После «учебки» весь наш призыв направили на границу, и только меня одного — на контрольно-пропускной пункт в порту. Сначала я даже немного разочаровался, потому что хотел «на передний край невидимой борьбы». Но потом оказалось, что именно здесь этой «невидимой борьбы» больше, чем достаточно. Вспоминаю свою первую встречу с начальником нашего подразделения капитаном Шевчуком. О нем я читал еще на гражданке: «гроза контрабандистов, шпионов и диверсантов». Так вот, оказалось, что этот «грозный человек» выглядит довольно мило, интеллигентно. У него тихий, вкрадчивый голос, мягкие черты лица, очки… Чем-то он напоминал молодого Чехова, портрет которого висел в школьном кабинете литературы как раз напротив моей парты.

Шевчук дотошно просматривал мои документы, а я рассматривал Шевчука. Наконец капитан удивленно вскинул брови и в упор уставился на меня. Видимо, он прочитал заветные слова: «мастер спорта СССР».

Его взгляд заставил меня поежиться. Уже тогда я невольно почувствовал в нем какую-то силу и понял, что это незаурядный человек.

А Шевчук, наверно, смотрел на меня и думал: неужели вот такой оболтус прыгает в высоту на два с лишним метра?..

Капитан неожиданно улыбнулся и весело сказал:

— Такого солдата у меня еще не было! Вы не волнуйтесь… Мы предоставим вам возможность для тренировок. Рядом с портом есть отличный стадион.

— Спасибо. Я больше не прыгаю… — тихо ответил я.

— То есть как? — Капитан буквально впился в меня глазами. — Почему?

Что я мог ответить? История, в общем-то, заурядная…

Это случилось во время обычной тренировки. Совершая очередной прыжок, я неудачно приземлился и выбил локтевой сустав. Резкая боль пронзила руку и по цепочке нервных волокон впилась в мозг. Не знаю, что уж там произошло… Психолог объяснил это так: «устойчивый условный рефлекс, возникший под воздействием шока».

Вначале никто не придал этому эпизоду особого значения. Конечно, тренер отругал меня, две недели я ходил в гипсе, затем снова вернулся в сектор. Стоило мне начать разбег — тут же заныл «раненый» сустав. Внимание было сосредоточено только на нем. Я прыгнул… Но какой это был прыжок! Все мышцы были зажаты ожиданием предстоящей боли. Тренер, ясное дело, заметил полный развал техники, но он решил, что это связано с длительным перерывом. И только после нескольких тренировок он понял: происходит что-то неладное — я начал отлынивать от прыжков, делая вид, что уделяю больше внимания силовым упражнениям.

— Что случилось? — откровенно спросил он.

Пришлось рассказать ему всю правду.

— Ничего с собой поделать не могу… — чуть не плача закончил я свою исповедь.

— Главное, не паникуй! — спокойно сказал тренер. Сутки он обдумывал ситуацию, а потом принял решение: — Даю тебе месяц отдыха… Ходи в кино, читай книги, влюбись в конце концов… Постарайся отвлечься, забыть, что есть на свете прыжки в высоту… Надо разорвать в сознании эту патологическую связь между прыжком и болью. А это может сделать или время, или какое-то другое более сильное психическое воздействие… Вот так… Теперь все зависит только от тебя.

Я взял на работе отпуск и поехал на дачу. Купался, ловил рыбу, валялся на раскладушке в саду, читая нескончаемый детективный роман… Иногда, устав от книги, я часами смотрел в траву. Там копошилась странная, неведомая мне жизнь. Уйма маленьких жучков неторопливо вела свое хозяйство… Однажды я обратил внимание на чудную козявку — она как-то таинственно висела в воздухе. Я поймал ее на кончик карандаша. Кто ты, победивший земное тяготение?

Странная букашка, у которой не было крылышек, как бы отвечая на мой вопрос, прыгнула и плавно поплыла по воздуху, но я почувствовал: ее что-то связывает с моим карандашом. Я начал крутить его — и козявка остановилась. Она стала что-то предпринимать, но я крутил карандаш еще быстрее. Наконец я поставил его под луч солнца и увидел: карандаш окутан тонюсенькой ниточкой. Так вот, оказывается, в чем дело!

После этих наблюдений я открыл для себя: мир состоит из малого… Я стал рассматривать кору дерева, доски старого забора, гранитный валун, который валялся здесь, быть может, с самого ледникового периода… Можно видеть предмет по-разному! Можно брать его целиком, как таковой: длинный забор, высокое дерево, тяжелый камень… Но всмотритесь в узор сучков и линий деревянной доски, в мозаику пятен на буром гранитном валуне, в складки коры дуба — и вы поймете, что они не менее интересны и красивы, чем горы и леса…

Высота приблизила меня к земле, заставила немного посидеть на одном месте, посмотреть и подумать. И за это я ей тоже благодарен…

Когда до конца отпуска оставалось несколько дней, я вернулся в город. Ранним утром, чтобы никто не видел, я пришел в спортивный зал. Принес маты, поставил стойки… Я начал разбег и сразу же понял — все… это конец…

Больше я сюда никогда не приходил. Тренеру я послал письмо, в котором написал, что навсегда ухожу из спорта: осенью меня призовут в армию, а потом буду поступать в институт…

Итак, в восемнадцать лет я твердо решил, что моя спортивная карьера закончилась. Я безумно любил прыжки в высоту, но прыгать больше не мог…

Приход корабля в порт — всегда событие. Звучит веселая музыка, вывешены флаги расцвечивания, пассажиры и свободные от вахты члены команды толпятся у бортов, с интересом всматриваются в незнакомый берег. Наконец подан трап, и все взгляды устремились на причал: туда, где стоим мы — пограничники, первые представители советского государства, с которым встречаются иностранцы на нашей земле.

В работе КПП есть что-то общее со спортом: в учебных классах, невидимых для зрителя, остались многочасовые тренировки, долгая учеба, точный расчет, детальная отработка каждого момента, каждого приема… И вот — твой выход! Изящество, четкость движений, быстрота, образцовый внешний вид… Каждое действие полно достоинства и в то же время подчеркивает уважение к иностранному гостю, соответствует духу гостеприимства советского народа. Аккуратность, кажущаяся легкость… И только сам пограничник знает, что в это время все его умение, весь опыт сконцентрированы в одно желание, направлены на одну цель — своевременно обнаружить и задержать нарушителя государственной границы, запрещенные к ввозу и вывозу материалы.

Никогда не забуду, как первый раз при мне капитан Шевчук поймал шпиона. Да, да — шпиона! Самого настоящего. Внешне все прошло тихо, спокойно. Ни стрельбы, ни мордобоя… А ведь была схватка. Схватка нервов, характеров, убеждений….

Наряд проверял документы у иностранных туристов, возвращавшихся на теплоход.

— Пожалуйста! — радостно улыбаясь, высокий, элегантный мужчина предъявил свой паспорт. — А это — маленький презент командиру! — Иностранец ловким движением достал из кармана изящную зажигалку.

— Спасибо! — отодвинул рукой «подарок» Шевчук. Он внимательно перелистывал страницы документа. Затем жестом подозвал работника таможни, что-то тихо сообщил ему.

— Вам придется пройти личный досмотр, — обращаясь к щедрому гостю, спокойно сказал таможенник.

— По какому праву? — возмутился турист, но глаза тревожно забегали и алые пятна выступили на щеках.

Как потом выяснилось, в специальном жилете иностранец пытался вывезти кассеты с пленкой, на которой были сфотографированы военные объекты.

Капитан Шевчук позже объяснил нам, почему этот господин вызвал в нем подозрение:

— Протягивал паспорт — рука слегка дрожит… В глазах — лихорадочный блеск… Лицо худощавое, а по фигуре — Геракл! Костюм плотно облегает могучие бицепсы…

Я стоял рядом с капитаном, но ничего этого не заметил… Потом, конечно, я многому научился и многое понял. Я выявлял поддельные документы и обнаруживал тайники с антисоветской литературой, испытывал на себе идеологические атаки противника, его попытки втянуть нас в провокацию… И всегда рядом со мной были боевые товарищи и командиры, готовые в любую минуту прийти на помощь…