Рот Сида слегка искривился. Эта то ли гримаса, то ли ухмылка вызвала у Тео новый приступ ярости. Он ухватился за рукоять обеими руками и рванул клинок в сторону. Со звоном лезвие переломилось. Времени осмысливать происходящее не было. Очередной кулак-кувалда нёсся, чтобы выбить дух из нерасторопного адвоката. Тео ткнул обломком рапиры в глаз Сида. А затем свет рассыпался в новой вспышке боли.

Тео сидел в своём углу, приложив к разорванной щеке пакет с анестетиком. Вокруг летало с полдюжины репортажных дронов. Ещё больше, подобно трупным мухам, кружилось возле второго адвоката — без времени почившего Сида Оффера.

— Какое же тут может быть ещё решение? — взмывая руки к небесам (в данном случае к голографическому потолку), восклицал Берт Рассел.

— По условиям поединка победителем считается тот, кто первым четырежды пустит сопернику кровь, — терпеливо, минимум в одиннадцатый раз объяснил причину заминки Майкл, и Тео был ему безмерно признателен за это. Несмотря на анестезию, щека болела адски. — Мистер Робертсон успел нанести сопернику всего лишь три раны до того, как… бой закончился в связи со смертью адвоката ответчика. В то же время сам мистер Оффер четырежды окропил песок кровью нашего с вами друга.

Тео сплюнул красным.

— Между прочим, с вас причитаются дополнительные восемь тысяч — стоимость моего грёбаного зуба и, опережая ваш вопрос, — да, об этом сказано в контракте. Пункт семнадцать, часть…

— Ну, какие могут быть вообще сомнения? — Рассел будто и не слышал требования об увеличении гонорара. — Мистер Робертсон жив и… — он окинул взглядом изуродованную физиономию Тео, — и на ногах, в то время как адвокат этого подлеца уже отправился на суд Создателя. Неужели это не самое очевидное доказательство моей правоты?

Дальнейшие воззвания к справедливости утонули в звуке фанфар. Тео увидел своё изуродованное лицо на одном из гигантских экранов. Он попытался улыбнуться, но вышло скверно. Другой экран демонстрировал мертвеца Сида Оффера. Два других показывали лица участников судебного процесса.

— Итак, рассмотрев результаты дуэли по делу Рассел против Хоффа, в которой стороны представляли адвокаты Тео Робертсон и Сид Оффер, судья четвертого Южного округа суда Нью-Эйджа Виктор Рэнт пришёл к следующему заключению…

Девушка, вечерами рекламирующая зубную пасту, сделала драматичную паузу. Тео увидел, как задрожал кадык у его клиента. Майкл сжал кулаки до белых костяшек. Что касается его самого, ему просто хотелось как можно скорее убраться отсюда. Победителем или проигравшим — не важно. Лишь бы скорее. Ближайшие два-три дня его ждёт персональная больничная палата в клинике святого Георга, подушки с охлаждающим гелем и много-много сеансов физиотерапии…

— В данных обстоятельствах суд Божий не смог выявить правоту. Судья Рэнт вынужден назначить повторную дуэль на прежних условиях. Поединок состоится завтра в полдень. В соответствии с законом «Давида и Голиафа» стороны вправе как самостоятельно защищать свою честь, так и прибегнуть к помощи адвокатов.

— Матерь Божья! — Тео слишком поздно понял, что вслух произнёс запрещённое ругательство.

Коротко пискнул вживлённый коммуникатор, извещая о штрафе в две сотни.

— Сэр, разве такое вообще возможно? — Майкл выглядел так, словно увидел живую собаку.

— Теперь, да, — ответил Тео, с сожалением отпуская мысли об отдельной больничной палате.

Щека чесалась после косметической процедуры по восстановлению кожи. Выбитый зуб занял привычное место.

Тео прикоснулся к дактилоскопическому датчику, и медицинское заключение загрузилось в память. Он читал и по мере чтения настроение проваливалось на нижние уровни города. Туда, где прячутся еретики, куда солнечные лучи не попадали уже много десятилетий, где патрульные дроиды запрограммированы стрелять на поражение.

Результаты первичного сканирования (не сказать, что это было неожиданностью — голова до сих пор кружилась, — но Тео надеялся, что всё не так плохо) оказались неутешительны. Кроме косметических повреждений у Тео была серьезная черепно-мозговая травма. Это означало, что какое-то время стоит провести под наблюдением медицинского сканера. Если, конечно, ему не хочется отправиться на оцифровку раньше срока.

Вот только уже завтра необходимо выйти на арену. Этот идиот Рассел отказался менять защитника. А взять самоотвод после начала судебного процесса означает отзыв адвокатской лицензии. Проклятье. Остаётся надеяться, что доктор Мэйс сможет предложить какое-нибудь лекарство. Что-то, способное уменьшить последствия травмы хотя бы на время.

Тео вызвал Майкла по вживлённому коммуникатору. Снова короткий сигнал сообщил, что тот недоступен. И где черти носят парня, когда он нужен?

В палату вошёл доктор Мэйс. Будучи ровесником Тео, выглядел док как студент-первокурсник. Хвала современным косметическим технологиям.

— Вижу, ты уже ознакомился с результатами?

Тео кивнул — стены палаты подернулись рябью. Едва не стошнило.

— Основная проблема вызвана воздействием противоудара. — Врач развернул голографический свиток. В воздухе появилось изображение черепа, идентичное тому, что Тео минуту назад видел с помощью внутреннего коммуникатора. Область мозга (чертовски большая) в той части головы, которой вроде бы меньше всего досталось, подсветилась противным красным. — Гидродинамические колебания вызвали негативное воздействие на отростки твердых мозговых оболочек…

Тео замахал рукой.

— Полегче, док. Не все здесь присутствующие изучали физиологию для того, чтобы лечить людей, а не калечить. Можно попроще?

Мэйс хмыкнул.

— Советую тебе провести в постели пару дней. А лучше — остаться на это время в больнице.

Тео взял со столика стакан воды и сделал большой глоток прохладной влаги. Головокружение уменьшилось. Немного.

— Завтра я должен быть на Арене.

Доктор Мэйс смерил Тео взглядом недовольного родителя. Однако он был слишком умён и слишком хорошо знал своего пациента, чтобы задавать вопросы или отговаривать. Вместо этого Мэйс вытащил из халата инъекционную капсулу с серой субстанцией.

— Это поможет защитить твой мозг. Временно создаст дополнительную молекулярную оболочку. Действует примерно час. Старайся всё же избегать особенно сильных потрясений.

Тео показалось, что сквозь грозовую тучу пробился лучик света. Это ведь именно то, что нужно. Вот только… выражение лица доктора Мэйса по-прежнему не внушало оптимизма.

— Но? — спросил Тео.

Мэйс приподнял одну бровь.

— Ты собирался сказать «но». В таких ситуациях всегда следует какое-то «но». Времена года больше не меняются, а жизнь остаётся сукой.

Мэйс усмехнулся. Весьма невесело.

— Так что там за «но», док?

Мэйс вздохнул.

— Твои рефлексы притупятся. Возможно, не будут работать некоторые мозговые импланты.

— Некоторые?

— Скорее, все. Появятся боли, головокружения, тошнота. Словом, ты почувствуешь себя… старым.

Тео, щурясь, брёл по залитым лазерным светом улицам и чувствовал себя старым. После таких новостей ему было необходимо пройтись. Снобам, презирающим гораздо более быстрый и эффективный общественный транспорт и проносящихся сейчас мимо в личных ховеркарах, картина виделась весьма странной: одинокий человек идёт по тротуару. Кому в здравом уме придёт в голову ходить по улицам? Магнитные поезда могли доставить в любую (стоящую посещения) часть города. Возможно, в трущобах нижних уровней у кого-то и есть необходимость перемещаться таким способом, но, скажите на милость, когда вы видели, чтобы состоятельный человек бродил где-то, кроме парков? Похоже, док прав, и мозгам Тео действительно здорово досталось.

Исполинские рекламные вывески, которые сто лет как никто не замечал, окрашивали яркими цветами фасады зданий. Там, внутри серых громадин, размерами насмехавшихся над горами, копошились микроскопические существа-падальщики, высосавшие все соки из этой замусоренной земли, сделавшие её, равно как и земли, раскинувшиеся на много миль вокруг, бесплодной и отравленной. Даже сам воздух (несмотря на то, что его состав ежечасно проверялся и при необходимости корректировался) был пресным и мёртвым.