— Ваш проект нам неинтересен. Я сам вызвался.

— На твою совесть мне тоже посрать, как и на методы. Если тебе нужно мое прощение — считай, что ты его получил и перестань меня доставать!

— Мне не нужно твое прощение! — вспылил Мишка. — Мне нужно, чтобы ты понял! Что я не виноват! Ты услышал часть разговора, а о второй слышать не желаешь! Тим, я никогда, никогда не стал бы тебе изменять. Посрать ему, — он вцепился в подлокотники. — Значит, тебе всегда было посрать. Блядь...

— Я все видел собственными глазами. И я не собираюсь ничего понимать.

— Отлично, — кипевшая в нем злость сделала голос глухим и безжизненным. — Не собираешься. Потому что посрать. Всего хорошего, Тимур.

Он подвинул к себе папку и достал из нее листок.

— Этот вариант я считаю наиболее оптимальным. Стоимость приемлемая, срок разработки небольшой. Я вышлю договор на согласование, — он поднялся. — Если подпишем на этой неделе, будет замечательно.

— Мне не было посрать! — зло выдохнул Тимур. — И ты это прекрасно понимаешь! Я думал, что ты не такой, как остальные представители вашей гребаной субкультуры! Трахаетесь с кем попало по углам, единственная цель встречи — ебля, главное, чтобы рожа была подходящая или хотя бы задница! Ты вел себя иначе, и я поверил, что ты другой, но... а, короче, — он тоже встал и махнул рукой. — Да, посрать. Вообще не знаю, что на меня нашло. Я хочу жениться и парочку детей, а не жить с пидорасом и оглядываться по сторонам, как бы кто не узнал.

— Вот и славно, — Мишка сжал кулаки. — Нечего было и начинать. Мы, пидорасы, никого к себе не приглашаем, сидим себе тихо и мирно, ебемся направо и налево. Всего хорошего.

Глаза защипало, и он отвернулся. Пошел медленно к двери, чувствуя, что не может уйти вот так, что гордость может идти нахуй вместе с принципами. Резко развернулся и в два шага преодолел расстояние между ними — Тимур уже стоял возле стола. Миша порывисто обнял Тима, грубо поцеловал и также резко отпрянул.

А потом рванул к двери.

***

И именно в момент, когда злой Мишка пытался завести машину ключом, который выпадал из дрожащих рук, вдруг зазвонил телефон.

— Да, — рявкнул он, не глядя на номер входящего.

— Я соскучился.

Голос Джоника был последним, что сейчас хотелось слышать, но потребность с кем-нибудь поговорить просто захлестывала. Мишка редко предавался унынию, но в этот момент казалось, что хуже ему еще никогда не было.

— В жопу иди, урод.

— Я урод, и ты об этом знал. Давай попьем кофе. Прости меня, уебка.

— Нет.

— Я хочу извиниться.

А это уже было чем-то новеньким: Джоник и совесть друг друга в глаза не видели, и новые грани его характера просто потрясали.

— Валяй.

— «Шоколад».

— Нет, мне хватит и по телефону.

— А мне нет. Хочу рыдать и размазывать сопли, видя твою перекошенную морду. Ну так что?

— Евгений, иди нахуй. Из-за тебя, ублюдка, я сейчас выслушал много приятных вещей. В сотый раз. Даже то, что ты меня безответно любишь, а я, мудак такой, соблазняю натуралов, которые мечтают о полноценной семье. Нахуй, Женя, нахуй.

Он сбросил звонок и долго сидел в машине, куря одну сигарету за другой. Телефон разрывался потрясающим вокалом и музыкой, в песне слышались интонации, предшествующие Рагнареку. Мишка слушал бесконечную песню и смотрел в никуда.

Он очнулся через какое-то время, обнаружив, что плачет. Вернее, по щекам текли слезы, а он заметил только сейчас.

— Нахуй, — повторил Мишка и завел машину.

***

До офиса он добрался относительно быстро, только все нормальные места на парковке уже были заняты. Кружил по территории полчаса, пока не нашел, куда приткнуться.

У дверей офиса стоял Джоник.

— Привет, — сказал он как ни в чем не бывало.

Мишка прошел мимо.

— Миша! — рявкнул тот в спину. — Не бросай меня, я готов уйти от жены и признаться всем в своей ориентации!

Две девочки из медиаотдела, курящие рядом с выходом, синхронно повернулись и уставились на них обоих, одна тут же расплылась в широкой улыбке.

Мишка вспомнил, как она клеилась к нему на предыдущем корпоративе.

— У тебя член маленький, — зло сказал Мишка. — Меня это не устраивает.

Джоник даже застыл от таких признаний. А девчонки прыснули. Мишка успел сделать еще пару шагов, когда Джоник догнал его и вымученно улыбнулся.

— Миш, давай поговорим.

Огламуренный Евгений не вызывал никаких дополнительных вопросов, и Мишка вдруг понял, что ему и правда все равно, что подумают на работе.

— Привет, девчонки, — он помахал рукой. — Я быстро на обед сгоняю и вернусь. Если будут искать — я на мобильнике, — и подмигнул.

В "Шоколаде" Мишка заказал кусок шоколадного торта и самую большую чашку капуччино. Джоник неодобрительно косился на количество поедаемой Мишкой глюкозы и молчал, глядя исподлобья, а потом вытащил сигарету, постучал ею о пачку и кашлянул.

— Прости.

— Тимур не хочет меня видеть.

— Я не буду говорить то, что нужно, поэтому...

— ...вот и молчи! — зло оборвал его Мишка. — Ты уже и так сделал все, что мог, — воткнул вилку в остатки торта и размазал банановую начинку по тарелке, вырисовывая какие-то узоры.

— Меня несло. Черт, — Джоник подкурил, затянулся и выдохнул дым в потолок. — Я объясню.

— Ну?

— Ты предложил ему переехать.

— И что? Тебе какая разница? В лицо смотри, урод, — Мишка двинул его кулаком по плечу и уставился в точку на переносице Джоника. Бегающий ответный взгляд даже каким-то странным образом поднимал настроение.

— Я думал, что тебя потеряю.

— Потерять можно то, что имеешь!

— А я бы поимел, — хмыкнул тот и сразу же замахал руками: — Ну да, да, я понимаю, что тебя это раздражает. Больше не буду.

— Конечно, не будешь. Объяснять же не нужно? — Мишка допил кофе и отставил чашку в сторону.

— Нет. Короче, — Джоник приподнял брови домиком, изображая кота из "Шрека", — давай дружить, а?

— С Никитосом что? — грубо спросил Мишка.

Джоник сразу как-то потерял весь свой заискивающий вид и стал другим — Мишка и не видел такого Джоника никогда. Почему-то снова подумалось о том (как и в день их знакомства), что Женя не тот, за кого себя выдает. Со временем Миша перестал обращать на это внимание и вот, наконец-то.

— Миш, ему двадцать. Мне тридцать два. Ты веришь в счастливые пары?

— Где-то я это уже видел, — недовольно отозвался Мишка. — В каком-то слезливом сериале.

— Блядь. Когда мне будет сорок, ему не будет тридцати.

— Там же. Вторая серия.

— Он должен нагуляться.

Мишка смог посмотреть ему в глаза без желания тупо ебнуть кулаком в лицо.

— Постареть боишься, милый?

— Я уже для него старик. А мальчик совсем не страдает... Так, ладно, не о Никитке речь. Ты сам как?

— Никитка не страдает?! — слишком громко спросил Мишка, и несколько человек повернули головы. Он отшвырнул ложку и навис над столом. — Ты дебил, Джоник. Он из-за тебя вернулся. Какие нахуй каникулы? У него семестр только через неделю заканчивается, мудак. Ты обучение оплачиваешь?

— С каких пор тебя это интересует? Оплачиваю, и что? Не хочет учиться — значит, еще больший дебил, чем я думал!

— Женя, ты нормальный человек? — Мишка даже головой покачал. — Ты не понимаешь, что ли?

Джоник опустил повинную голову, а потом и вовсе положил ее на руки.

— Да все я понимаю.

— И? Кого ты хочешь? Пол-Москвы, Никитку, меня?

— Миш, перестань.

— Вот и я думаю. Чего я нашего престарелого ловеласа жизни учу? Кто из нас умнее?

— Я думал, что у нас с тобой получится, — сказал он тихо. — Нахрена тебе этот мальчик?

— Заебал ты меня. Не надо меня спасать, Женя. Не надо! Я сам разберусь, кто мне нужен. Я Тимура люблю. Даже если бы он мне не дал, все равно бы... — он махнул рукой. — Что я тебе рассказываю? Это у тебя все просто — все трахаются, все счастливы. А я не хочу просто трахаться. И уезжать посреди ночи домой.