Дьявол ходил из города в город и повсюду заводил ученые разговоры с выдающимися раввинами. Никто и не догадывался, кем могла быть эта ученая женщина. Но весь народ ученый, который она вовлекала в разговор, бывал разбит в пух и прах ее аргументами. Весть о ней облетела весь мир.

Реб Арон Мессия тоже возжелал скрестить мечи с этой удивительной женщиной.

Ах, трудно даже представить себе этот поединок Мессии с дьяволом! Творилось что-то невообразимое! Они едва не испепелили друг друга жаром своего дыхания. Своей мудростью и острословием выворачивали из земли скалы и одну о другую измолачивали в порошок!

Под конец женщина задала вопрос, на который даже Мессия не сумел ответить.

«Тогда я сама отвечу тебе. Но это великая тайна. Никто, кроме нас двоих, не должен знать о ней».

Мессия, не подозревая, кто перед ним, повелел всем присутствующим покинуть комнату. Ребенку и то не дозволено было остаться — вот, дескать, о какой возвышенной тайне шла речь!

Но когда за последним человеком захлопнулась дверь, Мессия понял, что совершил ошибку. В запале научного спора он позабыл о словах святых ученых, которые — согласно Талмуду — запрещают нам оставаться наедине с чужой женщиной даже на миг.

Но было поздно. Святое послание Мессии было осквернено, и его земной путь был окончен. Случилось это на шестой день месяца тишрей. Дьявол праздновал победу.

Таким образом, мы и далее должны ждать спасения. Похоже, долго, очень долго.

Лишь старый надгробный камень на белзском маленьком погосте указывает нам, что в Белзе действительно когда-то жил Мессия, реб Арон Мессия. И святой рабби Шулем, выходит, заступил на его место.

Реб Шулем приобрел чудесные свойства благодаря своей благочестивой жене, госпоже Малкеле.

Долгие дни посвящал Шулем изучению Талмуда. Это не было тайной, да и ничего особенного в этом не было. В те поры почти все набожные люди ничего другого не делали, как весь Божий день проводили над постижением Талмуда, взваливая на плечи своих терпеливых жен заботы о семье. А жены хорошо знали, что на том свете это сторицей им воздастся, что в Раю за свою самоотверженность они будут восседать со своими мужьями за столами золотыми в обществе самых что ни на есть знаменитых ученых Израиля и вместе со всеми будут радоваться лучезарному величию Божьему.

Однако госпожу Малкеле это не устраивало. Она хотела, чтобы ее Шулемке когда-нибудь в бриллиантовой короне чистейших заслуг своих восседал на троне, украшенном рубинами и жемчугом, посреди самых святейших святых и ангелов Господних, восседал высоко-превысоко над всеми соседкиными мужьями — и, конечно, она бок о бок с ним.

Поэтому, как только вся община поздним вечером отошла ко сну, госпожа Малкеле — чтобы никто из завистников ничего не заметил — через окно по лестничке спустила своего Шулема вниз. Внизу перед домом уже ждал Шулема его новый компаньон, ибо, как прежде в торговых делах, так и нынче, был у него товарищ по учению. С ним он втайне ходил в опустевший бес а-мидреш, то есть в дом учения, где они оба всю ночь просиживали над постижением слова Божиего и Его возвышенных таинств. Это повторялось из ночи в ночь, так что — за исключением шабеса — по ночам они никогда глаз не смыкали. Так и прободрствовали они девятьсот девяносто девять ночей.

Когда же настала ночь тысячная, разыгралась страшная гроза. Потоки воды, град, гром и молнии, а главное, сам дьявол явился, чтобы в ту ночь преградить им дорогу в бес а-мидреш. Сотоварищ и вправду дал себя застращать и предпочел удалиться домой к своей благоверной. А святой рабби Шулем не сдался. Но не он один, реб Шулем, провел ту памятную грозовую ночь в белзском доме учения. Вечно живой пророк Илия, а вместе с ним и духи давно упокоенных святых пришли в бес а-мидреш, чтобы посвятить неустрашимого Шулема в непостижимые таинства каббалы и вручить ему ключи от врат небесных.

Так Небо вознаграждает мужество. Одной ночью больше — и реб Шулем превратился в святого. Одной ночью меньше — и его сотоварищ остался обыкновенным человеком!

Стало быть, не только святой Провидец из Люблина был учителем Шулемовым, а был им и сам пророк Илия. Так вспомянем же его, мужа чудесного, воспоем его, и воздаст он нам свое благословение:

И святой рабби Шулем никогда не забывал, что сделала для него его Малкеле.

Когда уже по всему миру разнеслась слава о его святости и чудесах, которые он совершал, и когда уже сотни тысяч верующих со всех сторон стали стекаться в Белз к столу его, чтобы послушно исполнять каждое его слово, малейшее его повеление, он сказал: «Не будь Малкеле (в переводе: царевнушки), не стал бы Шулем царем!»

А когда однажды какой-то любознательный спросил святого рабби Шулема, правда ли, что он не спал тысячу ночей, реб Шулем посмотрел на него удивленно, во все свои святые глаза, и повторил: «Тысячу ночей?»

Вот каким скромным был реб Шулем!

Лестница, по которой Малкеле спускала мужа, до сего дня выставлена на вечную память в белзской молельне, которую построил рабби Шулем по своему собственному плану. Это удивительная молельня. Через ее дверь взойдет в мир Мессия, как только действительно наступит его час.

Мы, простые смертные, не можем даже представить, какие святые таинства своего редкостного сердца вложил реб Шулем в стены этого Божиего дома. Единственный святой, каким был святой ребе реб Шимен из Ярославля, мог прочувствовать их пылкую душу.

Однажды, когда строительство было закончено, Белз посетил коллега реб Шулема, прославленный слепой святой ребе реб Шимен из Ярославля. Это тот самый, что написал книгу Нахалат Шимон («Наследие Шимоново»). Святой ребе реб Шимен, войдя в новую синагогу, стал ползать вдоль ее стен и целовать каждый камень, каждый кирпич. Но в одном месте он оторвал свои святые уста от стены и припал к ней снова лишь тогда, когда продвинулся на несколько шагов дальше.

«Прошу прощения, учитель, — скромно извинился святой рабби Шулем, нимало не удивившись странному поведению слепого святого. И, указав рукою на ту часть стены, которую слепец оставил без поцелуя, добавил: — Когда возводили этот кусок стены, меня случайно здесь не было».

Хасиды, возводившие молельню, клали, разумеется, камень на камень с одинаковой набожной истовостью, с какой и молились. Однако эти умелые каменщики душу свою в постройку не вдохнули, сердце свое в холодные камни не вложили. Это мог сделать только их святой рабби Шулем. Но однажды этого не случилось, и лишь один ребе реб Шимен из Ярославля сумел это почувствовать.

Если ученый реб Шулем был чудотворцем, то и его набожная Малкеле совершала не меньшие чудеса. Однажды приехал в Белз увечный, у которого ужасно болели ноги. Лекари не в силах были помочь ему, и он пришел в Белз, чтобы святой Шулем упросил Всевышнего исцелить его.

«Тебе не обязательно идти к раввину, — сказала Малкеле. — Ступай в дом учения и запали там свечку». Увечный доковылял туда и сделал так, как присоветовала ему Малкеле. И свершилось чудо! Он тотчас выздоровел. Услыхав об этом, реб Шулем спросил Малкеле: «Кто открыл тебе тайну, с помощью которой можно излечить этого человека?» — «Какая уж тут тайна! — ответила Малкеле. — Каждый может это вычитать в псалмах Давидовых, где написано: „Слово Твое — светильник ноге моей и свет стезе моей“[12]. А что еще могло бы означать это, если не то, что свет, который мы зажигаем для изучения Закона святого, благодатен и для ног наших?»