Тимур громко выдохнул и отвернулся.

— Кроме того, — продолжил Мишка, неосознанно цепляясь пальцами за обивку дивана, — я все еще верю, что они с Никиткой перестанут валять дурака. Видел бы ты, что происходило в лучшие времена. Все искрилось и полыхало. Глядя на них, можно было наслаждаться собственной извращенной фантазией. О, да.

Тимур продолжал молчать.

— Я им страшно завидовал, потому что не понимал, как можно вот так хотеть кого-то.

— А теперь понимаешь. Я в курсе, — Тимур вытащил еще одну сигарету, закурил и уставился в стену.

Мишка хмыкнул и снова запрокинул голову назад, закинув ногу на ногу.

— Да. Очень понимаю. Мне это нравится... ну, само состояние.

— А мне не очень! — буркнул Тимур куда более раздраженно. — Может, хватит?

— Достал ты меня, — негромко ответил Мишка. — Я весь вечер распинаюсь, а ты молчишь, хотя сам в гости пригласил. Не могу я на тебя ровно реагировать, понимаешь? Не могу. И не уверен, что вообще смогу когда-нибудь. Я на твои губы смотрю, и хочется тебя поцеловать. На пальцы — хочется их... Блядство какое.

— И что тебе хочется от моих пальцев? — Тимур повернулся и смотрел прямо в глаза.

Мишка взгляд выдержал.

— Хочется ощутить их в себе. Помнишь, в "Незатейливо"? Порнушный такой текст получился. Тебе процитировать?

— Цитируй, — ответил Тим хрипло.

— Миша смотрел на его пальцы и думал о том, как было приятно ощутить их внутри себя. Эта мысль моментально ударила по мозгам, вытеснив все остальные мысли, — начал он, сознательно меняя имена.

Тимур немного сполз вниз и вытянул ноги.

— Ощутил?

— Нет еще.

— Говори, — сказал он после недолгой паузы.

— Ему никогда это особенно не нравилось, но именно пальцы Тимура не давали покоя, заставляя раз за разом представлять все более откровенные картины: собственные ноги разведены в разные стороны, задница открыта... Он не знал, что фантазия может быть такой яркой и почти осязаемой. И можно было кончить от одной только картинки в голове. Или, как сейчас, от взгляда на его пальцы.

— А ты уже кончил? — Тимур скосил взгляд на Мишкину ширинку.

— Проверь.

— Черт!

Тимур не сказал – выдохнул — и навалился на Мишку сверху, завалил на диван и впился в его губы, как изголодавшийся. Это было еще яростнее, чем в прихожей, и Мишка, отвечая на поцелуй, отметил, что у Тимки уже стоит. Неожиданно. Мишка выдохнул сквозь поцелуй и потянул Тимура на себя, наслаждаясь моментом и боясь, что это снова порыв, который скоро закончится. Возбуждение моментально накрыло с головой, вызывая острое желание прижаться к Тимуру всем телом.

Тот даже урчал, целуясь, и от этого хотелось его еще больше. Мишка боялся проявлять активность, но поддавался, целовал и поглаживал плечи Тимура, который ничего не замечал и не останавливался ни на секунду. Он был одновременно везде, одежда мешала, и хотелось дотронуться пальцами до его кожи так, что пальцам было больно.

Мишка попытался найти выход — скользнул влажными ладонями под майку и мгновенно задохнулся, прерывая поцелуй. Он боялся даже простонать, хотя хотелось: Тимура трясло, и в любой момент этот охренительный кайф мог закончиться громким скандалом или мордобоем. Или сексом. Мишка понятия не имел, чего от него ожидать.

— Хочу тебя, — выдохнул Тимур, — ты, скотина, я тебя хочу! Пидорас, блять, — и рванул полы рубашки в стороны.

Пуговицы рассыпались во все стороны, Мишка собирался ответить какую-то гадость, но Тимур снова полез с поцелуями, и стало не до того.

— Хочешь, — прошипел Мишка, рванув ремень его джинсов.

— Мудак, — Тимур опустил руку вниз, помог расстегнуть ремень со сложным замком и дернул вниз застежку молнии. — Ненавижу тебя, — стащил штаны ниже и, склонившись, начал целовать Мишкину шею.

— Да, конечно, — согласился Мишка, подставляясь.

Теперь можно было сделать то, что давно хотелось: сжать ягодицы и застонать уже в полный голос. Он приспустил на Тимуре джинсы и обхватил его член ладонью.

Тот обпалил шею выдохом и рыкнул:

— Прекрати, а то я счас... перестань, короче.

Мишка послушался, хотя было тяжело, но и сам уже понимал, что готов кончить от поцелуев, поэтому тихо всхлипнул, то ли смеясь над собой, то ли от избытка эмоций — сам не понял.

— Я хочу тебя... — сказал он, проводя руками по груди Тимура и обнимая его за пояс, чтобы прижать к себе.

— А можно... черт, — Тимур приподнялся и снял футболку, потом отшвырнул куда-то в сторону. — Я не уверен, что готов к... — в итоге чертыхнулся и накрыл губами Мишкин сосок.

Тут звезды перед глазами и рассыпались. Мишка еще раз всхлипнул и, кажется, сказал Тимуру что-то до одури нежное и даже запустил пальцы в его волосы.

Разница между страстными поцелуями и этой нежностью уносила в небесную даль, хотелось стонать и выгибаться. Поддаться. Раньше такого желания никогда не возникало: Мишка не раз пытался распробовать кайф подчинения и давно решил, что его удел быть топом. С Тимуром все выходило иначе.

Штырило не то, что его ласкают, вовсе нет. Крышу сносило от того, что это был именно Тимур, тот самый Тимур, который отшил его в метро, который говорил, что не спит с мужчинами, который... вытворял с сосками такое, что оставалось только стонать. Мишка ощущал непостижимое для него самого никогда счастье и радостно смешивал страсть с нежностью, шепча какие-то глупости, повторяя имя Тимура, гладя его по волосам.

— Ты тоже... красивый, — ответил Тим, приподняв голову, и добавил как-то растерянно: — Я не знаю, что делать дальше.

Мишка приподнялся на локтях, а потом и вовсе сел. Легко толкнул Тима в грудь, укладывая на диван.

— Я знаю, что хочу сделать я... — проговорил он, любуясь им, оглаживая по груди и животу.

Приспустил его джинсы пониже, а потом, не говоря не слова, взял в рот — Тимур громко ахнул и выгнулся, беспорядочно шаря по кровати руками.

Миша в самом деле не собирался форсировать события, но сдержаться после Тимкиных слов было просто невозможно. Член оказался ровным и красивым, непривычно гладким, а волоски на бедрах, которые Мишка гладил руками — мягкими.

Он закрыл глаза и продолжил сосать, обхватывая член губами, лаская языком. Это было охренительно. Миша всегда любил минет, но делать его Тимуру оказалось очень благодарным занятием: его стоны возбуждали еще больше, и пришлось пару раз опустить руку ниже и сжать собственный член через штаны, чтобы ненароком не кончить. Ощущать его вкус во рту, видеть его таким открытым, доставлять удовольствие, которого Тим хотел, и хотел настолько явно, было даже лучше, чем принимать ласки от него.

Миша усилил нажим, Тимур раздвинул ноги – от этого движения Мишку снова омыло нежностью... и в этот момент зазвонил телефон.

— Блядь, — выругался Тим глухо, — это может быть мама. Стой, — оттолкнул Мишку и схватил трубу, лежащую радом на тумбочке. — Алло. Да. Нет, я занят... Черт! Таня, ты так не вовремя!.. Да, я понимаю… Десять минут. Десять!.. Да.

Мишка поначалу охренел от такого поведения: он сам никогда в жизни не смог бы отказаться от минета в пользу телефонного звонка. Но выражение лица Тимура было слишком тревожным, чтобы сообщать о неуместных обломах.

— Что случилось? — спросил Мишка, продолжая поглаживать пальцами его мошонку.

— Таня. У нее отец бухает, нажрался и выгнал ее из квартиры. Просится переночевать, а я... ты понимаешь. Не могу я ей отказать.

— Блядь... — Мишка уткнулся лбом в его бедро и шумно выдохнул. — Блядь... вот так становятся импотентами. Тимыч... — он поднял голову и посмотрел на него. — Иди сюда.

— У нас есть десять минут, а потом она начнет ломиться в двери.

— Я хочу тебя поцеловать.

— Я хочу тебя выебать, — ответил Тимур тем же тоном.

Его член стоял, грудь резко вздымалась, и это точно было правдой.

Мишка сел и сразу же придвинулся ближе.

— А я хочу, чтобы ты меня выебал, — голос срывался, но говорить об этом вслух нравилось.