К вечеру на горизонте показался небольшой городок, обнесенный невысокими каменными стенами. Их вновь встречали, но городские ворота не были закрыты.

Слуги вошли в ворота и неспешно проследовали по главной улице, ведущей от Восходных ворот к Закатным через весь город. Улица пуста, ставни закрыты, лишь тени в переулках. На крышах близлежащих домов, на перекрестках в стороне стояли латники.

Все получили строгий приказ, прохожих горожан отгородили заслонами. Хотя все здесь и так знали, как поступать в случае появления Слуг, как их называли в здешних землях, все окна на первых этажах, выходившие на центральную улицу, были закрыты ставнями. На вторых этажах и крышах прятались арбалетчики. Во внутренних дворах мечники с копейщиками. Трое в темных плащах до земли шли, молча, по центральной улице, не выказывая ни малейшего интереса. В руках ничего не было. Но все вокруг затаили дыхание, все помнили тот Смертный день, когда на Слуг напал отряд наемников из ста человек. Двое слуг тогда вырезали не только их, но и ввязавшуюся городскую стражу, и всех, кто попал в ту бойню. В крови и телах было полгорода...

Трое беспрепятственно прошли через Закатные врата. Как только они отдалились на пять сотен шагов, ворота сразу же закрыли. Дозорные с башен провожали Слуг, пока те не исчезли из виду.

Торговый тракт с самого утра заполонили повозки с грузом на Закат. Везли материал для строительства: десятки повозок с камнем, лесом, глиной, большие повозки с мехами и рудой в сопровождении большого числа охраны. По тракту помимо этого шел простой люд, тяжелые колеса повозок скрипели, цепи звенели о дорожные камни, пыль поднималась над трактом. Время от времени несколько всадников проскакивало вдоль тракта. Они не обращали внимания на шедшую троицу среди повозок, здесь вообще никто не обращал внимания, все шли своей дорогой.

- Кхе, кхе, да что это кобыла так тащится, - седой погонщик бубнил себе под нос.

- А что ты прешься-то в Империю-то? - другой старик ворчал на него.

- Да сам дык знаешь-то, деньжат-то тока там можно подскрести.

- Да-а-а, жизнь совсем тяжкая.

- И не говори, еще эти узурпаторы, - он произнес себе это под нос, но второй старик слышал и зашушукал, - Да я уже не боюсь, свое я прожил.

- Не скажи, - пожурил тот, - Они найдут способ забояться.

- Вон, вон!

Навстречу двигался десяток в синих одеяниях с "красными щитами" на плечах, из-за спин виднелись длинные двуручные булавы. Все, кто оказывался на пути, стремились прижаться к обочине, и даже патрульные всадники останавливались и опускали головы, когда на них падал взгляд "синих". За десятком медленно катилась тяжелая крытая повозка, оббитая черным деревом и металлическими прутьями. За ней следовало двое в коричневых одеяниях, под которыми поблескивали доспехи, за спинами длинные двуручные мечи палачей. Один из них обратил взгляд на троицу из-под мантии. Нерожденный также посмотрел, сила встретила силу.

Кордоны пропускали без особых знаков внимания, не переставая осматривать остальных. Все ближе к границам Империи тракт все больше наполнялся, и все больше людей стали обращать взгляды на троицу, идущую налегке.

Шли днем и ночью, не останавливаясь, не обращая внимания на погоду, не заходя на постоялые дворы и в трактиры.

- Что тут у вас?

Старший караула растолкал столпившихся вояк. Те сначала не отреагировали, но потом будто очнувшись, выправились. Нескольким новичкам стало плохо при виде жуткой картины. Солдаты постарше держались.

В уличной грязи валялись раскромсанные тела пары десятков некогда хорошо вооруженных мужчин. Среди месива четко виднелись плащи городской стражи.

- Эх, вашу мать! - мощный удар кулаком снес одного из крепких солдат с ног, нагрудник немного продавился.

- Что с телами...

- Убрать все и захоронить, зевак подальше. Я сам доложу. Если останусь жив, вам жизни впредь не дам, - старший развернулся и скорым шагом зашагал прочь, - Молите святых о своих задницах.

Ночь в лесу заставила остановиться и укрыться под большим раскидистым деревом. Дождь, внезапно обрушившись непрерывной стеной, пригибал ветви деревьев и превращал все дороги в грязевые потоки.

Молчаливые сопровождающие не были людьми, точнее когда-то ими были. Теперь же они просто следовали за ним, окутанные плотными полосами тряпи, исписанными древними символами, которые Нерожденный понимал, но связь символов казалась бессмысленной. Видимо, это именно то, чему его Тени не обучили, чему-то, значит, его не стали обучать, стремясь вырастить убийцу, но не угрозу.

Костер не разводили, расположившись под скрывающей кроной. Нерожденный вслушивался в звуки леса, дождя, ветра. Он впервые в своей жизни слышал все это, и его переполняли неведомые доселе чувства, эмоции. Нерожденный раз за разом вспоминал слова, жесты, голоса, что видел и слышал, пока шел среди людей. Он по-настоящему радовался, что вырвался из своей коморки, не смотря на то, что был не свободен, а выполнял задание, которое поручили Тени. До этого дня он даже и не думал, что существует что-то иное, что-то настолько огромное и неведомое. Нет, конечно, знания у него были, но ощущать и знать - разные вещи.

За всю свою жизнь он ни разу не слышал слов, произнесенных кем-то, сам ни разу не произнес и слова и даже не задумывался о том, может ли говорить или нет. И сейчас, находясь здесь, он вслушивался в звуки дождя и ночного леса, улавливая каждое мгновение бытия.

Капли устремлялись с неба бесчисленным множеством, одни разбивались о листья деревьев, другие падали на землю, третьи в воду, и каждая из них звучала по-своему уникально, отличаясь от остальных. И он сидел, проникаясь каждым звуком, отстранившись от мира и впервые ощущая спокойствие внутри.

Все тот же тракт после долгого дождя на следующий день вновь наполнился людьми и повозками. Бесчисленные потоки не переставали свое движение, сливаясь в две реки, текущие друг другу навстречу. Пешие шли по обочине, время от времени обходя медленно ползущие повозки с камнем и деревом. Ближе к центру быстро двигались всадники, не нагруженные ношей.

Кордоны встречались лишь на мостах и возле городков. Люди к ночи останавливались либо у кордона, либо на постоялом дворе, а если ночь заставала на полпути, то сбивались в группы вокруг большого костра на обочине.

Лишь только три силуэта продолжали идти по тракту даже ночью, растворяясь во мраке.

Донеслось от одного такого большого костра, вокруг которого стояло пара десятков людей. Они подхватили песню, звеня чарками, и не заметили, как мимо по тракту прошли силуэты.

Очередной день принес с собой небольшой дождь, по сторонам тракта зачернели выжженные поля, пепелища домов. Лес вырубался повсеместно, но на пепелищах уже никто не отстраивался. Все чаще тракт пересекали другие дороги помельче, и на каждом таком перекрестке стояли виселицы, на которых кто-нибудь да висел, а вороны поклевывали тела.