— Именно! Первая фотография пришла неделю назад Она представляла звездное поле и Плутон. Но что-то произошло во время экспозиции, и звезды вокруг Плутона исчезли или изменили свои положения. Я сам видел эту фотографию — там, где наиболее яркие звезды рядом с Плутоном изменили свое положение, остались неясные змейки. Черные следы на белом фоне, не удивляйся, все дело в том, что обычно астрономы рассматривают только негативы.

— Строго секретно! — торжественно произнесла Марго. — Пол! — неожиданно вскрикнула она. — В сегодняшней газете была заметка о человеке, который утверждал, что видел, как звезды закружились. Я запомнила заголовок этой статьи «Звезды двигались! — утверждает водитель».

— Я читаю газеты, — кивнул Пол и кисло улыбнулся. — Этот тип ехал на автомобиле, и его так очаровали эти вращающиеся звезды, что он вляпался в аварию. Но все оказалось проще простого. Он был пьян.

— Да, но его поддержали люди, которые ехали вместе с ним. А потом другие тоже звонили, даже в планетарий, рассказывая об аналогичных случаях.

— Я знаю, в бюро Лунного Проекта тоже звонили, — сказал Пол. — Обычная массовая галлюцинация. Слушай, Марго, фотографию, о которой я тебе говорил, сделали неделю назад. Наблюдаемое явление обнаружили только благодаря использованию необычайно мощного телескопа. Поэтому давай не будем морочить головы тем, что пишут газеты, — в них всегда полно ерунды типа летающих тарелок. Итак, у нас есть снимок Плутона, представляющий три неясные траектории, оставленные звездами. Слушай дальше! Плутон вовсе не изменил своего положения! На негативе была черная точка!

— И что в этом странного?

— Обычно никого не удивляет свет звезд и даже их легкое колебание. Это вызывается земной атмосферой. Вспомни, как дрожат холмы в жаркий летний полдень. Именно поэтому звезды и мерцают, если на них смотреть с Земли. Но в этом случае то, что исказило свет звезд, должно было находиться за Плутоном. По эту сторону звезд, но за Плутоном!

— А как далеко находится от нас эта планета?

— В сорок раз дальше от Земли, чем Солнце.

— А что могло исказить свет звезд?

— Именно это и стараются понять наши спецы. Может быть, какое-то электрическое или магнитное поле, но оно должно было быть необычайно сильным.

— Ну а как обстоят дела с другими фотографиями?

Пол некоторое время молчал, пока обгонял пыхтящий грузовик.

— Вторая фотография, сделанная четыре ночи тому назад космическим спутником и переданная на Землю телепередатчиком, — это, собственно, та же история, только на этот раз речь идет о Юпитере и поле деформаций увеличилось.

— Значит, то, что вызывает деформацию света звезд, должно приблизиться?

— Вполне может быть. Но стоит добавить, что луны Юпитера не изменили своего положения. Третья фотография, которую я рассматривал позавчера, представляла Венеру и еще большие поля деформаций. Но на этот раз сама планета описала большую дугу.

— Как будто свет передвинулся на эту сторону Венеры?

— Да. Между Венерой и Землей. Конечно, на этот раз причиной такого явления могла быть необычная атмосфера Венеры, но наши считают, что это, скорее всего, сомнительно.

Пол замолчал.

— Ну! — настаивала Марго. — Ты говорил, что было четыре фотографии!

— Четвертую я увидел сегодня, — осторожно произнес Пол. — Она была сделана прошлой ночью. Еще большее поле деформаций. На этот раз был виден кусок Луны, который остался без изменения.

— Пол! Наверняка именно это видел тот тип, который вел машину. Это было сегодня ночью.

— Брось! — отмахнулся Пол. — Невооруженным глазом почти невозможно увидеть вблизи Луны звезды. И, кроме того, сообщения любителей не принимаются во внимание…

— Но, однако, все это выглядит так, — перебила она его, — будто что-то все ближе и ближе подкрадывается к Луне. Сначала Плутон, потом Юпитер, затем Венера, и каждый раз все ближе.

Шоссе поворачивало на юг, и медная Луна, сопутствующая им в дороге, зависла теперь низко над Тихим океаном.

— Подожди, Марго, — запротестовал Пол, на мгновение отнимая от руля левую руку. — Мне пришла в голову такая же мысль, поэтому я спросил Ван Брустера, что он об этом думает. Так вот, он утверждает, что совершенно неправдоподобно, чтобы только одно поле, странствующее в космосе, вызвало все четыре деформации. Он допускает, что в игре участвуют четыре не связанные между собой поля, так что не может быть и речи о том, что кто-то там подкрадывается к Луне. Более того, Ван Брустер утверждает, что его вовсе не удивили эти фотографии. Он говорит, что астрономы уже много лет знали о теоретической возможности существования таких полей и что если мы сейчас получаем доказательства этому, то не из-за случая, а благодаря первому в этом году применению телескопа с электронным усилением и мгновенно действующими эмульсиями. Деформации можно запечатлеть только на моментальных снимках, поэтому их и не могли зафиксировать при съемках с выдержкой.

— А что думает Мортон Опперли? — поинтересовалась Марго.

— Он… Сейчас, подожди, это именно он настаивал на определении траектории деформаций от Плутона к Луне. О, мы проехали мимо горного шоссе. Новая прекрасная дорога через горы Санта-Моника до Вандерберга-Три, где в настоящее время находится Опперли.

— Эта трасса идет по прямой линии? — спросила Марго. — Я имею в виду траекторию деформаций, — поспешно добавила она, заметив недоумение Пола.

— Нет, это наиболее извилистая линия, какую только можно себе представить.

— Но что же все-таки говорит Опперли? — продолжала настаивать девушка.

Пол колебался, но через минуту произнес:

— Он тихо рассмеялся и сказал что-то вроде: «Если их целью является Земля или Луна, то они с каждым выстрелом все ближе».

— Видишь! — с удовлетворением констатировала Марго. — Видишь! Что бы это ни было, оно целится в планеты!

Барбара Кац, молодая искательница приключений и горячая почитательница научно-фантастической литературы, отпрянула на газон и спряталась за толстым стволом пальмы от света полицейского фонарика, прежде чем холодный яркий луч успел упасть на нее. Она горячо поблагодарила Ментора, бога научной фантастики, что купленные очень давно высокие облегающие сапоги, которые были у нее на ногах под черным комбинезоном, тоже черные — модный пастельный цвет бросался бы в глаза даже и без света фонаря. Сумка авиалиний Блек Болл Джетлайнз, болтающаяся на плече, тоже была черной. О лице и руках можно не беспокоиться — она была такой смуглой, что сливалась с мраком ночи, а днем ее принимали за мулатку. Барбара не принадлежала к числу расистов, но иногда жалела, что так быстро загорает под цвет темной бронзы.

Еще одно бремя, которое иудейский народ должен без ропота нести, — так бы сказал ее отец, который, однако, не похвалил бы ее за то, что она охотится на миллионеров в их логове на Флориде, которое они оккупировали совместно с аллигаторами. Он не одобрил бы также и того, что у нее во взятой взаймы сумке лежит бикини.

Полицейский направил фонарик на кусты, растущие на противоположной стороне улицы, и девушка пружинистым шагом перебежала через газон. Она пришла к выводу, что именно в окне этого дома она видела блеск стекол бинокля, когда купалась украдкой на закате.

Чем ближе она подходила к дому, тем гуще становилась окружающая ее темнота. Обходя очередную пальму, она услышала стрекотание миниатюрного электродвигателя и чуть не наткнулась на фигуру в белом костюме, прильнувшую к окуляру большого белого телескопа на белой треноге, направленного в небо.

Дрожащий голос спросил:

— Кто там еще?

— Добрый вечер, — очень вежливо ответила Барбара. Так мило и вежливо, как только могла. — Вы меня, пожалуй, знаете, сэр. Это я переодевалась в черное с желтыми полосами бикини. Могу я вместе с вами наблюдать затмение?

Пол Хегболт смотрел на взгорье, возле которого прибрежное шоссе сворачивало в сторону суши и шло под гору. За ближайшим поворотом, между шоссе и морем, маячило стометровое плоскогорье с Вандербергом-Два — местом расположения Лунного Проекта и новейшей базой американских космических сил, служащее и стартовой, и посадочной площадкой. Космическая станция слежения, окруженная проволочной изгородью с несколькими темно-красными огнями, блестящими на протянувшейся в бесконечность крыше, таинственно возвышалась над местностью между шоссе и океаном — зловещая крепость будущего.