А в мансарду-то как раз пару недель назад интересные ребята заехали. Бойцы, должно отметить, дюже странные! С виду вроде монахи как монахи, повадки же звериные и выправку военную не скрыть. Разумеется, средь орденских тоже доблестных воинов в достатке, однако благочестие в той или иной мере завсегда присутствует. Эти же — зверьё зверьём! Не молятся, в храм не ходят, ни с кем не общаются, весь чердак изгадили. Уж на что карстийцы люди к вони индифферентные, и то ропщут! Еды переводят немыслимое количество! Платят, правда, исправно, каждый день одну и ту же сумму, точно командировочные. Поговаривают, сам Судья Гнууис за них хлопотал, да кто ж проверит-то! По всему выходит — они, вандаба!

Само собой, ненавязчиво так, но кое у кого из читателей наверняка ведь тоже возникло смутное ощущение некоей корреляции весьма своевременного явления этих господ с нашими занимательными событиями, правда? Вот-вот! И мы о том же… Никак помещение проветривают? Да уж, не мешало бы! Трактирщик снова выглянул в окно и вновь приметил движение. Теперь уже совершенно явственно! Шпионят за кем, что ль? Не за ним ли самим?! Чем обязан? Ну, дела!!!

Откуда-то со стороны торговых рядов донёсся жуткий вой, аж мурашки под воротник забежали. Ого! Ни хрена ж себе! Что за нечисть в Смердиловке завелась? Чур меня! Опасливо украдкой перекрестившись, хозяин быстренько прикрыл ставни, типа спрятался. Свонцы не крестятся. Левую, сердечную руку вверх, к Вааглу, тянут, правую к груди прижимают, к сердцу ближе. Оружие при себе? Всегда! Надо понимать, Гамаюн — последняя надежда, рисковать им нельзя. Нда-а-а… Как быть? Доверившись интуиции, Рол накинул на клетку покрывало, дабы птицу не тревожить, и по стеночке, по стеночке, стараясь не попасть в поле зрения таинственных соглядатаев, прокрался к двери. Свечу вновь зажегши, оставил гореть, словно в комнате остался кто-то. Жалко, конечно, хороший огарочек пропадёт, но… Ничего не поделаешь, ради общего блага почти всегда приходится жертвовать чем-то личным! Не так ли? Затем спустился по рабочей лестнице, прошёл, никем не замеченный, минуя подсобные помещения, кухню, вышедши аккурат через чёрный ход. Как раз к волшебному туалету. Там постоял немного, осмотрелся, отлил заодно. Вроде тихо, никаких вокруг вражьих шевелений.

Путь предстоял, в принципе, недалёкий, да больно уж погода мерзопакостная! Где-то поблизости истошно лаяли собаки. Пока огородами пробирался до городской площади, замерз вусмерть! Здесь, вдали от жилья, меж трёх раскидистых осокорей выпустил птицу. Пара взмахов мощных крыльев — и Гамаюн, коротко каркнув на прощание, растворился во мраке ночи. На сей раз обошлось без настораживающих звуков, лишь вой ветра проводил пернатого странника в дальнюю дорогу.

Вернувшись домой с приятным чувством честно выполненного долга, Роланд какое-то время ещё отогревался у камина, слушая вполуха бубнение исполнительного Дреена, затем пропустил накоротке кружечку-другую, так, чисто для приличия, с Гаалом и его ребятами и лишь под утро добрался наконец до спальни, где сей же момент уставший, но довольный забылся тяжёлым беспробудным сном в уютных объятиях преданной любящей Безлы.

Милая, милая Безла! Не уделить в нашем повествовании хоть бы малой толики внимания этой, без преувеличения, замечательной во всех отношениях женщине было бы, уверяю вас, попросту бессовестно! Ибо добровольно связать свою жизнь с педантичным занудой вроде Роланда — сам по себе уже, согласитесь, поступок весьма ответственный. Учитывая же специфику его, мягко говоря, беспокойной деятельности, о коей она благодаря живому ясному уму и недюжинной интуиции с давних пор, разумеется, догадывалась, так и вовсе в некотором роде геройство!

Миниатюрная, ладненько скроенная, нисколько непохожая на большинство ширококостных бочкообразных свонских фрау, сестра карстийского законника, при всей своей кажущейся хрупкости, обладала редкой физической силой и воинским умением, обращаясь с оружием по-свойски, не хуже иного вархунда¹⁶¹ или, скажем, дюжего лангенарма¹⁶². Жёсткая вертикальная складочка меж тонкими бровями вразлёт, немного тяжеловатая нижняя челюсть, частенько играющие на скулах желваки характер выдавали волевой, решительный и малость авантюрный. В то же время чуть припухшие, красиво очерченные губы, глубокие, далеко не всегда, к слову, мечущие молнии, озорные чагравые глазищи, томный перелив крепких крутых бёдер, удивительно, несмотря на зрелый возраст, соблазнительные, прекрасных очертаний, упругие яблочки грудей, явственно угадывающиеся под блио¹⁶³ тончайшей элефийской шерсти, позволяли судить о необычайной чувственности их обладательницы, диковатой, непредсказуемой, оттого всегда свежей и желанной. Добавьте в канву непослушные, вечно выбивающиеся из-под атура¹⁶⁴ тёмно-медные вихры, слегка вздёрнутый аккуратный носик, рассыпь очаровательных веснушек по щекам — и вы получите вполне, для начала, достаточное представление о незаурядной внешности любимой жены психостата-трактирщика.

Хозяйственная, работящая, чуточку взбалмошная, в меру с хитрецой, весёлая, а главное — добрая, беззаветно преданная мужу и семье, Безла являла собой удивительную противоположность единоутробному брату своему — Его Превосходительству Окружному Судье Гнууису Милосердному, человечишке предельно мерзкому, ежели судить по немногочисленным пока ещё, но на удивление единодушным свидетельствам очевидцев. Несхожесть просматривалась столь разительная, что, казалось, люди эти рождены на разных полюсах разных планет, в разные эпохи. В то же время вышли они из одного материнского чрева, что в числе прочих подобных казусов есть, без сомнений, занимательнейший божественный парадокс. Или, ежели хотите, граждане эволюционисты, загадка матушки-природы.

Ещё большей загадкой была присущая ей поразительная, абсолютно несвойственная чумазым карстийцам чистоплотность. Оттого-то, видать, и засиделась мамзель в девках, аж до самого явления здешнему народу чистоплюя Роланда! Ха-ха! Шутить изволим-с. Это, надо понимать, решительно не означало принятия ванн по нескольку раз на дню, шампанское с утречка или там, к примеру, кофе со свежайшим круассаном в постельку, иные, привычные для нынешних цивилизованных людей, гигиенические и не очень процедуры. Воды-то, окромя небесной, до появления доблестного боша небось боялась панически, как и все в Карсте, но запашок пердячий, не единожды подмечалось, напрягал девушку сызмальства. Посему, чуть повзрослев, намастырилась плутовка пользоваться различными протирками, присыпками, отдушками, нивелирующими в какой-то мере ароматы её естественных и… хм… сопутствующих, назовем их, отправлений. Коим парфюмом, по слухам, за необременительные интимные услуги в достатке снабжал сеньориту некий престарелый карстийский алхимик, зело охочий до юных прелестей.

Радетелей добрачной строгой нравственности просьба не беспокоиться, ничего страшного! На подобные мелкие шалости молоденьких холостячек в землях Святого Кууна испокон веков смотрели сквозь пальцы. А может ли быть иначе, сами посудите, милостивые государи, коль скоро в постоянных ползучих междоусобицах перманентно насилуется всё женское население страны от мала до велика? Вследствие чего сохранение биологической девственности и, следовательно, целомудрие как некая далекая от жестокой действительности, абстрактная и бесполезная здесь категория нравственности, ясный пень, всерьёз практически никем не воспринимаются. Разве что монахами, да и те себя блюдут лишь на людях, пока светло… Ха-ха!

Вот жена — иное дело! В южных дистриктах, к примеру, за супружескую измену камнями побивают, где-то на востоке жгут заживо, в благословенной же Карсте — верх гуманизма! — всего-навсего сутки позорного столба полагаются. Что в то же время милосердие мнимое, иезуитское, ибо случайно выживают единицы, да и те, калеки, живут недолго в беспрестанных мольбах о скорой, избавляющей от страданий смерти. Между тем имеются в Своне злачные местечки куда интереснее! Скажем, Несфера¹⁶⁵, где блуд даже с замужними женщинами не то что не возбраняется, но приветствуется! Представляете себе глубину падения нравов? Пропасть бездонная! Дух захватывает, слюни текут, глаза похотью горят! Ну да обо всём по порядку.