В этом заключена известная стратегия, и она требует от судоводителя умения не только быстро ориентироваться в обстановке, но и правильно выбрать атакуемый участок.

Если ледокол форсирует непосильную для него льдину, это может повредить его корпус, вызвать опасное сотрясение машин и целый ряд других весьма серьезных последствий. Наконец если ледокол с разгона вползает на такую льдину, — обычно стоит огромного труда заставить его сползти назад.

Самое же основное и трудное заключается в полной неопределенности и непостоянности ледяного покрова полярных морей. [50]

В таком арктическом плавании, как проход Северным морским путем из Атлантического океана в Тихий, главные трудности заключаются, в отсутствии данных о состоянии льдов.

Да и общая ледовая обстановка в том или ином море далеко еще не изучена. Можно научиться прекрасно форсировать льды, но когда судоводитель не знает, куда он идет — в ловушку или, наоборот, выходит из льдов на морские просторы, — плавать невероятно трудно. Наличие льда в Арктике более или менее постоянно, но распределение льдов по отдельным районам меняется каждый год. Полярники хорошо знают, что в 1913/14 году «Таймыр» и «Вайгач» свободно ходили по Чукотскому морю севернее острова Врангеля и Новосибирских островов и проходили до мыса Челюскина. Там, встретив льды, они возвратились обратно во Владивосток.

Это значит, что Чукотское море, которое причинило нам в эти годы столько хлопот, тогда было свободно от льдов и по нему проходили даже суда, неприспособленные к ледовому плаванию. В то же годы в западной части Ледовитого океана лед был очень тяжел. Это подтверждает экспедиция лейтенанта Георгия Седова, которая за все лето 1912 года не смогла дойти даже до Земли Франца-Иосифа и зазимовала у берегов Новой Земли.

Ледовая обстановка меняется с каждым годом. Поэтому без авиационной разведки, без точных карт, без расширения кругозора судоводителя суда неизбежно будут попадать в ледовый плен.

Наука еще не сказала нам своего последнего слова, но несомненно, что существует известная закономерность в распределении полярных льдов по районам.

Эта неизученность ледовой обстановки стоила «Челюскину» зимовки. «Челюскин», широкий и малосильный пароход, не мог конечно форсировать льды или выдерживать их напор. Но еще вопрос, как бы себя повел во льдах Чукотского моря даже настоящий ледокол. Уж очень тяжелый лед был там в 1933 году.

Сеть метеорологических станций и радиосвязь — все это уже создается Главным управлением Северного морского пути на всем побережье Полярного моря. Но до сих пор еще ничего не сделано для создания точных карт.

Плавая на «Челюскине», мы пользовались примитивными, приближенными картами и лоцией Евгенова. Нас встречали всякие неожиданности вплоть до того, что в действительности не оказывалось островов, значившихся на карте.

Надо взяться за создание точных морских карт и организовать [51] для этого ряд гидрографических экспедиций. Мне кажется, что эти экспедиции следует районировать, т. е. дать каждой из них задание — получше изучить какой-нибудь один участок. Только в результате работ таких экспедиций мы можем получить точные морские карты. И тогда наши мореплаватели будут ходить по всему Ледовитому океану, так же как они ходят сейчас по Баренцову и Карскому морям.

Береговые авиационные базы оказывают и еще окажут нам неоценимую помощь.

Имеется также удачный опыт применения авиации для разведок с борта ледокола. Но приходится считаться с тел, что самолеты не всегда могут подняться со льда. Не следует ли применять в Арктике для ледовой разведки привязные аэростаты? Мне кажется, что они более удобны, хотя конечно их круг наблюдения будет по сравнению с самолетом несколько ограничен.

Если говорить об опыте плавания «Челюскина», то прежде всего нужно заявить, что зимовка и гибель «Челюскина» ни в коем случае не поставили под вопрос проходимость Северного морского пути.

Я считаю только, что первое время в самостоятельные экспедиционные походы необходимо отправлять суда ледокольного типа и лишь затем, по мере изучения пути, приступать к использованию обыкновенных пароходов, как это делается сейчас в Карском море. Следует указать, что и в задачи «Челюскина» не входил самостоятельный проход Северным морским путем. Его должен был сопровождать «Красин», а в Чукотском море «Челюскину» должен был помочь «Литке».

Опыт плавания «Сибирякова» и «Челюскина» доказал, что Северный морской путь может быть пройден в одну навигацию. Я осматривал в Архангельске ледокол «Садко». Прекрасный ледокол! Такого надежного ледокольного судна мы еще не имели. Для меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что на «Садко» в любых условиях можно в одну навигацию дойти до Владивостока.

По дальнейшее освоение Северного морского пути будет зависеть от того, насколько судоводителю придут здесь на помощь густая сеть береговых радиостанций, сообщающая о движении льдов и ветров, воздушная разведка с береговых авиационных баз и точные карты.

Рейс «Сибирякова» показал, что западная Арктика в научном отношении лучше освоена, нежели восточная ее часть. За последние годы Арктический институт провел на западе крупные экспедиции, [52] организовал метеорологические станции на Северной Земле. В то же время на востоке от Северной Земли мы еще год назад не имели ни одной действительно работающей станции. С тех пор положение улучшилось. Но сказать, что есть уже все условия для нормальной работы, было бы неправильно.

Нужно продолжать строительство радиостанций, угольных и авиационных баз. Необходимо например организовать такую базу в устье реки Колымы, где недалеко залегают богатые месторождения угля. Установка радиопеленгатора на большом Ляховском острове может облегчить плавание судов в проливе Дмитрия Лаптева, который имеет неширокий и мелководный фарватер.

Трудности судовождения в Арктике велики. Еще более велики они при судовождении на такой тяжелой ледовитой магистрали, как северо-восточный проход. Но, мобилизовав на помощь нашу новую, социалистическую технику, мы полностью и окончательно преодолеем эти трудности.

Недалеки уже те дни, когда Северный морской путь станет большой морской дорогой, через которую приобщатся к жизни огромные естественные богатства наших северных окраин. Самые далекие города, села, прииски и становища Якутии, Чукотки и Камчатки получат новый выход в мир.

Сегодня мы в праве уже сказать себе: да, задача, которая стояла перед человечеством в течение пяти веков, осуществляется. И оказалась эта задача по силам только стране социалистического строительства, стране, руководимой партией большевиков и нашим великим Сталиным.

По пути «Сибирякова»

ЛЕНИНГРАД, 25 июня 1933 года (корреспондент «Правды»).

Сегодня в Ленинградский порт прибыл новый советский ледокольный пароход «Челюскин», построенный по заказу Главсеверопути в Копенгагене. Его водоизмещение — 7 000 тонн, мощность — 2400 лошадиных сил, скорость — до 12 1/2 узлов в час.

В этом году на «Челюскине» будет повторен прошлогодний исторический рейс «Сибирякова» — из Архангельска во Владивосток.

Экспедицией на «Челюскине» руководит профессор О. Ю. ШМИДТ. [53]

Снарядить корабль в полярное плавание — дело весьма серьезное и ответственное. Тем более такой большой корабль, каким был «Челюскин». Писатель-челюскинец Семенов образно определил, в чем именно состоят серьезность и ответственность этого дела: «Даже небольшая полярная экспедиция должна иметь в запасе все, что может человеку понадобиться при… построении небольшого нового мира». Не говоря уже о том, что экспедиция «Челюскина» — одна из самых больших полярных экспедиций, какие знает история арктических исследований, в ее задачи входил еще завоз на остров Врангеля значительных запасов продовольствия, снаряжения, строительных материалов, людей. Это сильно расширило рамки снабженческой работы. Трудности усугублялись еще и тем, что «Челюскин» — судно новое, только что вышедшее из верфи. Приходилось снабжать его буквально всем: матрацами, полотенцами, чашками, ложками, даже пыльными тряпками. Воистину это было подлинное построение нового мира. Между тем на старых кораблях все это имеется в изобилии. [54]