«Мне что-то здесь неясно, отец доктор...»

«Что тебе неясно, сын мой?» — сказал Гриньох, устремив на волонтера взгляд серых, ничего не выражающих глаз.

«Как же это понять, что американские офицеры обучают нас только собирать разведывательные данные? Мы же согласились лететь в край не для шпионской, а для организационной работы?»

Этот дерзкий вопрос перепугал Гриньоха. Он подошел к дверям закрыл их, чтобы, чего доброго, американцы не услышали такую ересь, и долго, тихим голосом объяснял, что националистическое подполье, которое якобы существует на Украине, требует оружия, денег, технических средств. А где их взять? Все это дадут американцы в том случае, если наши хлопцы соберут для них разведывательные сведения.

«Дурню! — говорили потом Семенку его напарники.— Полез со своим вопросом! Ты что, хочешь, чтобы Гриньох взял тебя на заметку и было, как с Богданом?..»

Богданом звали националиста из Рогатина. Проучившись недели две у американских разведчиков, он сказал однажды:

«Хватит мне этого балагана. Обучат всяким пакостям, а потом из-за них там, в крае, голову под пули подставляй? Убегу!»

Эти крамольные слова стали известны Гриньоху. С американским «Кольтом» в руках он самолично допрашивал Богдана, грозил ему смертью за нарушение подписки.

...Уже накануне вылета Гриньох вызвал к себе Юрия Стефюка и дал ему бумажку с отпечатанным на машинке текстом. Это было обращение к президенту Соединенных Штатов Америки Дуайту Эйзенхауэру с поздравлением по поводу его переизбрания. Подписана бумажка была так: «От имени организации украинских националистов на украинских землях член руководства ОУН Петро Полтава».

«Что это такое?» — спросил Стефюк.

«Передашь нам по радио, как только прилетите в край»,— приказал Гриньох.

«Ну, а если мы не свяжемся с тем Полтавой, что, если его давно уже замели большевики?» — спросил Стефюк.

«Все равно передай,— решительно сказал Гриньох.— Его имя — добрая фирма, оно известно американцам. Под ту фирму они много долларов дадут».

«Но это как-то нехорошо... Нечестно...— промямлил Стефюк.— Похоже на жульничество. Посылать приветствие от несуществующего, возможно, человека...»

«Пусть тебя это не смущает! Не твоего ума дело эти тонкости,— сказал, нахмурившись, Гриньох.— Важно, чтобы это было передано оттуда на тех кварцах, которые ты берешь с собой, а здесь мы уж сделаем добрый бизнес с этой телеграммой».

«И этому учит меня священник, доктор богословия, любимец Шептицкого,— думал про себя Стефюк, пряча бумажку с текстом поздравления американского президента.— Где же его совесть, честь? Где его христианская мораль?»

Но даже и этого короткого поздравления шпионам передать не удалось. Их сбросили с американского самолета летней лунной ночью над территорией Львовщины, поблизости Борок Яновских, и еще до того, как ноги падающих с небес «ангелов» доктора богословия коснулись росистой травы, чабаны, которые пасли скот на горном, покрытом редким лесом пастбище, заметили их спуск.

Чабаны обезоружили и связали всех «ночных птиц» — парашютистов.

«Люди добрые, що вы робыте? — упрашивал их Влодко,— Мы же спасать вас прилетели, на связь с подпольем. Развяжите нас!»

«Молчи, гнида закордонная! — крикнул на Влодка пожилой усатый чабан, потуже закручивая ему руки за спиной.— Мы сами себя уже спасли, а ваше «подполье» давно уже миновалось на Украине, и могилы последних побитых бандеров давно чертополохом поросли...»

Со временем, уже после отбытия заключения, амнистированный Юрий Стефюк рассказал в сентябре 1961 года на страницах газеты «Bicтi з Украiни» об этой первой своей встрече с простыми украинскими тружениками:

«Сколько мы с Орестом ни твердили этим людям, что мы поможем им освободиться и что мы прибыли в подполье, все это только вызывало у них смех и удивление нашей наивности и неосведомленности с действительным положением на Украине. Именно эти чабаны и рабочие леспромхоза — первые из украинцев на родной земле открыли нам глаза на то, во что нам было трудно поверить: украинский народ давно уже покончил с подпольем, которое стояло на его пути к мирному, спокойному труду...»

Вы думаете, этот очередной провал огорчил Гриньоха и он с горя пошел в монастырь, отрекаясь от подобной «светской» деятельности?

Как бы не так! Хоть и больше десяти лет прошло с тех пор, но он по-прежнему продолжает заниматься шпионажем, сочетая его со служением богу и мамоне.

В 1962 году в Мюнхене на средства, полученные от американцев, он выпустил книжку в 220 страниц— «Слуга божий Андрей — благовестник единения», являющуюся еще одной попыткой зарубежных националистов реабилитировать того самого Львовского митрополита графа Андрея Шептицкого, который 1 июля 1941 года в капитуле на Свято-Юрской горе, во Львове, подписал и опубликовал пастырский лист с примечательным заявлением:

«Победоносную немецкую армию приветствуем, как освободительницу от врага. Установленной власти гарантируем нужное послушание. Признаем главой краевого управления западных областей Украины пана Ярослава Стецько».

Ни одного слова в этой книге нет о сотрудничестве митрополита Шептицкого. Гриньох тщательно прячет собственные связи с фашистами и обеляет своего высокого шефа.

Книга эта была написана Гриньохом в минуты, свободные от другой деятельности.

Не только в бункерах Мюнхена и за своим письменным столом в квартире по Гейершпергенштрассе, 51, «работает» на благо «самостийной Украины» этот благочестивый теолог, имеющий все основания начертать на экслибрисе для книг своей библиотеки рядом с крестом силуэт американского пистолета.

Он часто улетает в далекие края.

Пять месяцев пробыл в Соединенных Штатах Америки. Принимал участие в работах съезда так называемого «украинского конгрессового комитета», возглавляемого таким же, как и он сам, украинским фашистом — Львом Добрянским. Руководители американской «информационной службы» охотно разрешили богослову Гриньоху несколько раз выступить по радио и телевидению с докладами о том, как вели себя бандеровцы на Украине. После этих передач его очень охотно принимали у себя реакционный писатель и журналист Джеймс Бернхем и редакторы газетного агентства «Нью-Йорк тайме». Страсть к наживе, любовь к американским долларам привели алчного попика даже в Пентагон. Он хотел выяснить у воинственных американских генералов, захочет ли Пентагон в будущей войне создавать «национальные армии», подобно тому как создал гитлеровский абвер украинский батальон «Нахтигаль», в котором проходил Гриньох свою первую военную практику? После беседы Гриньох оставил в Пентагоне меморандум от националистического центра в Мюнхене, все содержание которого можно было бы сократить до двух слов: «рады стараться».

Вслед за посещением Пентагона — поездка в Канаду. Гриньох заседает в президиуме съезда профашистского «комитета украинцев Канады».

Гриньоха видят в последние годы во Франции и в Италии, он посещает Англию, забирается даже в Австралию и страны Южной Америки, посещает Азию и Африку. На разных континентах земного шара пытаются посеять ядовитые семена украинского национализма эмиссары, подобные Гриньоху, вооруженные крестом и американскими пистолетами. Пытаются они забросить эти семена и в нашу страну.

Они, эти ночные, зловещие птицы из царства мрака, и по сегодняшний день продолжают ткать паутину лжи, обмана, новых провокаций, успешно соединяя в одном лице служение господу богу и мамоне.

И пока хорохорятся там, в своих тайных гнездах, эти недобитые ночные птицы — «соловьи» дальнего действия, мы, советские люди, должны отлично знать их биографии и повадки, чтобы не допустить их приближения к нашим священным границам...

Возможно, у неосведомленного читателя может создаться впечатление, что только одна униатская церковь в годы народного горя, когда была захвачена Украина, откровенно и цинично сотрудничала с гитлеровскими оккупантами. Это далеко не так!

Сейчас мы вам покажем обличье иерарха другой, украинсщй автокефальной церкви Степана Скрип-ника — преосвященного Мстислава, бывшего посла в польский сейм. Это о нем писал еще в марте 1940 года, до гитлеровского нападения на Советский Союз, Ярослав Галан в своем памфлете «Рыцари насилия и предательства»: