Он наполнил свой стакан и поднял его. Я не стал указывать ему, что он налил из графина херес.
— Господа члены! За «Лигу малодушных»!
Он выпил свой стакан одним героическим глотком, вдруг нахмурился, сделав ужасную гримасу отвращения и негодования:
— Черт возьми, кто добавил конский навоз в виски?
Фаррел разразился звучным хохотом, ему вторил Прэтт. Драммонд хихикал.
С места поднялся Ли Митчел из Бостона.
— Если джентльмены разрешат мне высказаться...— Он кашлянул.— Конечно, я не из вашей компании, но я уполномочен заявить, что мистер Коллард и мистер Джейнс весьма озабочены всем происходящим. Они полностью одобряют решение прибегнуть к услугам мистера Вульфа и готовы принять его условия.
— Хорошо.
Голос Вульфа унял поднявшийся гул голосов. Он повернулся ко мне.
— Арчи, раздайте всем листы.
Они лежали у меня в верхнем ящике, точно двадцать копий, я взял их и раздал присутствующим. Вульф позвонил, чтобы ему принесли пиво, наполнил стакан. Опорожнив его наполовину, он заговорил:
— Это, как вы видите, просто перечень ваших фамилий. Против каждого из них проставлена сумма. Я разъясню вам это, прочтя мою памятную записку. Эту записку я не считаю окончательным документом; по вашему желанию ее можно изложить формальным юридическим языком. Для краткости я именую всех, как присутствующих здесь, так и отсутствующих,— «Лигой».
Памятная записка предусматривает:
«1. Я обязуюсь освободить „Лигу* от всяких опасений и от возможности получить вред от
а) Поля Чапина;
б) лица или лиц, которые посылали напечатанные на машинке стихотворные предупреждения;
в) лица или лиц, ответственных за смерть Гаррисона и Дрейера, а также за исчезновение Хиббарда.
2. Решение об удовлетворительном выполнении принятых мною обязательств будет вынесено большинством голосов членов „Лиги".
3. Расходы по выполнению задания в течение ведения дела я беру на себя. В случае моей неудачи „Лига* возмещать их не обязана.
4. Если же будет решено, что поручение выполнено мной удовлетворительно, все члены „Лиги* выплатят мне гонорар, размеры которого указаны против фамилии каждого члена на дополнительном листе, причем „Лига* несет ответственность за то, чтобы мною был ползшей весь гонорар полностью».
Я предполагаю, что предусмотрел все...
Его прервал Николас Кэбот:
— Это неслыханно! Я не стану даже обсуждать это!
Джулиус Эдлер сказал, улыбаясь:
— Я думаю, нам следует поблагодарить секретаря мистера Вульфа за то, что он не подвел итога и спас нас от шока. Но я все же это сделал: пятьдесят шесть тысяч девятьсот пятнадцать долларов. Вот так!
Коммерс, который потратился на приезд из Филадельфии, произнес свою первую речь:
— Мне мало известно о ваших деловых качествах, мистер Вульф, но я выяснил кое-что новое о нервах человека.
К хору начали присоединяться голоса прочих. Казалось, они задались целью втоптать нас в грязь.
Вульф ждал почти минуту, затем поднял вверх руку с раскрытой ладонью, для него это был весьма яростный жест.
— Прошу вас, джентльмены. Нет никаких оснований для споров. Дело предельно простое: я предлагаю купить у меня кое-что за определенную сумму, которая должна быть выплачена при вручении покупки. Если вы считаете цену завышенной, никто не заставляет вас покупать. Однако в связи с этим могу заметить, что в эту субботу мисс Эвелин Хиббард предложила мне за мои услуги десять тысяч долларов. В этом списке нет ни одной цифры, равной десяти тысячам долларов, а ведь мисс Хиббард не грозит непосредственная опасность.
Заговорил Джордж Прэтт:
— Да? И вы ей отказали, чтобы выжать нас?
— Во всяком случае, памятная записка нелепа с начала до конца.— Николас Кэбот подошел к столу Вульфа и начал внимательно читать взятый им листок с запиской.— В чем здесь фокус-покус с «лицом» и «лицами»? Мы хотим, чтобы Поля Чапина запрятали туда, где ему положено находиться...
— Вы меня удивляете, мистер Кэбот,— вздохнул Вульф.— Ведь я сформулировал таким образом свои обязательства потому, что знал, что здесь будут присутствовать два опытных юриста. Обстоятельства так прочно вбили вам в голову уверенность в вине Поля Чапина, что вы утратили способность рассуждать трезво. Я не мог бы взяться за устранение ваших тревог, обязавшись непременно уличить Поля Чапина в убийстве, потому что, если бы я так поступил, а расследование доказало бы его невиновность, сразу же возникли бы две трудности.
Во-первых, я был бы вынужден сфабриковать против него дело, чтобы получить свои деньги, что было бы не только несправедливо по отношению к нему, но могло бы принести крупную неприятность мне самому. И во-вторых, подлинный виновник всех этих противозаконных поступков остался бы на свободе и занимался бы тем же самым, так что вы, джентльмены, оставались бы запуганными или мертвыми... Поэтому я предусматриваю...
— Ерунда! — Кэбот нетерпеливо отбросил памятную записку.— Мы убеждены, что это Поль Чапин. Мы это знаем.
— Я тоже.— Вульф кивнул головой.— Я убежден, что вы все должны бояться Чапина. Тем не менее я счел необходимым предусмотреть все возможности. В конце концов, что известно достоверно?
К примеру: что, если Эндрю Хиббард, измученный угрызениями совести, взял на себя миссию мщения за человека, которого вы все изуродовали?.. А после того, как расправился с двумя членами «Лиги», он понял, что это выше его сил, куда-то уехал и наложил на себя руки? Ведь данная версия не противоречит ничему, что до сих пор нам известно.
Или же так: кто-то из вас занялся сведением личных счетов, не сомневаясь, что при сложившихся у вас с Чапином взаимоотношениях вина будет непременно приписана ему, Чапину. Для этого требовалось кое-что сделать, чтобы направить вас по ложному следу. Этим человеком может быть кто угодно. Вы, мистер Кэбот, или доктор Бартон, или мистер Эйерс... Любой.
Кэбот снова придвинул к себе записку. Джулиус Эдлер поднялся с кресла и присоединился к нему. Остальные принялись перешептываться. Майкл Эйерс безучастно полулежал в кресле, глаза его были крепко закрыты.
Вульф обвел глазами общество.
— Итак, джентльмены? Я должен упомянуть еще два небольших пункта. Первый: я не включил в записку пункт о том, что вы еще должны мне содействовать в меру своих сил, „но я на это, конечно, рассчитываю. Без вашей помощи мне мало что удастся сделать. Мне надо иметь полную возможность посылать к вам мистера Гудвина и некоторых других моих людей в любое приемлемое время. Это возможно?
Три или четыре головы закивали. Джордж Прэтт, все еще стоящий в группе у стола, сказал:
— Разумеется.
— Второй пункт касается денег. По моему мнению, суммы, проставленные на дополнительном листе, адекватны по значению и не грабительские. Если мне не удастся вам угодить, я не получу ничего, так что дело сводится к следующему: пожелает ли мистер Джейнс заплатить мне восемь тысяч долларов, а мистер Коллард — семь тысяч в обмен на гарантию быть освобожденными от страха, с которым они не могут справиться в одиночку. Полагаю, что и вы считаете справедливым установить суммы пропорционально достатку каждого члена «Лиги».
Головы снова закивали.
Как же незаметно подвел их Вульф к этому вопросу. Убедил и доказал... Я усмехнулся про себя: «Босс, вы ловкач! Вы самый настоящий ловкач!»
Снова заговорил Ли Митчел из Бостона:
— Конечно, я не могу решать окончательно ни за мистера Колларда, ни за мистера Джейнса. Но полагаю, что имею право заявить, что у вас есть все основания включить их в список. Сегодня ночью я вернусь в Бостон, а завтра они вам телеграфируют.
Заговорил Кэбот:
— Вы можете вычеркнуть Элкаса, он не заплатит ни цента.
— Нет?
— Нет. Он так же сентиментален, как и Хиббард. Он скорее предпочтет увидеть всех нас убитыми, чем поможет схватить Чапина.
— Вот как? Ну, мы посмотрим... Джентльмены, я бы хотел быть уверенным в одном пункте. Я бы не хотел, чтобы кто-либо из вас впоследствии мог сказать, что я действовал с беспощадностью и жестокостью, которую вы не предполагали и не предвидели. Как я полагаю, вы все убеждены, что Поль Чапин убийца и что его следует изобличить. Я попрошу мистера Гудвина называть поочередно ваши имена. Если я понял правильно, пожалуйста, ответьте ему «да».