг проявился, встав передо мной как живой, даже костюм был кажется тот самый, в котором он венчался со мной, — ты вообще вокруг себя мало что замечаешь… Только не обижайся! У нас слишком мало времени на эмоции!

Я не обижалась. Ну, то есть обижалась, конечно, но уж точно не собиралась тратить сейчас на это время. Он совершенно прав, не до того сейчас! Если я все еще жива, то есть шанс и дальше продлить это состояние! А уж Торвальд точно знает, как это сделать.

— Вот и умница, — он одобрительно кивнул мне и тут же ухмыльнулся, — отвечаю на твой вопрос. Ты — клирик. Да еще какой! Только наши с тобой добрые друзья не приняли это в расчет. Неудивительно, я и сам бы не догадался, хотя уж я-то подробно тебя изучил! Неужели ты так изменилась со временем? Сколько, кстати лет прошло?

— Четырнадцать. Торвальду четырнадцать скоро, значит, чуть больше.

— Кому?

— Ты не знаешь? Я думала, мертвые в курсе таких вещей.

Я всматривалась в его недоуменное лицо и вновь чувствовала себя провинившейся ученицей перед лицом строго учителя. Но как он мог не знать? Хотя… во всей этой кутерьме с демонами, я и сама поняла, что беременна только после похорон.

— Каких вещей?

— Я была беременна, — думается мне, голос мой прозвучал еще суше, чем у призрака, — у тебя родился сын. Я назвала его Торвальд. Думаю, ты догадываешься, в чью честь. Решила, тебе приятно будет.

— Сын? Так вот что они задумали! Так. Надеюсь, тебе хватило ума воспитывать его самой, а не отдать моим родственникам?

— Да уж хватило! Какого ты мне тут командуешь? Ты помер? Вот и чеши в свое посмертие, а не выпендривайся тут! Тоже мне, герой древности! Думаешь, если ты гений из древнего рода, так об остальных можно ноги вытирать?! Торвальд — мой сын! И не тебе, умертвие, указывать мне, как его воспитывать!

Я и сама не понимала, отчего так взвилась. Строго сказать, мои упреки не были оправданы и на десятую часть. И все же, насколько бы умнее он меня не был, это не повод так со мной разговаривать.

— Хм… погоди. Это я не подумав сказал. Прости.

— И ты прости. Я тоже… не подумала. У нас все хорошо. Мальчик учится. Говорят, будет великолепным воином, как и ты, если не лучше. Пока все твои рекорды бьет. Девчонки сохнут по нему целыми пучками. А твои родственники и не пытались его забрать. Твоя матушка сказала, что не собирается признавать ребенка прижитого от… от меня. Завещания ты не оставил.

— Вообще-то оставил, — он посмотрел на меня с таким удивлением, как будто я заговорила на неизвестном языке, — как я мог о нем не позаботиться?

— Ну, кто тебя знает… сам понимаешь, спорить с твоей матушкой никто не стал. Но это уже давно история, так что не важно. Лучше скажи, что собирался до того, как я обрадовала тебя новостями четырнадцатилетней давности?

— А ты выросла, малышка. Сколько тебе сейчас? Но ты права. Сосчитаю на досуге, у меня его предостаточно. Заклинание, в котором ты сейчас находишься, то же самое, которое открыло врата миров в тот раз, когда я умер. Я пока не могу тебе рассказать всего, но ты же умненькая, додумаешься сама.

— Это заговор?

— Да. Я не могу назвать имен, мой дух связан. Но доверять все равно никому нельзя, так что считай врагами всех. Ты — клирик и это нарушило его ход и позволило мне с тобой связаться. Тут еще папа мой расстарался… Но наших сил не хватит, чтобы тебе помочь. Только чтобы связаться.

— Бррр… не так быстро. Я не клирик! А если ты имеешь в виду мою связь с богами, то она совсем другого свойства! Я не шаман, ты это прекрасно знаешь.

— Ладно, не будем вдаваться в подробности. Не шаман, так не шаман. Но боги тебя слышат. Тут семейное что-то, и вовсе не от твоей бабки Риммы. Твой отец, кажется, берсерком был? Да и брат…

— Ладно. Что мне делать?

Он посмотрел на меня оценивающе, будто пытаясь понять, можно ли на меня рассчитывать или же бесполезно. Да уж, могу его понять. Надеяться, что его супруга сможет что-то поделать с эдакой махиной, было, по меньшей мере, глупо.