– Так он и есть из дурдома! Что, не видите? Выпустили из «Новинок» на пару дней погулять!

– А я бы таких без намордника не выпускал!

– Нет! Он не из дурдома! Это клоун из цирка!

– А что? Прикольный пацан!

– Мы таких прикольных в свое время расстреливали!

– Да, Сталина на них нет! Распустились сволочи!

– Ва-абшчэ ахранели! Уже у фашистских касках по городу ходюць! А ад них тут кажды чатверты пагиб!

– Это они тут в столицах ходят! У нас в Марьиной Горке мигом рога бы обломали!

– Да какой он фашист! Это футбольный фанат! Они любят такие каски рогатые надевать!

– Знаем мы этих фанатов! Вон недавно в Москве на Черкизовском рынке бойню устроили! Пятнадцать азербайджанцев замочили!

– А я возле стадиона живу! Так на днях во дворе наволочки повесила, а их какие-то козлы рогатые утащили!

– Сейчас надо все на сигнализацию ставить! А лучше еще и ток подвести! Чтоб подошел, только цап – и брык на землю!

– У нас на даче один так и сделал. Чтоб банки с огурцами не украли, так он оставил на столе бутылку гарэлки, какого-то дусту туда подсыпал и в Минск. Три гадюки в окно залезли, выпили и брык на землю. Восемь лет дали!

– А я б его оправдал! Так и надо этому змию Гарэлычу! Нужно, как в Китае, сделать: украл – чтоб руку сразу отрубили!

– Это не в Китае, а в Турции!

– Нет! В Турции вора в чан с дерьмом сажают. А над ним янычара! И раз в минуту этот янычар над чаном саблей взмахивает! Если не успел в дерьмо с головой нырнуть, то он её и сносит на хрен!

– Правильна Батька делае, што гэтых варуг ганяе! А то совсем обнаглели! Вон что сегодня на Октябрскай устроили! Мятеж настояшчы! Даже Прашпект перакрыли! ОМОН тры часа не мог разагнать!

– А ты, старый хрыч, заткнись! Из-за таких, как ты, сами в чане с дерьмом сидим!

– Это кто тут собака?

– А что ж они хотели, эти торгаши? Спекулянтские рожи! Пусть идут на завод работать! На тракторный! Или в колхоз! Мало их ОМОН сегодня дубасил!

– Да-да! Жулье! Правильно их Батька называет – вшивые блохи! А этот в каске тоже ихний! Сразу видно, бэнэ-эфовец! Они все в таких касках ходють!

– Вшивых блох не существует в природе! Где вы видели, чтоб блоха еще и вшивая была?

– Да точно! Это Америка им такие каски выдает! Чтоб они по всему свету ездили и страну нашу позорили! Эти еще хуже спекулянтов! А главный у них – Позняк!

– Нет, это кого он тут собакой назвал!

– Если вошь на блоху залезет, вот и будет тебе вшивая блоха! Ха-ха-ха!

– А вот недавно в «Комсомолке» писали, что в Москве крысы-людоеды завелись! Размером со свинью, и живут в метро! Так они, говорят, уже трех машинистов и двадцать пассажиров сожрали! Представляете, вот такущих размеров и злые-презлые!

– Да, да, я про это слышал! Говорят, туда под землю целую дивизию снайперов отправили, чтоб крыс этих истребить! Но ничего пока сделать не могут! Им тоже всем такие каски выдали! Потому что эти крысы сами первые на людей прыгают! Представляете, он идет по туннелю, а эта свинья на него сверху прыг! Потому им не простые, а каски со шприцами на конце выдали, чтоб крысы на них как на шампур нанизывались!

– Если там завелись, то скоро и у нас объявятся! Все крысы к нам из Москвы ползут!

– Может, и этот из Москвы? К нам приехал по обмену опытом!

– Эй! Вы брать что-нибудь будете?

– Бутылку «Белой Руси» и два сырка «Дружба»!

Кинув бутылку в рюкзак, Андрэ вышел из магазина. Последняя фраза, которую он еще слышал: «Нет, я не понял! Это кого он собакой назвал?» – принадлежала одноглазому, который, стоя в оцепенении, будто изумленный, вглядывался единственной линзой в некую невидимую точку. Только тип в сером костюме все это время молчал. У выхода взгляд Андрэ снова пересекся с его глазами, от которых повеяло чем-то настолько зловещим, что маленькие блохастые вши и резвые вшистые блохи пробежали по его коже.

На улице он повернул на Свердлова и направился в сторону площади Ленина. Странный тяжелый взгляд не давал покоя. Чувство тревоги не проходило. Ему казалось, что колючие глазки по-прежнему наблюдают за ним.

Не дойдя до площади, он свернул на улицу Маркса, прошел метров двести и обернулся. Вокруг было темно и довольно пустынно. На террасе у кафе «Грюнвальд» сидели редкие посетители, из ресторана Дворца шашек и шахмат доносилась музыка, несколько парочек прогуливались под липами, два пьяных мужика вышли из «Трактира», но в целом все было спокойно.

Через пару минут он обернулся опять. Особых перемен Андрэ не заметил, лишь метрах в двухстах показались две мужские фигуры, которые шли в его сторону.

«Черт знает что такое! Опять паранойя!» – закралось сомнение в голову, но все же он решил свернуть на более многолюдную улицу. На углу Комсомольской он вышел на бульвар и двинулся в сторону Проспекта. Здесь было гораздо оживленнее. На скамейках у памятника Дзержинскому сидели шумные компании молодых людей, которые потягивали пиво из больших пластиковых бутылок. Временами бульвар оглашал их веселый языческий рогот.

На углу Комсомольской перед Дворцом госбезопасности Андрэ обернулся опять и с тревогой отметил, что два силуэта с улицы Маркса, также свернув, следовали за ним. Что-то неприятно кольнуло внутри: «Чушь! Не может быть! Просто совпаденье!» – но на всякий случай он зашагал немного быстрее. Дойдя по Проспекту до улицы Ленина, Андрэ еще раз посмотрел назад и… О, ужас!!! – те два типа по-прежнему шли за ним!

Он быстро нырнул в переход и через минуту был у Макдональдса. Миновав Центральный универсам с веселившимися около него малолетними готами, он оказался на Октябрьской площади и решил было кинуться вниз по улице Энгельса до Интернациональной, чтобы там коротким путем через парк на Красную, но, сообразив, что в его положении пробираться сейчас через безлюдный парк опасно, двинулся дальше по Проспекту.

Миновав быстрым шагом Октябрьскую площадь, он снова обернулся. Народа на площади было много. Большие плюшевые мишки компаниями прогуливались под гигантскими колоннами Дворца Республики, держа в руках увесистые бутыли с пивом. Но тени с улицы Маркса неотступно следовали за ним! Ужас и паника охватили Андрэ! Он кинулся дальше по Проспекту, но теперь уже не шел, а скорее, бежал. Миновав роскошные колоннады Дворца профсоюзов, Дворец офицеров и еще какой-то безымянный хмурый Дворец, он выскочил к колизею Цирка. Тут начинались парк Горького и известная всему городу стометровка, на которой промышляли путаны. Андрэ услышал, как одна из них смешливым голосом окликнула его:

– Эй! Солдатик! Сестра милосердия не нужна?

Но ему было уже не до смеха. Паника гнала его все дальше и дальше. Не обращая внимания на прогуливающихся людей, на путан у дороги, он бежал в смятении вдоль длинной лепной балюстрады с большими, высотой в человеческий рост белыми вазами. Метров через пятьсот впереди уже светилась огнями площадь Победы. Андрэ не оглядывался, он чувствовал – тени с улицы Маркса тоже бегут за ним. Казалось, стоит ему обернуться и он увидит их, готовые броситься на него, собачьи пасти прямо перед собой.

Добежав до конца балюстрады он свернул перед Вечным огнем, миновал музей первого съезда РСДРП и уже летел по Коммунистической в направлении Красной. Слева от него громоздились высокие кроны темного парка. За гранитными набережными в свете полной луны безмолвно мерцала Свислочь. Улица была безлюдна. От этого еще большая жуть охватывала Андрэ. Он бежал по пустынной улице, освещенной редкими фонарями, и, казалось, слышал за спиной бронзовый стук копыт погони по камням мостовой.

До спасительного убежища оставалось совсем чуть-чуть. За грузными колоннами Дворца телевидения уже виднелся шпиль дома на улице Красной. Добежав до него, Андрэ кинулся к массивным лепным воротам и влетел в большой, совершенно темный безлюдный двор. Это было идеальное место для расправы над ним. Но выбора не было. Спасительное убежище находилось именно здесь.

Собрав последние силы, он в ужасе пронесся сквозь темноту, вскочил в подъезд и через мгновение уже стоял у двери. Тяжело хрипя, задыхаясь, ожидая, что преследователи вот-вот появятся на лестничной клетке, он принялся звонить, барабанить в дверь руками и ногами. Когда же она отворилась, он, не говоря ни слова, влетел внутрь, захлопнул ее и тотчас запер на все имевшиеся засовы.