Он выпрямился, приняв решение.

— Друзья, — сказал он громко, — давайте позавтракаем. Нам ничего другого не остается, как идти напролом.

Уключины скрипели, вода тихо плескалась о борт шхуны… и с каждой минутой Уорделлу их положение нравилось все меньше и меньше.

И тут до него дошло, что шхуна направляется вовсе не прямо к подлодке, а под углом и на палубе ее можно было рассмотреть очертания какого-то предмета.

Уорделл поднял бинокль — и тут же замер, не в силах пошевелиться от изумления. Да, действительно, он не ошибся, там была… гарпунная пушка.

Сомневаться не приходилось! Такой же формы, они даже не изменили конструкцию, длину гарпуна и… «Постой! А какой же у них канат?»

Он различил игрушечных размеров барабан с медным отблеском, который все рассказал ему.

«Они дали нам, — подумал Уорделл, — канат, такой же крепкий, как у них, который выдержит что угодно. — И снова по телу его пробежали мурашки, и он вспомнил фразу моряка: „На какого же кита…“».

— Ближе! — отдал команду он хриплым голосом.

Уорделл лишь смутно осознавал, что то, что он делает, — простое безрассудство. «Осторожно, — сказал он себе, — слишком много идиотов уже жарятся в аду. Такая идиотская храбрость…»

— Ближе! — повторил он.

В пятидесяти футах от них темнел длинный корпус корабля и была ясно различима даже подводная его часть; не было видно ни малейшей царапины от разрывов снарядов, которыми они осыпали чужеродное судно, ни каких-либо следов повреждений.

Уорделл открыл рот, чтобы отдать приказ, намереваясь под прикрытием пулеметов забраться на борт корабля, но тут раздался громовой раскат.

Он был похож на какой-то катаклизм — словно одна за другой заговорили чудовищные пушки. Грохот эхом отразился от бесплодных холмов и стал перекатываться по естественной чаше залива.

Длинный корабль, имеющий форму торпеды, тронулся с места. Быстрее, быстрее… Он сделал огромный полукруг. Языки пламени вонзились в воду за кормой. А потом, оставив позади шлюпку, он направился в сторону узкого пролива, ведущего в открытое море.

Внезапно рядом с кораблем поднял брызги первый разорвавшийся снаряд, за ним последовал второй и третий. Уорделл заметил вспышки пламени, вырывавшиеся Из ствола трехдюймовой пушки, установленной на далекой палубе «Альбатроса». Вне всякого сомнения, Арт Зоут и Приди решили, что сейчас настал критический момент.

Но чужой корабль не обращал на выстрелы никакого внимания и продолжал двигаться своим курсом к выходу из залива, рассекая волны между разрывами снарядов. Когда он оказался в глубоких водах на расстоянии мили от шхуны, выстрелы прекратились. Небо не сотрясали грохочущие раскаты. Корабль продвинулся еще немного по инерции, а потом остановился.

И остался там, молчаливый и безжизненный, как в самом начале, выделяясь темными очертаниями на фоне беспокойных волн. Арт Зоут, несомненно, понял всю бессмысленность дальнейшей стрельбы.

В воцарившейся тишине Уорделл слышал тяжелое дыхание гребцов. Шлюпка дергалась при каждом ударе весел и продолжала покачиваться, когда все еще не успокоившиеся воды залива ударяли по бокам…

Вернувшись на судно, Уорделл вызвал к себе Приди. Он налил два стакана, одним глотком выпил свой и произнес:

— Вот мой план: мы снарядим небольшую шлюпку и отправим трех человек вдоль побережья за помощью. Очевидно, что мы не можем долго играть в кошки-мышки здесь, не зная правил игры. И недели не пройдет, как трое здоровых мужика доберутся до полицейского кордона на Мысе, а может, понадобится и меньше времени. Что скажешь?

Ответить Приди не успел: неожиданно распахнулась дверь и в комнату бесцеремонно ворвался человек, державший в руках какие-то два темных предмета. Он пронзительно закричал:

— Смотрите, капитан, что одно из этих чудовищ только что забросило к нам на борт: плоскую металлическую пластину и пакет с чем-то. Она исчезла прежде, чем мы даже смогли увидеть ее.

…Внимание Уорделла привлекла металлическая пластина: она показалась ему совершенно бессмысленной. Толщиной она была в полдюйма, в десять дюймов длиной и в восемь — шириной. Одна ее сторона была серебристого металлического цвета, а другая — черного.

Вот и все. После этого Уорделл увидел, что Приди поднял пакет и открыл ее.

— Смотри, кэп! — выдохнул помощник. — Здесь фотография машинного отделения, нарисована стрелка, направленная на бак с горючим… и какой-то серый порошок. Наверное, он восстанавливает солярку.

Уорделл отложил металлическую пластину и протянул руку, чтобы взять пакет. Однако остановился, когда до него внезапно дошла вся необычность черноты этой пластины.

Она была трехмерной. Поражала невероятная глубина пластины. И это бросилось ему в глаза. В бархатной полнейшей темноте вспыхнули яркие точки света.

И пока Уорделл смотрел на них… картина изменилась. Что-то выплыло со стороны верхней части, приблизилось и проявилось на фоне тьмы в виде крошечного животного.

«О Господи, — подумал Уорделл, — это же фотография, нечто вроде фотографии с меняющимся изображением».

От следующей мысли он поежился: «Только фотография чего?»

Животное выглядело совсем крохотным, но даже для его глаз, много чего повидавших, оно казалось самым ужасным зверем, которое он когда-либо видел. У этой отвратительной карикатуры на живое существо, которая могла возникнуть только в безумной фантазии какого-нибудь сумасшедшего, было множество лап, длинные тело и рыло.

Уорделла передернуло — тварь стала увеличиваться в размерах, вот уже занимает половину этой фантастической пластинки, и все равно создавалось впечатление, словно съемка ведется с большого расстояния.

— Что это такое? — услышал он шепот Приди за спиной.

Уорделл не ответил: действие разворачивалось перед их глазами.

Только так и могла начаться схватка с демоническим существом Блалом (как это всегда и происходило) — неожиданно. Резкий энергетический удар поразил безинерциальный патрульный корабль, но когда автоматическая защитная система нанесла ответный лучевой удар, было уже слишком поздно, и корабль начал беспомощно вращаться в космическом пространстве.

Чудовище появилось в верхней части обзорного экрана, и от его толстой головы тянулся тонкий оранжевый луч. Командор Рэл Дорно застонал, когда увидел, что этот оранжевый луч вонзился в белый сверкающий энергетический экран патрульного корабля… и что длится это достаточно долго, чтобы уничтожить судно.

— Великий Космос! — пронзительно завопил он. — Мы не успели вовремя ударить по его Накопителям! Мы не…

Маленький корабль встряхнуло от кормы до носа. Огни замигали и погасли, коммуникатор подозрительно загудел и замолчал. Беззвучная работа могучих атомных двигателей сменилась хриплым прерывистым кашляньем, после чего и они отключились.

Космический корабль начал падать.

Из-за спины Дорно раздался чей-то голос — Сенны, — крикнувшего с облегчением:

— Его Накопители почернели. Мы все же сбили их. Оно тоже падает.

Дорно не ответил. Вытянув перед собой все четыре чешуйчатые руки, он ощупью пробрался от бесполезного обзорного экрана к ближайшему иллюминатору и начал с хмурым видом вглядываться в темноту за бортом.

Трудно было разглядеть что-нибудь в ярких лучах солнца этой планетной системы, но наконец ему удалось различить пулеобразные очертания стофутового чудовища. Злобная десятифутовая пасть то открывалась, то захлопывалась, словно огромный стальной капкан. Лапы, закованные в броню, ощетинились когтями, пронизывая пустое пространство; длинное тяжелое тело изгибалось в колоссальной работе мышц.

Кто-то скользнул в темноте к нему. Не поворачиваясь, Дорно напряженно произнес:

— Да, мы действительно попали по его Накопителям. Но оно все еще живое. Сопротивление атмосферы планеты, что под нами, замедлит его падение, так что оно не погибнет, а только потеряет на некоторое время сознание. Мы должны попытаться использовать наши ракеты, чтобы не приземлиться в пятистах негах от этой твари. Нам понадобится не меньше пятьсот ланов, чтобы отремонтировать корабль, и…