"Это не ты. Это Танька. А с тобой мне повезло. Другой бы нахуй послал или выебал бы. Я ж к тебе готовеньким пришел, а ты… Спасибо, короче".

"Я же обещал тебя не насиловать. Тимыч, а если бы я тогда настоял?"

"Я бы согласился. Наверное. А потом бы о тебе и не вспомнил бы".

"Сам себе удивляюсь".

"Хочешь сказать, что на самом деле ты не благородный мудак, да?"

"Да хз. Тебя не хочется обижать. И тогда не хотелось. Я хочу, чтобы ты сам решил. Хотя да. За полгода воздержания я действительно стал благородным мудаком. Веришь, боялся до тебя дотронуться".

"Больше не боишься?"

"Нет. Теперь я хочу тебя так, что даже сейчас скулы сводит".

"Я тоже тебя хочу".

Миша трижды перечитал сообщение и понял, что возбужден. От трех простых слов, которые сам говорил тысячу раз. Погладил себя через брюки и написал в ответ:

"Я смотрю на твою фотку с сайта".

"И?"

"И понимаю, что соскучился — пиздец".

"Это у тебя командировка. Хотя я на работе".

"Здесь, кстати, классно. Давай съездим вместе? Через месяц будет концерт, я бы потусил".

"Через месяц у меня отпуск, который я намеревался провести в жарких странах".

"Один?"

"Хм".

"Я еду с тобой".

"Хорошо".

"А куда?"

"Я думал горящую путевку купить. Обсудим, когда вернешься".

В этот момент зазвонил телефон, и Петюня злым голосом потребовал спуститься.

— Ох, бля! — Мишка догадался посмотреть на часы и понял, что уже пять минут, как должен стоять в холле.

— Майкл, я тебя не уволю, если через тридцать секунд ты будешь стоять рядом со мной!

"Шеф рвет и мечет. Я побежал".

Мишка захлопнул ноут и рванул в холл.

Переговоры закончились около восьми вечера, в основном из-за того, что они долго отмечали достигнутые договоренности и много пили. Заказчики оказались двумя высокими рыжими голландцами, которые явно были не просто партнерами. Мишка охуевал и все время косился на Петюню: а если понял о самом Мишке и именно поэтому взял его с собой? Пиздец какой, мало того, что переводчик, так еще и переводчик вдвойне — все геи одинаково понимают друг друга. Улыбчивый Йоб и немного смурной Андрэ идеально дополняли друг друга и, похоже, понимали с полуслова. Мишку они считали моментально.

В целом, все прошло удачно, и когда Мишка с Петюней решили пройтись по Невскому и выпить где-нибудь, выяснилось самое интересное.

— Пиздец, ведь хорошие же парни. Что же их так в извращенства тянет? — с грустью спросил Петюня.

Мишка пожал плечами.

— Они же голландцы, у них так принято. Я где-то читал, что у них матриархат в стране и культ женщины. Но и разрешено все.

Вдруг подумалось, что можно рвануть в Голландию с Тимкой.

— Стереотип, Мишенька. Голландцы — потомки викингов. Брутальные мужики должны быть.

— Ну, когда это было... — Мишка улыбнулся.

— И тебе не противно было, когда они тебе глазки строили?

— Я не заметил, — соврал он.

На секс втроем не тянуло, тем более, с партнерами фирмы. И еще потому, что хотелось быть только с Тимуром.

— Что, по телочке и в номера? У меня тут есть знакомые. А?

— Нет, Петр, я что-то устал. Когда постоянно переводишь, слова в голове начинают путаться.

— Для девок устал?

— Ладно, я тебе правду скажу: не люблю я шлюх. И потом... меня дома ждут.

— И меня ждут. Ты мужик или кто? — нахмурился Петюня: явно заподозрил, что Мишка его осуждает. — Обижаешь.

Он нагло улыбнулся.

— Ты что? Просто у меня букетно-конфетный. И сегодня обещали виртуальный секс по телефону. Как еще разводить?

Он ненавидел себя за то, что приходится так играть.

— Ладно, — сказал Петюня, — пиздуй дрочить. Я в ресторан.

А вечером, когда Мишка ввалился в номер, сбегал в душ и наконец включил ноут, в двери кто-то постучал.

Он открыл и охнул: на пороге стояла девица в коротких шортах, блестящей маечке и на таких шпильках, что те напоминали копыта.

— Привет, Михаил, — сказала она. — Меня к тебе Петр отправил. Сказал, что ты поймешь.

— И услуги уже оплачены? — спросил Мишка довольно холодно.

— Да, — улыбнулась девица. — До утра. Меня, кстати, Лилей зовут.

— Лиля, как бы тебе сказать... — Мишка улыбнулся немного виновато и нагло. — Мне очень приятно, но... ты немного опоздала. У меня в душе уже плещется другая.

Он не успел выключить воду, и шум оказался в тему.

— Велено не возвращаться, пока я тебя не обслужу. Мне в коридоре ночевать? И вообще я не против втроем.

— Я против, — Мишка прислонился к дверному косяку, засунув руки в карманы джинсов. — Вы, солнышки, очень неубедительно изображаете лесбиянок. А если у вас получается убедительно, то слишком увлекаетесь друг другом. И я начинаю скучать, — он скривил губы. — Так что... деньги тебе уже уплачены, можешь сказать, что я был хорош и злоебуч, — он сунул руки глубже в карманы и нащупал какую-то бумажку. — О, как вовремя, — улыбнулся Мишка. – Целый пригласительный в клубешник, мне сегодня вручили приятные во всех отношениях голландцы. Сходи, оторвись. Приглашение на два лица.

— Не велено, — ответила Лиля. — Хотя три тысячи тебя спасут от насильного полового акта. Твоя ориентация прям брызжет, но я тебя не сдам. Если денег дашь.

— Сучка, — восхитился Мишка. — Проходи, я тебе даже налью по такому случаю.

— Нет.

— Значит, трахать тебя можно, а пить с пидорасами ты отказываешься? Иди себе, милая, можешь передать дословно: "Он меня не захотел, потому что пидорас". Не соврешь ни разу.

Мишка захлопнул дверь перед ее носом и вернулся на кровать, где уже мерцал экраном включенный ноутбук. Такое дешевое разводилово его откровенно насмешило, и он решил не открывать больше дверь, а Петюне утром передать благодарности и небрежно заметить, что девка была не в его вкусе.

В двери снова постучали, на этот раз более настойчиво.

Он выматерился и открыл, смерив Лилю брезгливым взглядом.

— Я не дам тебе денег.

— А я не ради денег. Ты симпатичный, а нам редко такие достаются. Может, все-таки повеселимся? Без доплаты, чисто ради удовольствия.

— А что ты вкладываешь в понятие веселья? — картинно ужаснулся Мишка. — Никак собралась меня лишить невинности?

— Девственник? — весело охнула Лиля. — Господи, во же повезло! — а потом добавила ровно: — Нет, просто посидим, выпьем. Захочешь большего — только скажи.

Мишка заржал.

— Конечно. Ты посмотри на меня. Боюсь к вам вообще приближаться. Милая, у меня были планы на вечер... — он задумался. — Но, если не будешь отсвечивать, можем выпить.

— Наливай, — Лиля зашла в номер и сразу же развалилась на кровати, поигрывая туфлей. — Можешь пожаловаться. Мне многие жалуются, я доверие у мужчин вызываю.

— Девочка моя, — Мишка легко шлепнул ее по заднице, — ты же хозяюшка, вот и подсуетись. А я подумаю, жениться ли.

Он развернул ноут так, чтобы девице не было видно экрана. Тимура в сетке не было, а писать ему подробный отчет при Лиле не хотелось. Мысленно проклиная Петюню, Мишка понаблюдал за тем, как девчонка, даже не обидевшись, ловко расставляет прямо на покрывале стаканы, достает из холодильника виски и шелестит шоколадкой.

— Ничего себе бухло, Михаил, — уважительно сказал она, рассматривая бутылку. — Это где вы так зарабатываете?

— Это я языком и руками работаю, — хмыкнул Мишка. — Головой редко.

— Эх, я вот тоже, — она с хрустом свернула пробку, — языком и руками, а пью водку.

— Надо себя заставлять, — процитировал Мишка старый анекдот, и они заржали.

Лиля оказалась неплохой девкой: веселой и не дурой. Только постоянно глазки строила. Сначала Мишка решил, что это у нее профдеформация, но на определенном этапе ее шуточки стали приобретать все более сальный характер, и его покоробило.