Женщина...

Мне стало ясно, что он просто пытается отвлечь меня от докучающих ему разговоров о деле. Поэтому я прервал его:

— Да, я знаю. А женщина была ведьмой, которую вы схватили, когда она ехала верхом на завитке поросячьего хвоста. Но несмотря на все это, для меня пришло время внести некоторую ясность в дело, которым мы занимаемся. Вы можете подтолкнуть меня, объяснив длинными словами, как вы узнали, что Дора Чапин сама сделала себе «маникюр».

— Никакого «толчка» не будет. Просто я вам напомню, что уже прочел все книги Поля Чапина. В двух из них выведена Дора Чапин, вернее, ее характер. Он и сам, конечно, фигурирует во всех. Женщина, которая осталась для героя недосягаемой, так как вышла замуж за доктора Бартона,— такая женщина, кажется, есть в четырех книгах из пяти. Только в последней я ее не сразу узнал.

В дверях появился Фрид и сказал, что ленч готов.

Иногда я считаю чудом, что мы с Вульфом вообще способны ладить. Различие между нами особенно ярко проявлялось за столом. Он был гурманом, я — едоком. Он дегустировал, а я глотал. Не то чтобы я не мог отличить хорошее от плохого. После семи лет изучения кулинарного искусства Фрица я мог, как правило, сказать, что является блюдом отличным, а что — непревзойденным. Но оставался разделяющий нас факт: Вульфа больше всего привлекала пища, находящаяся во рту и дающая ему вкусовые наслаждения, а для меня самым важным было то, что пища прошла в мой желудок. Чтобы не было недоразумения, я должен добавить: Вульф никогда не обсуждал, что делать с пищей после окончания дегустации,— он ее уничтожал. Мне приходилось видеть, как по причине хорошего аппетита он полностью уничтожил десятифунтового гуся за время от восьми вечера до полуночи, а я, сидя в углу, ел сэндвичи с ветчиной, запивал их молоком и надеялся, что Вульф подавится.

Когда мы занимались расследованием какого-нибудь дела, я тысячи раз хотел дать ему пинка, наблюдая, как лениво он двигается к лифту, направляясь наверх в оранжерею, чтобы забавляться со своими растениями, или читает книгу, взвешивая каждую фразу, или обсуждает с Фрицем наиболее рациональный способ хранения сухих ,трав, когда я мотаюсь до одури, как собака, ожидающая, что он ей подскажет, где нужная дыра. Я согласен, что он великий человек. Когда он называет себя «гением», то он имеет право так думать. Я согласен, что он не проиграл ни одной ставки из-за своих пустяковых занятий. Но так как я только человек, я не могу удержаться, чтобы не пожелать дать ему пинка именно потому, что он гений. Иногда я бываю к этому чрезвычайно близок, это когда он говорит вот такие вещи:

— Терпение, Арчи: если вы съедите недозревшее яблоко, вашей единственной наградой будут боли в желудке.

Так вот, в эту среду после ленча я чувствовал себя обиженным. Вульф так и не согласился дать каблограмму Сантини и не хотел помочь мне придумать приманку, чтобы затащить к нам Леопольда Элкаса. Он сказал, что в этом деле есть только два человека, с которыми он чувствует склонность поговорить: Эндрю Хиббард и Поль Чапин, но он еще не готов говорить с Чапином и не знает, где находится Хиббард и вообще — жив он или мертв.

Я знал, что Саул Пензер каждый день утром и после полудня ходил в морг смотреть трупы, но что он делал еще, я не знал.

Немного позже двух позвонил Фред Даркин. Он сказал, что Чапин побывал в парикмахерской и в аптеке, что городской «дик» и человек в коричневой шляпе и розовом галстуке все еще были на посту, так ч'го он, Фред, подумывает об организации клуба. Вульф продолжал читать. Почти без четверти три позвонил Орри Катер и сказал, что он кое-что достал и хочет показать это нам, может ли он приехать? Я сказал ему «да». Затем, перед самым приходом Орри, еще один телефонный разговор заставил Вульфа отложить книгу. Звонил Фаррел, архитектор, и Вульф разговаривал с ним сам. Фаррел сообщил, что он приятно провел ленч с мистером Огл-торпом, что убедить его было нелегко, но в конце концов он все же согласился. Он звонит из издательства. Поль Чапин несколько раз пользовался их машинками, и так как есть разные мнения о том, какими машинками он пользовался, то придется взять образцы шрифтов более чем с дюжины машинок.

Вульф напомнил ему, что фабричный номер машинки должен быть проставлен на каждом образце.

Я сказал, после того как мы положили трубки:

— О’кей, вот один и сдвинулся... Даже если вы сумеете повесить «предупреждения» на Чапина, это будет только началом. Кончина Гаррисона вне наших возможностей, вы ее привязать не сможете. И я вам говорю, что то же самое произойдет и с Дрейером, если вы не залучите к нам сюда Элкаса и не обработаете его так, чтобы найти дыру в его рассказе, иначе нас побьют. Какого черта мы еще ждем? Для вас все хорошо, вы все время заняты, вы имеете книги, чтобы читать... Но какого дьявола вы из них извлекаете?

Я встал и искоса посмотрел на книгу в руке Вульфа: Эндрю Хиббард «Бездна памяти».

Я хмыкнул:

— Послушайте, босс...

Не было ничего другого, что бы так ненавидел Вульф, как быть названным боссом.

— Начинаю кое-что соображать. Я полагаю, что доктор Бартон тоже написал книгу, ну, и Байрон, а может быть, и Дрейер, и уж конечно, Майкл Эйерс. А потому я возьму «родстер» и поеду в округ Пайк поохотиться немного на уток, а когда вы покончите с вашим чтением, сразу же телеграфируйте мне, и я быстро вернусь назад, мы тогда примемся за это дело с убийствами. Действуйте медленно, не спешите, но имейте в виду, если съесть яблоко слишком перезревшее, можно получить отравление, или рожистое воспаление, или что-нибудь еще...

Я уставился на него, но никакого результата не увидел, кроме того, что я почувствовал себя дураком, потому что он взял и закрыл глаза, чтобы меня не видеть. Я вскочил с кресла со свирепым видом.

— Кой черт!.. Ведь все, о чем я вас прошу, это хотя бы немного взаимодействия... сотрудничества! Одну паршивую каблограмму этому типу в Рим. Я вас спрашиваю, почему я должен работать в таких диких условиях... А вам какого черта надо?

Последняя фраза относилась к Фриду. Он появился в дверях. Он хмурился, потому что терпеть не мог, когда я орал на Вульфа. Затем я заметил, что позади него кто-то стоит, и сказал:

— Входите, Орри. Какая у вас добыча?

Я обратился к Вульфу приятным голосом и с почтением:

— Он не так давно звонил и сказал, что достал нечто такое, что хочет показать вам. Я сказал вам, но вы были погружены в свою книгу.

Орри держал пакет размером с маленький плоский чемоданчик, обернутый в коричневую бумагу и завязанный толстым шнурком.

Я сказал:

— Надеюсь, это книги?

Он покачал головой.

— Он недостаточно тяжел для книг.

Орри поставил пакет на стол.

— А что это?

— Не имею понятия. Я принес его сюда, чтобы открыть его здесь. Возможно, в нем нет вообще ничего толкового, но у меня есть предчувствие...

Я взял свой перочинный нож, но Вульф покачал головой. Он сказал Орри:

— Продолжайте.

Орри усмехнулся.

— Я только следовал вашим инструкциям... Сегодня утром я забежал в книжную лавку «Гринвич». Разговаривая с продавцом, я сказал, что у них, по всей вероятности, имеются в обменной библиотеке книги Поля Чапина, и он ответил, что разумеется. Я попросил его показать мне какую-нибудь из них. Он протянул мне одну, и я ее просмотрел.

Я не мог сдержаться и фыркнул, а Орри остановился, но потом продолжал:

— После этого я сказал, что Чапин, по всей вероятности, интересный человек, и спросил, видел ли он его когда-нибудь. Он ответил, что конечно. Чапин живет по соседству с их лавкой, покупает у них книги и частенько к ним заходит. Он показал мне фотографию Чапина с его автографом, висящую на стене вместе с другими портретами. В конце магазина за конторкой сидела черноволосая женщина, которая крикнула продавцу, что наш разговор напомнил ей, что мистер Чапин так и не пришел за пакетом, который оставил у них пару недель назад, а при рождественских поступлениях пакет могут куда-нибудь заложить, так что надо бы позвонить Чапину, чтобы он за ним кого-нибудь прислал. Я уплатил свой доллар, получил книжку, вышел на улицу и зашел в буфет, чтобы за чашкой кофе немного подумать.