В лагере 5 к спускавшимся присоединился Моршед; все четверо шли на одной веревке. «Лагерь был расположен на склоне и для выхода на гребень надо было пересечь крутой фирновый склон, покрытый выпавшим за ночь свежим снегом. Уже сказывалось утомление, внимание было притуплено. Третий в связке поскользнулся и сорвал шедшего одновременно с ним четвертого. Второй пытался их удержать, но не смог и тоже был сорван. Все трое скользили в пропасть. К счастью, Мэллори, шедший первым, находился в это время на сравнительно удобной площадке. Он вонзил в фирн ледоруб, перекинул вокруг него веревку и налег на него всей своей тяжестью. Ему удалось удержать всю связку: ледоруб и веревка выдержали. Поистине, это был невероятно счастливый исход!

Но трудности на этом не кончились. Только к 11.30 четверо окончательно измученных людей, напрягая последние физические и душевные силы, добрались до лагеря 4. На следующий день, спускаясь в лагерь 3, они встретили группу Финча, совершавшую тренировочный подъем на Северное седло с кислородными аппаратами.

Весьма интересно то обстоятельство, что Д.И. Финч с возрастающей настойчивостью, просто с воодушевлением выступал за применение кислорода в высотных восхождениях. Финч — профессор химии, что придает особый вес мнению этого заслуженного восходителя по данному вопросу. Удивительно, что теоретики высотной физиологии все еще целиком и полностью отвергают применение кислорода при штурме восьмитысячников.

Сидя за своими письменными столами и основываясь на исследованиях, произведенных в барометрической камере или на самолете, они совершенно не принимают во внимание опыт наших гималайских экспедиций[13]. Впрочем, мы еще вернемся к этому в высшей степени важному вопросу при обсуждении возможности покорения Эвереста.

При организации второго штурма возникло серьезное затруднение: все альпинисты, кроме Финча, принимали участие в первой попытке и не могли в ближайшее время снова включиться в борьбу за вершину. Финч, который сначала чувствовал себя неважно, мог теперь участвовать в штурме, но не было спутника, примерно равного ему по силам. Поэтому он вынужден был взять с собой двоих достаточно здоровых, но не имевших никакого понятия об альпинизме людей, капитана Д. Брюса (племянник генерала Брюса, руководивший организацией транспорта экспедиции) и гуркхского унтер-офицера Теджбира Бура. В лагере 2 их ознакомили с начальными элементами альпинистской техники, научили пользоваться ледорубом и кошками. Все это выглядело почти трагикомично: величайшая альпинистская задача мира, заветная мечта столь многих выдающихся восходителей была поставлена перед двумя новичками.

Но это было еще не все. Десять кислородных аппаратов, которыми располагала экспедиция, были повреждены при трудной и длительной транспортировке и не могли быть использованы. Только четыре из них с большим трудом были кое-как исправлены.

24 мая группа Финча со всеми сохранившими работоспособность носильщиками вышла из лагеря 3 в лагерь 4. К группе присоединился неутомимый кинооператор экспедиции капитан Ноэль, который должен был остаться потом на Северном седле.

Наследующий день Финч хотел разбить верхний лагерь на высоте около 8100 м, где он еще из лагеря 3 заметил подходящее для этого место. Однако группа успела подняться только до высоты 7770 м и в этот решающий момент погода испортилась. Палатка была спешно установлена на небольшом, ничем не защищенном от ветра уступе гребня, обрывавшегося в этом месте 1200-метровой стеной к восточному Ронгбукскому леднику. «Тигры» поспешили вниз к Северному седлу; в лагере остались только Финч, Брюс и Теджбир.

Ночь была кошмарной, день оказался не лучше. Порывы ветра, достигавшего силы урагана, не раз грозили сбросить палатку вместе с ее обитателями на Ронгбукский ледник. Вторая ночевка в лагере была несколько спокойней, но все же прошла в достаточно тяжелой обстановке; к тому же провиант был на исходе. Финч твердо убежден, что только благодаря кислороду они остались в живых. Тем более достойно восхищения решение Финча 27 мая, несмотря ни на что, продолжать штурм.

Результаты известны: Теджбир, который нес два запасных цилиндра с кислородом и имел рюкзак весом около 23 кг, на высоте 7925 м выбился из сил и должен был вернуться в лагерь 5. Финч и Брюс продолжали подъем по гребню в направлении к северо-восточному плечу до высоты около 8100 м. Все усиливающийся ветер вынудил их перейти на западный склон. Двигаясь по этому склону, несмотря на неблагоприятную обстановку — покрытые свежим снегом плиты, — они достигли высоты 8326 м. Кислородный аппарат, с которым шел Брюс, отказал, неисправность удалось ликвидировать лишь с большим трудом и в последний момент. Силы Брюса, отважного, но неопытного восходителя, были, очевидно, полностью истощены. Все это побудило Финча к возвращению. В тот же вечер они спустились через лагерь 5 и Северное седло до лагеря 3, потеряв, таким образом, почти 2000 м высоты. Это было большим достижением, но теперь Финч и Брюс тоже вышли из строя.

В начале июня планировалась еще одна атака вершины. Хотя уже начались первые муссонные снегопады, но в промежутках между ними еще удерживалась прекрасная солнечная погода. Финчу, не успевшему отдохнуть, пришлось, скрепя сердце, вернуться из лагеря 1 в базовый лагерь. Штурмовая группа должна была состоять из Мэллори и Сомервелла; доктор Уэйкфилд, врач и альпинист, и Ч.Г. Крофорд должны были находиться на Северном седле в качестве резерва и вспомогательной группы. Начиная с лагеря 5 намечалось использовать кислород; удачный опыт Финча склонил к этому и Мэллори.

Но этим планам не суждено было осуществиться. 7 июня, когда группа вновь вышла к лагерю 4, со склона сорвалась мощная лавина. Она увлекла вниз поднимавшихся: «белая смерть» унесла семь отважных носильщиков-шерпов. Заключительный аккорд второй эверестской экспедиции прозвучал трагически.

1924 г. Третья эверестская экспедиция была основательно подготовлена. В пути тяжелый приступ малярии вывел из строя генерала Брюса. Он должен был вернуться в Сикким, командование перешло к его заместителю, подполковнику Э.Ф. Нортону. По уже достаточно знакомому пути через Шекар экспедиция достигла Ронгбукского монастыря и уже 29 апреля разбила базовый лагерь. Погода была весьма благоприятной, все были исполнены надежд.

Тщательно разработанный план начал осуществляться. Были установлены первые три лагеря. Первый штурм вершины намечался на 17 мая.

В ночь с 4 на 5 мая началась вьюга, перешедшая затем в снежный буран. 7 мая в лагере 3 (6400 м) термометр показывал —30°. Следующие дни были просто катастрофическими.

11 мая было решено вернуться в базовый лагерь. Двое носильщиков умерли, многие из оставшихся в живых серьезно пострадали — обморожения, переломы ног, воспаление легких и т.п. Первая атака была, таким образом, отбита Эверестом еще на подходах к Северному седлу. Налаженная с несказанным трудом организация важного предприятия потерпела крах.

На войне существует прекрасная формулировка: «настроение войск заслуживает хорошей оценки», но каждый понимает, что она иногда лишь скрывает истинное положение вещей. Настроение носильщиков тоже оставляло желать лучшего. Чтобы подбодрить их, настоятель Ронгбукского монастыря, пользовавшийся большим уважением и считавшийся во всей стране святым, торжественно их благословил. Барометр настроения пошел вверх, погода как будто тоже установилась, и Нортон готовился к новому штурму.

К 19 мая лагери 1, 2 и 3 были вновь заселены и началась борьба за Северное седло. Подходы к этой ключевой позиции оказались гораздо более трудными, чем в 1921 г., — открылась огромная ледниковая трещина километровой длины, пересекавшая склон. Чтобы перебраться через эту трещину, приходилось сперва спускаться на ее дно, а затем по ледяному камину подниматься к ее верхнему краю. На этом неприятном маете были навешены сперва веревки, а затем даже веревочная лестница.

20 мая Мэллори и Нортон впервые в этом году достигли места бывшего лагеря 5 — узкой ледниковой террасы под Северным седлом. На следующий день еще трое сагибов с 12 носильщиками направились к лагерю 4, чтобы доставить туда все необходимое. Это удалось сделать, но 22 мая снова начался сильный снегопад. Он был принят за начало муссона и заставил всех отправиться в обратный путь. При этом четверо носильщиков по недоразумению остались в лагере 4.