7(840). «Спрашивая меня относительно философских мнений, ты уже впал в пристрастие к тому, что раз было принято тобой, а о „внутреннем мире” ты не составил себе даже малейшего понятия – оттого-то ты и назвал эту мысль безумной.

8(841). Кто думает о себе, что он равен другим, или отличен от них, или ниже их, тот то на том, то на другом основании все вступает в споры; но кто неизменчив среди трех тех условий, для того не существует мысли ни о „равном”, ни об „отличном”.

9(842). Разве тот брахман, для которого не существует понятия „равного” и „отличного”, скажет: „Это верно” – или будет оспаривать других, говоря: „Нет, это ложно”? Да и с кем же он вступил в пререкания?

10(843). Покинув свое жилище, скитаясь без крова, ни с кем не дружась по поселкам, в свободе от жажды, не желая будущих существований, пусть Мудрый ни с кем из людей не вступает ни в споры, ни в пререкания.

11(844). Пусть возвышенный человек не вступает в философские споры, узнав учения, отличные от того, в котором он ходил доселе; как к иглистому лотосу не пристанет ни вода, ни тина, так и Мудрый, исповедник успокоения, свободный от жадности, не влечется ни к миру, ни к усладам плоти, обычным в нем.

12(845). Совершенный человек не кичится ни своими мыслями, ни своим учением – он не из тех людей, чьим обычаям это свойственно; ни благочестие, ни предание не поведут его, не приведут ни к одному из здешних мест обычного отдохновения разума.

13(846). Кто свободен от целей, для того нет целей; кто освободил свой дух разумением, для того нет земных мечтаний; но те, кто увлечены целями и философскими учениями, бродят по свету, только докучая другим».

Сутта X

1(847). «За какие добродетели, за какие помышления почтется человек именем Тихого? Спрошенный о лучшем из людей, объясни мне то, о Гаутама!»

2(848). «В ком еще до разрушения тела разрушены все желания, кто не связан здесь ни с концом, ни с началом и не затерялся в середине, тот ничего более не предпочитает здесь.

3(849). Свободный от гнева, свободный от страха, свободный от кичливости, свободный от низких поступков, с речью мудрой и скромной проживает Мудрец, укротивший себя совершенно в речи.

4(850). Не желающий будущего, он не влечется и к памяти прошлого – он затворился в себе от всяких прикосновений, и никакие учения школ не поведут его.

5(851). Он не привязчив, не лжив, не завистлив, не жаден, не надменен и не предан злословию.

6(852). Не жаждущий приятных вещей, не преданный мечтаниям, милосердный и кроткий, не легковерный, разумный, ничем не огорчается он здесь.

7(853). Любовью к прибыли не ведется он, не горюет, не гневается при потере; не смущенный желаниями, он не стремится жадно к приятным предметам.

8(854). Всегда ровный, размышляющий, он не считает себя ни ниже другого, ни одинаковым с ним, ни отличным от него, ибо нет для него никаких здесь желаний.

9(855). Человека, для которого нет ничего обольщающего, который обрел свободу в познании Дхаммы, для которого нет ни желания вновь возвратиться к существованию, ни желания расстаться с жизнью,

10(856). того назову я Тихим, не ищущим плотских наслаждений; никаких цепей здесь уже нет для него, и желание навсегда сокрушено им.

11(857). Ни сыновей, ни скота, ни полей, ни богатств не существует для него, и не найдешь в нем никакого отвращения и никакого влечения.

12(858). Тех ошибок, за которые упрекают его саманы и брахманы и простые люди, нет у него, и оттого те толки его не смущают.

13(859). Свободный от привязанностей, не жадный, мудрый не споткнется здесь ни о равное, ни о низшее, ни о различное, он не входит во время, он освобожден от него.

14(860). Для кого нет ничего во всем мире, что он назвал бы своим, кто не печалится о том, чего уж нет более, кто не следует правилам, любезным людским похотям, тот назовется Тихим».

Сутта XI

1(861). «Скажи, откуда идут споры и соревнования, печали и сетования вкупе с завистью и гнев и мечтание вместе со злословием; откуда исходят они, скажи мне, прошу тебя».

2(862). «От милых предметов возникают соревнования, споры и сетования, и печаль вместе с завистью, и гнев, и мечты, и злословия; пререкания и споры связаны с завистью, и клевета легко зарождается в них».

3(863). «Откуда исходят в мире дорогие предметы? И откуда жадность, владычица мира? И желание, и исполнение откуда возникают здесь?»

4(864). «Из жажды возникают дорогие предметы в мире и жадность, владычица мира; в ней же зарождаются желания и исполнения».

5(865). «Как зародилась та жажда в мире? И те решения, которые питают желание? Страх, и ошибки, и сомнения? И откуда возникло то Учение, которое возвестил нам Пустынник?»

6(866). «Что названо было сладким и горьким, то породило здесь жажду; увидев разрушение и возникновение в телах, человек составил решения в этом мире;

7(867). страх, сомнения и ошибки – все это связано вместе; пусть сомневающийся потрудится на пути мудрости, приникнет к истинам, возвещенным Пустынником».

8(868). «Откуда идут те сладости и горечи мира и жаждой чего они возникают? И откуда рождается то понятие „зарождения и разрушения”, о котором упомянул ты?»

9(869). «Сладость и горечь возникают в прикосновениях – где нет соприкосновения, там ни горечи, ни сладости никогда не бывает. Тут же лежит и начало „разрушения и зарождения”, о котором упомянул ты, – вот что я говорю».

10(870). «Как возникает соприкосновение в этом мире? Откуда вырастает влечение? Желанием чего угашается здесь любовь к себе и чем сокрушается жажда прикосновения?»

11(871). «С видом и именем связано соприкосновение, и в желании коренится влечение; угашением желаний уничтожается любовь к себе, уничтожением вида уничтожается и соприкосновение».

12(872). «Каков же должен быть тогда человек, чтобы вид перестал существовать для него? Как могут заглохнуть здесь радости и страдания? Скажи мне, как же все это может перестать быть – скажи, чтобы мы могли ясно познавать себя».

13(873). «Если не будет человек ни с природным сознанием, но и не с бессознательностью безумного, ни без сознания, ни с исчезнувшим сознанием – тогда вид перестанет существовать для него, ибо обольщение видом коренится в осознании».

14(874). «О чем мы вопрошали тебя, то ты объяснил среди нас; теперь мы о другом спросим тебя – ответь нам: не говорят ли некоторые, почитаемые здесь мудрыми, что главная вещь – очищение злых духов, но не утверждают ли также и отличного этому?»

15(875). «Некоторые из прославленных здесь мудрыми говорят, что главная вещь – очищение злых духов; другие же говорят – уничтожение; но мудрые, сведущие знают, что высшая чистота есть отсутствие всех пяти качеств.

16(876). Зная, как легко возникает зависимость, зная вещи, от которых зависят здесь люди, зная путь освобождения от зависимости, испытующий Мудрец не вступает в словопрения – он никогда и ни к чему не возвращается вспять».

Сутта XII

1(877). Закосневшие в принятых воззрениях, многие люди, вступая в собеседные пререкания, провозглашают сами себя знатоками, говоря: «Кто так понимает, тот знает Закон, кто же противится тому пониманию, тот несовершенен».

2(878). Вступая в пререкания, они восклицают: «Мой противник – глупец, невежда», – вот что говорят они… В каком же из учений истина, ибо ведь каждый из спорщиков заявляет себя единственно сведущим?

3(879). «Кто не признает такого толкования, тот глупец, подобен животному, человек скудоумный – все они, остальные, глупцы, малоумные, все они закоснели в своих толках;

4(880). мы же, путем своего учения, достигли верного очищения, мы – люди чистого понимания, сведущие; глубока наша мысль, нет никого среди нас людей малого разума, наши понятия совершенны!»

5(881). Я не говорю «это верно» про то, чем глупцы взаимно пятнают друг друга; свои собственные воззрения они приняли за непреложную истину, и оттого всех остальных называют глупцами!..

6(882). Что одни называют истиной, действительностью, то другие зовут пустотой и ложью; отсюда возникают их споры, начинаются словопрения. Отчего же саманы не утверждают одного и того же как истину?