— Так много? Вероятно, этот карлик имеет низкую плотность и в его недрах содержится мало тяжелых элементов.

— Да, звезда очень стара и во время формирования планетной системы имела в своем составе слишком мало тяжелых элементов. Собственная плотность Т’Келы — всего 4,4, хотя здесь есть немного железа. И жизнь на таких планетах, как правило, развивается медленно. Солнце излучает очень мало ультрафиолетовых лучей, необходимых для синтеза органических элементов. Тем не менее жизнь все равно возникла, но не на поверхности, а в океанах жидкого аммиака.

— Понятно, — кивнул ван Рийн. — В таких случаях фотосинтез происходит на основе аммиака и двуокиси углерода, а в результате образуется углеводород и азот, которым здесь и дышат живые существа. — Ван Рийн с довольным видом постучал себя по лысому лбу. — Кое-что сохранилось в этой старой башке, верно? Но почему эволюция здесь протекает не так, как на соседней Торе?

— Никто не может толком это объяснить. Возможно, здесь существуют какие-то катализаторы. Однако факт, что даже при таких низких температурах какой-то процент воды остается в океанах, входя составной частью в молекулы гидроокиси аммония. Клетки растений на Торе и на Т’Келе содержат аналог хлорофилла, который связывает газообразную двуокись углерода и воду, разлагая их на углерод и свободный кислород. Живые организмы совершают противоположный процесс, почти так же, как и на Земле. Однако они не теряют воду, напротив, она удерживается в их тканях особыми молекулами. Когда организм погибает и разлагается, его составные вещества усваиваются растениями. Во всех мирах, подобных этому, вода играет роль азотных органических веществ на планетах земного типа.

— Но свободный кислород, выделяемый растениями, должен разлагать аммиак!

— Да, это медленный процесс, главным образом потому, что твердый аммиак плотнее жидкого. Он опускается на дно озер и океанов, которые защищают его от действия кислорода воздуха. В атмосфере постоянно происходит конвекция, и путем последовательных реакций аммиак и кислород образуют азот и воду. Из-за низких температур вода замерзает, моря сокращаются в размерах, воздух становится все беднее кислородом и суша расширяется. Так могло произойти и на Торе, но там появились бактерии, связывающие азот. Они-то и остановили наступающую засуху много миллионов лет назад. Торе повезло. Она несколько больше Т’Келы, атмосфера ее плотнее и потому сохраняет больше тепла. На таких планетах парниковый эффект зависит от наличия двуокиси углерода и аммиака.

Несколько тысяч лет назад на Т’Келе произошла катастрофа — планета потеряла огромное количество аммиака, и действие парникового эффекта ослабело. Температура снизилась, и большая часть оставшегося аммиака замерзла и опустилась на дно океана, где он оказался надежно защищен от таяния. В результате климат стал еще более холодным, так что теперь уже и двуокись углерода сжижается и даже замерзает, по крайней мере зимой. В атмосфере осталось очень мало водяных паров, и парниковый эффект едва заметен.

В результате этой климатической катастрофы растительность сильно пострадала, поскольку ей не стало хватать двуокиси углерода и аммиака. Стала хиреть и животная жизнь, огромные участки суши превратились в пустыни. Я уже говорила, что из-за этого погибла вся культура земледелия т’келанцев. Но хуже всего то, что исчезли бактерии, связывающие азот. Эволюция, конечно, пыталась приспособить местные организмы к этим изменениям, но они происходили слишком быстро. Мы считаем, что все обитатели Т’Келы, в том числе и туземцы, обречены на вымирание. Через десять тысяч лет здесь вообще не останется жизни!

Замолчав, Джойс в который уже раз испытала потрясение от этой картины погибающего, беспомощного мира. Ван Рийн отнюдь не испытывал подобных эмоций и все же изобразил на лице сочувствие и мягко спросил:

— У вас есть какая-то программа спасения Т’Келы?

— О да! Мы полностью завершили исследования и были уже готовы вызвать наших инженеров, чтобы начать работы. Основная задача — восстановить среду бактерий, связывающих азот. В лабораторных условиях был создан чрезвычайно продуктивный штамм. Но он сможет выжить здесь только при значительном изменении экологической обстановки. Мы решили растопить ледники и провести электролиз воды. Кислород, высвободившийся при этом, должен обогатить атмосферу. Т’Кела богата нефтью, при ее сгорании выделяется двуокись углерода, что значительно усилит парниковый эффект. Для проведения электролиза в таких масштабах мы собирались построить множество атомных электростанций.

— Огромная работа, — задумчиво сказал ван Рийн. — И очень, очень дорогостоящая. И все для того, чтобы местные дикари вновь занялись земледелием и начали применять железные наконечники копий вместо каменных? Замечательно, бесподобно!

— Да, это самый масштабный проект, когда-либо задуманный на Эсперансе, — с гордостью сказала Джойс. — Все было тщательно продумано, и снаряжение подготовлено. Мы были уверены в успехе эксперимента!

— Если только туземцы сами не проведут эксперимент над вашими инженерами — за обеденным столом, — хохотнул ван Рийн.

Джойс вздохнула, склонив светловолосую голову.

— Вы правы, их враждебность сделает наш план невыполнимым, — грустно сказала она. — Нам необходима поддержка всех жителей Т’Келы и их помощь. Вот почему мы и основали миссию рядом с городом Кузулонго — он контролирует почти четверть планеты! Мы думали, что местные туземцы — наши друзья, но… Что же делать?

Ван Рийн задумчиво покусал губы, глядя в окно вездехода.

— Пожалуй, следует отыскать соплеменников Уулобу и разузнать у них кое-что, — предложил он:

Машина быстро продвигалась вперед, несмотря на то что местность была неровной. Неожиданно Уулобу что-то прокричал. Через смотровое стекло они увидели, как туземец высунулся из-за ветрозащитного козырька и указывал на север, в сторону большого облака пыли.

— Шанга перегоняют животных, — сообщил Уулобу. — Правьте туда, небесные люди.

Джойс перевела его слова, и ван Рийн развернул вездеход.

— Я думал, они занимаются только охотой, — сказал он. — Там стадо?

— Люди из орды Рокулэло находятся в своем развитии где-то посреди между монгольскими пастухами древности и американскими охотниками на бизонов, — объяснила она. — Правда, они так и не одомашнили изиру и бамбало полностью. Когда-то, До ледникового периода, этих животных специально разводили т’келанцы, но сейчас скудная земля уже не может прокормить большие стада. Теперь туземцы лишь контролируют миграцию животных и защищают их от хищников.

— Гм-м… а что представляют из себя эти орды?

— Это трудно объяснить. Ни один человек так и не смог до конца разобраться в их структуре. Не потому, что психология т’келанцев непостижима для людей — просто наша миссия была слишком занята планетографическими исследованиями, и на остальное просто не хватало времени. Слова «прайд», «клан», «орда» — это лишь приближенный перевод туземных терминов и скорее всего неточный. Также и Т’Кела — это не истинное название этой планеты. Т’Кела на языке кузулонго означает «эта земля».

— Хорошо, не надо забивать мой старый бедный мозг всякой чепухой. Но послушайте, фриледи Дэвидсон… Кстати, я могу называть вас просто Джойс? — льстиво спросил ван Рийн. — Мы с вами находимся в одной лодке, плыть или тонуть придется вместе, хотя для того и для другого здесь маловато воды. Есть смысл стать друзьями, а не читать друг другу утомительные лекции. — Толстяк протянул к ней руку: — Можете звать меня просто Ники.

Девушка отодвинулась.

— Я не могу запретить вам называть меня так, как вам хочется, фримен ван Рийн, — ответила она ледяным тоном.

— О-ох, такая молодая и такая неприветливая! Видно, придется мне, бедному старцу, и дальше в одиночестве доживать свои дни. И тратить свои деньги, немалые деньги… — Ван Рийн с надеждой взглянул на девушку и вздохнул. — Кстати, почему на этой несчастной планете не оказалось ни одного ящика пива? Всего только один ящик, и я хотя бы на час или два смог бы погасить пожар в моем желуд… я хотел сказать, в душе. Разве я так много требую, спрашиваю я вас?