Я слышал, что пару недель назад министерство издало указ усилить патрулирование промышленного отсека, — но положения это не исправило. Перегруженные улицы не могла контролировать даже армия блюстителей. Сколько они ни бились — толпа и создаваемый ею хаос были сильнее.

— Осторожно! — Дейв дернул меня за рукав.

Почти вплотную к бордюру, словно ураган, пронесся массивный кэб, рассчитанный минимум на десять пассажиров. На крыше, слева, развивался маленький оранжевый флажок, перечеркнутый тремя параллельными темными линиями. Я погрозил вознице кулаком.

— Бесполезно. Это заказной, — со знанием дела заявил Дейв.

— Спасибо, приятель. Ты представь: он даже меня не заметил, — справедливо возмутился я.

— И никого не заметит, — поддержал меня друг. — Они под защитой Верхушки. Так что мой совет — таким лучше дорогу не переходить.

— Да он бы меня задавил и…

— И что? Кинул бы пару монет на погребение и дело с концом.

— А блюстители?!

— А блюстители отписались бы и закрыли дело. Мало ли таких неаккуратных, как ты, по улицам ходят? Целые толпы! А заказные кэбы на вес золота, вот и думай сам, — разъяснил Дейв.

Я ничего не ответил, потому что мой всезнающий друг был абсолютно прав. Наш скромный городок, знаменитый лишь самой большой в западных землях взлетной поляной и музеем первых крылопланов, которые изобрел наш соотечественник, — по сути своей, в столице считался сущим захолустьем. Поэтому каждый представитель Торговой ассоциации, прибывавший к нам с дружественным визитом, являлся персоной либеро — наделенной небывалыми полномочиями.

Конечно, и в нашем городке хватало богачей, но сделки, совершенные с крупнейшими промышленниками столицы, всегда приносили гораздо больше прибыли, нежели местные контракты. И знал я это не понаслышке. Мой прежний учитель мистер Босвел обычно производил закупки у одного и того же леприхуна Ал-Хима. И каждый раз после торгового визита виртуоз заявлял, что его нещадно обманули, и причина тому — непомерная хитрость этих маленьких противных карликов, и он с удовольствием нашел бы поставщика в столице, где царили порядок и честность. А у нас, в Плакте, властвовали эти маленькие бестии — леприхуны. Конечно, они были не так жадны, как коблинаи, зато в умении обманывать им не было равных. Чуть ли не каждый день местные газеты трубили о новой стычке этих двух рас в момент подписания очередной несостоявшейся сделки.

— А куда мы идем? — оторвавшись от своих мыслей, поинтересовался я.

— Когда доберемся, увидишь. И поверь мне, не разочаруешься, — продолжил интриговать Дейв.

На улицах сегодня, впрочем, как и всегда, было многолюдно. Щурясь от яркого летнего солнца и вдыхая пыль, смешанную с человеческим потом и слегка приправленную выхлопными газами, я пытался не упустить из виду темно-синюю куртку Дейва. Ускорив шаг, он едва не ускользнул от меня, обогнав неуклюжего циклопа.

— Погоди… Да погоди ты! — запыхавшись, окрикнул я его.

— Некогда, — отозвался Дейв. — Ал не любит, когда опаздывают.

Вначале я не разобрал его слов, а когда понял, что к чему, было уже поздно.

Свернув к серым низким постройкам, окна которых были скрыты массивными металлическими ставнями с огромными заклепками, я почувствовал неприятный запах нечистот. В здешних местах, наверное, до сих пор не было канализации, и жители справляли нужду прямо в проулках.

— Отвратительное место, — озираясь по сторонам, без тени сомнения заключил я. — Тут, наверное, куча всяких болезней.

— И никаких посторонних глаз, — думая о чем-то своем, добавил Дейв.

Хотя с его утверждением я бы не согласился. Всю дорогу от центральной улицы до заброшенного дома, напоминавшего выбитыми рамами и обвалившимся балконом рваный башмак, я чувствовал не себе неприятные посторонние взгляды. Но главное было не наличие неведомых соглядатаев, а их количество. Не пять или восемь, а гораздо больше… Если я не ошибался, за нами следило, по меньшей мере, три дюжины неведомых личностей.

Остановившись возле прогнившей двери, которая давно поросла серым мхом и была исполосована лезвиями, Дейв постучался. Необычно. Сначала несколько раз коротко, потом сделал паузу и воспроизвел условный сигнал еще три раза подряд.

Ответом была тишина. Поежившись, я нервно обернулся.

Возле воняющей кучи хлама возникла небольшая серая тень. Забравшись на самую верхотуру, она выпрямилась и в свете заходящего солнца стала настоящим гигантом. Только сейчас я понял, что это всего-навсего зубастая крыса.

Заметив мою реакцию, Дейв поднял валявшийся булыжник и швырнул в носатого хозяина помоек. Крыс прижал голову и устремился прочь.

— Постоянно здесь носятся, — признался друг и вновь повернулся к двери.

Стук повторился. И на этот раз я услышал тяжелые, неспешные шаги. Что-то огромное приближалось к нам с противоположной стороны преграды.

Лязг открывающихся замков растянулся на несколько долгих секунд, словно дверь имела бесчисленное количество секретных штырей и защитных механизмов.

Протяжный скрип.

Подняв голову, я уставился на огромного циклопа.

— Ну? — глухим басом поинтересовался громила.

— Мы к мистеру Клеверу, — дрогнувшим голосом ответил Дейв.

— Ну? — повторил свой вопрос циклоп и медленно выступил из сумрака коридора. Его лицо было украшено множеством темно-синих татуировок, хотя на сильно загорелой коже они больше напоминали огромный синяк, чем сложную вязь причудливых узоров.

— Он нас ожидает, — настойчивее произнес мой приятель.

Нахмурившись, циклоп немного помолчал, обдумывая слова Дейва, а затем, потоптавшись на месте и почесав затылок, сказал:

— Тогда ты должен знать слова, — а затем сделал шаг вперед и оказался чуть ли не в паре дюймов от нас. В лицо пахнуло тухлой рыбой — любимым лакомством одноглазых. Но не это было самым страшным. В руке циклопа маятником покачивался шестопер — опасное оружие, которое я видел всего пару раз в жизни.

Дейв замялся.

— Ты что, забыл пароль? — всполошился я.

— Не мешай, иначе не вспомню. Медные шестеренки! Клевер же говорил мне…

— Ну? — потребовал циклоп. И судя по его каменному лицу, терпение великана было на исходе. — Или слова, или лишитесь языка!

И я понял, что вот теперь-то уж точно влип в историю. Циклопы всегда были немногословны и никогда не бросали слова на ветер. А еще они очень любили украшать свою грудь бусами из человеческих ушей, языков и пальцев.

Жуткий привратник сделал еще один шаг вперед, смещая нас со ступенек.

Отступив назад, я уже приготовился дать деру, когда Дейв внезапно прошептал:

— Хвост трясогузки стоит дорого!

Циклоп насупился, закатил глаз, будто пытался что-то вспомнить, и через пару ударов сердца удовлетворенно кивнул.

Дейв посмотрел на меня и, гордо подняв подбородок, приветливо кивнул — мол, видишь, как я все устроил. Хотя мое настроение резко испортилось и я уже не был уверен, нужна ли мне работа в «таком» месте, отступать было поздно.

Мрачный коридор заканчивался небольшой комнатой, в которой из всей мебели имелись лишь громоздкие платяные шкафы, стол и несколько стульев.

Толкнув меня в спину, циклоп указал на дальнюю дверь. Я не стал возражать и подчинился, проследовав внутрь.

В кабинете мистера Клевера оказалось немного уютнее: бесчисленное множество стеллажей с книгами, дубовый секретер и мягкие кожаные кресла, а еще — неслыханная роскошь — газовые лампы, расположенные в рабочей зоне у стола.

— Присаживайтесь, господа, — рыкнул циклоп и быстро удалился.

Погрузившись в приятную мягкость кожаного кресла, я мгновенно оценил колоссальную разницу между дешевой и дорогой вещью.

— Ну, что я тебе говорил, — подмигнул Дейв. — Мистер Клевер очень влиятельный человек в нашем городе.

— Что же он тогда не нанял парочку уборщиц, чтобы они подмели его хибару? — попытался пошутить я, но, как выяснилось, крайне неудачно.