— С какими еще проблемами?

В субботу днем Скип позвонил Робин во время обеденного перерыва.

— Я начинаю охоту на них сегодня вечером, — объявила она.

— Ни с того ни с сего?

— В утренних газетах появилась пространная информация о Марке вместе с его фотографией. Оказывается, он теперь почетный председатель благотворительной акции. С целью собрать деньги для балетных постановок в городе они поплывут на яхте с буфетом от озера Сент-Клэр вниз по реке и обратно. По сотне баксов с носа… Вуди тоже там будет, его имя упоминалось.

— Обзор красивых окрестностей и прочих достопримечательностей Детройта за сотню баксов — та еще халява! Уверен, никто не сойдет с яхты на берег.

— Туризмом тут и не пахнет! Слушай, вот мой план. К тому времени, как яхта вернется на стоянку, я буду в баре «У Брауни». Представляешь, сижу у стойки, они входят… «Привет, ребята! Господи, поверить не могу, столько лет прошло!»

— А если они сойдут на берег и отправятся сразу домой?

— Бар прямо рядом с причалом, и Вуди не пройдет мимо. Я колесила по всему городу за лимузином Вуди. Знаешь, чем он занимается? Только жрет и пьет. Обедает он в одном из своих шикарных клубов вроде Дома актеров Детройта, заглядывает в театр, а потом ныряет в бар «У Галлигана», где надирается коктейлями.

— Я там был, это рядом с моим отелем.

— Иногда заваливается в «Пегас». Это в греческом квартале, что на Монро, — самое модное место в Детройте, хотя я так и не поняла почему.

— Потому что хорошо освещен, а в других кварталах темно и пустынно. Так кого ты собираешься обрабатывать? Марка или Вуди?

— Вуди, конечно, ведь чековая книжка у него. Я не знаю, в каком Марк сейчас финансовом положении. Дураком его вроде не назовешь… С другой стороны, как я вспоминаю, большим умом он тоже не отличался. Скорее всего, Марк делает вид, будто у него с братом общие деньги. Так что начну с Вуди.

— Допустим, ты с ними заговорила. А что потом?

— Потом и тебе придется поработать.

— Сегодня ближе к вечеру мы будем на мосту Белль-Иль готовить «шипучку». Завтра должны будем закончить.

— Тебе по-прежнему нравится идея?

— Ты заставила меня вспомнить о старых добрых временах. Позвоню тебе завтра вечером, если смогу. Или в понедельник, после того, как смотаюсь в Йель и посмотрю, как там с динамитом. Надеюсь, все будет тип-топ.

— Забыла сказать. Знаешь, кто у Вуди водитель? Доннелл Льюис…

— Ничего себе! — сказал Скип после паузы. — Это его ты спасла? Как его зовут? Дональд?

— Не Дональд, а Доннелл. Помнишь благотворительную вечеринку с целью сбора средств для поручительства за «Черных пантер»? Она проходила в доме у Марка и Вуди.

— Помню, ты выходишь из туалета с каким-то бородатым черномазым в кожаной куртке…

— И в берете. Это был форменный прикид членов организации «Черные пантеры».

— Так это и был Доннелл?

— Наверное, не уверена.

— Должно быть, он… Ты с ним трахалась там, да?

— Не помню. Кажется, мы нюхали кокаин.

— Эй, Робин? Мне достаточно той брехни, которой я наслушался в кино. Кончай стебаться! Если мне придется с тобой работать, я не желаю никаких сюрпризов.

— Именно поэтому я и сказала тебе про Доннелла.

— Не очень-то мне понравилось, как ты об этом сказала. У Доннелла был полный дом оружия. Я знаю, потому что как-то раз хотел купить у него пушку. Он смерил меня с головы до ног наглым взглядом важного ниггера и велел убираться.

— Сейчас он ходит в костюме с галстуком и в начищенных ботинках. Возможно, чистит ботинки и для Вуди.

— Не знаешь, почему мне с трудом в это верится?

— Не знаю, — ответила Робин. — Ты же сам сказал, что все прогнулись под истеблишмент.

— Когда я об этом говорил, о Доннелле не думал.

В тот вечер впервые за многие годы Робин снова испытывала нервное возбуждение, когда ехала на причал Джефферсон-Бич мимо эллингов для хранения спортивных судов и бара «У Брауни», постоянного места встречи яхтсменов и спортсменов, занимающихся парусным спортом, мимо столбов с фонарями, освещавшими ряды яхт, и дальше на парковку на берегу озера.

Она поставила свой пятилетней давности «фольксваген» в просвет между припаркованными машинами, и у нее сразу стало легче на душе.

В стороне от парковки стоял лимузин Вуди — длинный, светло-серый, с тонированными стеклами, с баром, телевизором и Доннеллом Льюисом в салоне. Раньше, когда она его видела, он ждал снаружи у машины. Какой-то зловещий в своем черном костюме, в темных очках, с усами и шкиперской бородкой. Обычно он не разговаривал с другими водителями, которые ждали своих хозяев, держался особняком. Она изучала его повадки несколько дней, наблюдала, как он ходит, курит, сунув одну руку в карман, пока наконец не заметила его со швейцаром одного из детройтских клубов, который сказал: «Да, это он, Доннелл. Вы с ним знакомы?» Хороший вопрос. Можно трахаться с этим черномазым в туалетной комнате во время благотворительной вечеринки в честь «Черных пантер» и все равно нельзя сказать, что знакома с ним. Тем более рассчитывать на то, что он тебя вспомнит.

Робин курила и наблюдала за стоявшим под фонарем лимузином. Докурив сигарету, она подошла к машине и постучала ключом по окошку со стороны водителя. Затем отступила, как только стекло поехало вниз.

— Вы ждете возвращения этого благотворительного судна?

— Я жду яхту, которая называется «Спокойствие».

— Значит, это здесь, — сказала Робин.

— Она уже вышла и скоро должна вернуться.

Робин поблагодарила, следя за выражением его лица. Шестнадцать лет назад, когда ее джинсы валялись на полу туалетной комнаты, а ляжки были прижаты к краю умывальника, Доннелл не смотрел на нее, он смотрел на себя в большое зеркало у нее за спиной. Спокойно, без малейшего возбуждения он смотрел на то, как засаживает ей. А когда кончил, кинул взгляд и на нее, после чего закрыл глаза. Больше на нее он не взглянул. Забрал свои чеки и ушел со своими «пантерами».

Она вернулась к машине, села в нее и задумалась. Хочется ли ей, чтобы Доннелл ее вспомнил, имеет ли это какое-то значение. Потом она увидела огни яхты «Спокойствие», откуда доносились звуки музыки, шум и гам. Прямо сцена из старого фильма.

Робин направилась в бар «У Брауни», уселась там на высокий стул у стойки и стала ждать.

Она заказала коньяк и чувствовала себя вполне комфортно в почти пустом прибрежном баре-ресторане. Оценивая ситуацию, она прокручивала в голове возможные варианты. Как все будет, когда наступит главный момент? Коньяк помогал ей ослабить напряжение.

Из вестибюля донеслись голоса. А потом в зал вошли дамы с ухоженной внешностью, со старомодными прическами, с жемчугами, в пальто из верблюжьей шерсти, за которыми следовали их мужья, одетые с иголочки, за ними молодые женщины в натуральных мехах, с веерами, опушенными страусиными перьями, пара щеголей в узких пальто, с черными, блестящими набриолиненными волосами, несколько девиц в свитерах, шарфах и пальто. Наконец появился Вуди — безобразная туша в тесной меховой дохе. Робин смотрела на него, слегка повернув голову. Вуди ее не видел. Сидевшие за столиками улыбались ему и поднимали в знак приветствия свои бокалы. Вуди с видимым трудом приподнял руку в ответном жесте.

Взрыв смеха заставил Робин перевести взгляд на вестибюль, где появилась еще одна группа, в центре которой она увидела Марка в накинутом на плечи рыжеватом кашемировом пальто. Марк Рикс держал за руку девушку и что-то ей говорил, на что та улыбалась. Но не от души, а так, мельком. У девушки были короткие рыжие волосы. Казалось, она утомлена или устала улыбаться. Войдя в зал, она обернулась к Марку, затем проследила за направлением его взгляда. Марк смотрел на Робин. Он оставил девушку и пошел к стойке.

Робин гладила перекинутую на грудь косу и ждала, когда он приблизится, чувствуя, что ее план придется скорректировать.

Продюсер Марк в накинутом на плечи пальто без всякого выражения сказал: