— А почему бы нам не сменить фазу?

— Да, это стандартная процедура в такой ситуации. Уверен, что наши друзья этого от нас и ждут. Но охотник может менять фазу так же быстро, как и добыча, а компьютер постоянно предсказывает ему следующий маневр противника. Рано или поздно оба задержатся в одной фазе достаточно надолго, чтобы охотник успел выстрелить. А мы устроены так, что долго скрываться от него не сможем. Нет, наш единственный шанс — это та штука, над которой мы трудились.

Перси прижалась к нему, и он почувствовал, как она дрожит.

— Ники, я боюсь.

— Думаешь, я не боюсь? — Две пары сухих губ соприкоснулись. — Ну, давай — пора по местам. Через несколько минут все станет ясно. Если нас отправят к праотцам, то я, Перси, не мог бы и мечтать о лучшей спутнице. — И Флэндри добавил, заняв свое место, потому что у него не хватало сил оставаться серьезным: — Впрочем, мы недолго пробудем вместе. У тебя билет на небо, а мне уж точно в другую сторону.

— Мне тоже туда. — Она снова стиснула его руку. — Т-так легко ты от меня не уйдешь.

Завыли сирены. На звезды легла тень. Она становилась все гуще по мере совмещения фаз. Проявились очертания торпедообразного тела, пока еще прозрачного; проглянули лазерные и орудийные надстройки; и вот уже тень затмила все звезды, кроме самых ярких. Флэндри приложил глаз к перекрестью своего импровизированного дальномера. Палец он держал на кнопке, от которой шли провода на корму.

Мерсейский истребитель предстал перед ним в полной реальности. Звездный свет мерцал на металлических боках. Флэндри знал, как тонок этот металл. Силовые экраны защищают корабль от твердой материи, а от ядерного взрыва ничего защитить не может: ничего, кроме скорости, уводящей из-под удара, но для этого масса должна быть невелика. Несмотря па все это, Флэндри чувствовал себя так, будто к нему подкрадывается динозавр.

Истребитель рос, заполняя собой смотровые экраны. Он не спешил, зная, что его добыча безоружна и способна только спасаться бегством. Правая рука Флэндри легла на пульт управления. Вот так… он чуть переместился по направлению к тому отсеку противника, где, как он знал, помещаются двигатели.

Замигал глазок датчика. Гиперполя вступили в первый осторожный контакт. Через секунду контакт станет достаточно стойким, чтобы послать снаряд или луч. Перси, следившая за приборами, как научил ее Флэндри, завопила:

— Давай!

Флэндри включил тормозной вектор. Не имея приборов и компьютеров военного судна, он сам загодя рассчитал величину тяги. И нажал на кнопку.

Истребитель на экране точно прыгнул ему навстречу. Из открытого люка катера выскочила имеющаяся при нем шлюпка, предназначенная для атмосферы, но способная двигаться, где угодно, на гравилучах. Поля совместились почти в тот же миг, как шлюпка пересекла их. На высокой относительной скорости, и псевдо, и кинетической, она врезалась во вражеский корабль.

Флэндри не видел, что было дальше. Он тут же сменил фазу и постарался убраться оттуда к чертовой матери. Если все получилось, как он надеялся, его лодочка при своих километрах в секунду разнесла броню мерсейца. Из дыры хлещет воздух, летят куски живых тел и обломки машин. Нет, истребитель не уничтожен. После такого слабого удара возможен ремонт. Но пока враг вновь обретет возможность двигаться, Флэндри выйдет из зоны обнаружения. И если идти зигзагом, вряд ли кто сумеет найти его катер.

Он несся меж звезд. Часы отсчитали минуту, две, три, пять. Флэндри начал дышать свободнее. Перси дала волю слезам. Через десять минут Флэндри счел возможным перейти на автоматическое управление и обнял ее.

— Мы сделали это, — прошептал он. — Какая-то несчастная шлюпка раздолбала военный корабль.

Тут он вскочил с места и начал скакать и вопить, пока весь катер не загудел:

— Мы победили! Та-ра-ра-ра! Мы победили! Открывай шампанское! Тут точно должно быть шампанское! Бог слишком добр — не может быть, чтобы не было! — Он схватил Перси в охапку и начал плясать с ней. — Ходи веселей! Мы победили! Кружите дам! Ура, ура, ура!

Постепенно он успокоился. И Перси достаточно овладела собой, чтобы освободиться и заметить:

— До Старкада еще далеко, милый, и там нас тоже караулит опасность.

— Да, — сказал мичман Доминик Флэндри, — но не забудь, что сейчас мы как раз в начале путешествия.

Ее губы тронула улыбка:

— Что вы, собственно, имеете в виду, сэр?

— До Старкада и правда далеко, — осклабился он в ответ.

Саксо сверкал белым огнем среди мириадов других звезд. Но он был еще так далек, что многие превосходили его яркостью. Ярче всех пылала Бетельгейзе. Флэндри то и дело останавливал взгляд на этой багровой искре. Он подолгу просиживал у пилотского пульта, оперев подбородок на руку, в тишине, нарушаемой лишь пульсацией двигателей и бормотанием вентилятора.

В рубку вошла Перси. В пути она старалась иногда менять наряды, пользуясь теми, что были под рукой, но все эти вещи были уж очень утилитарны. Так что она большей частью, как и теперь, щеголяла в одних шортах, да и те надевала в основном ради карманов. Волосы, темные и блестящие, как космос, были распущены, и один локон пощекотал Флэндри, когда она склонилась над его плечом; он ощутил слабый солнечный запах этих волос и запах самой Перси. Но на этот раз он ничем не ответил ей.

— Какие-то трудности, милый? — спросила она.

— «Работка была бы ничего, если б не принимать эти проклятые решения», — рассеянно процитировал он.

— То есть — в какую сторону направиться?

— Да. Именно так мы ставим вопрос. Саксо или Бетельгейзе?

Она уже затвердила наизусть все его аргументы, но он все-таки начал сызнова:

— Или то, или другое. Мы не оборудованы для того, чтобы затаиться на какой-нибудь неоткрытой планете. Империя слишком далеко, и каждый лишний день усиливает шансы мерсейцев напасть на наш след. Они разослали курьеров во всех направлениях — на кораблях, которые запросто обгонят наш тихоход, — как только узнали, что мы ушли от их истребителя. А то и раньше. И теперь в этих местах рыщут целые отряды.

Саксо к нам ближе. Против него — то соображение, что они, должно быть, бдительно следят за ним, не вводя открыто военный флот в систему. Любой большой, скоростной торговец способен изловить нас, а экипаж со стрелковым оружием — взять нас на абордаж. Зато, если бы мы вошли в зону связи, я мог бы вызвать терранский штаб на Старкаде и передать туда информацию, которую мы везем. Тогда появилась бы надежда, что мерсейцам больше незачем будет преследовать нас. Но все это очень гадательно.

Теперь Бетельгейзе: это неприсоединившаяся держава, которая очень дорожит своим нейтралитетом. Мерсейские патрули не станут приближаться к нам в их владениях, и их будет так мало, что мы авось сумеем проскочить. Сев на Альфзаре, мы сможем явиться в терранское посольство. Но: бетельгейзиане сами не позволят нам скрытно войти в их систему. У них имеются свои патрули. Нам придется подчиняться правилам движения, начиная от радиуса орбиты самой дальней планеты. А мерсейцы могут взять на прослушивание диспетчерские каналы. И какой-нибудь рейдер прорвется и подстрелит нас.

— Они не посмеют.

— Милая, они пойдут на что угодно, а извиняться будут потом. Ты не знаешь, что поставлено на карту.

Она села рядом с ним.

— Не знаю, потому что ты не говоришь.

— Верно.

Он наконец докопался до правды. Час за часом, пока они неслись через мерсейские доминионы, он корпел над этой задачей, вооружившись стилографом и калькулятором. Их полет не включал в себя никаких драматических событий. Катер просто шел ломаным путем через пространство, в котором враг заведомо едва ли мог встретиться. Зачем существам с такими же биологическими запросами, как у человека, путешествовать между тусклым красным карликом, беспланетным голубым гигантом и умирающей переменной цефеидой? У Флэндри было вдоволь времени для работы.