Марго на пробу охватила пальцами рукоятку. Перед самым стволом, на краю выступа, лежал полуметровый валун. Ее сердце начало бешено колотиться, когда она решилась испытать чужое оружие. Она прицелилась и нажала кнопку. Ничего не произошло. Она нажала немного сильнее, еще сильнее, и вдруг, несмотря на то, что при выстреле совсем не было отдачи, валун вместе с метровым обломком скального выступа поднялся в воздух и тихо упал в тридцати метрах от нее, вздымая в воздухе фонтан песка. Марго почувствовала на спине легкое дуновение. Со склона посыпался щебень.

Она глубоко вздохнула, проглотила слюну и широко улыбнулась. Фиолетовая полоска если и уменьшилась, то только на миллиметр. Она спрятала пистолет под куртку и застегнула пояс на одну дырку дальше, а затем в размышлении нахмурила брови.

Направившись в обратную сторону, она не сделала и десятка шагов, как увидела Хантера. Лучи восходящего солнца окрашивали его волосы в медный цвет.

— Эй, профессор! — закричала она. — Разве это прилично?

— Что? — удивился Хантер и неуверенно улыбнулся, однако Марго не была в этом уверена, так как борода закрывала его рот.

— Подсматривать за девушкой, когда она отходит в сторону!

Хантер внимательно посмотрел на нее. Марго чисто автоматически поправила волосы.

— Ты прекрасно знаешь, что каждый мужчина должен интересоваться тобой, — произнес он тоном светского льва, но тут же добавил:

— Мне показалось, что где-то произошла осыпь. Или даже небольшая лавина.

— Да, кусок скалы скатился на пляж, — ответила она, проходя мимо него. — Но я не верю, что ты мог услышать этот шум.

— Я слышал, — ответил Хантер и направился вслед за ней вниз по склону. — Сними куртку, тепло ведь.

— Я смогла бы придумать более тонкий предлог, — с иронией заметила он.

— Я тоже, — заверил ее Хантер.

— Да, пожалуй, верно, — через мгновение произнесла Марго. Она остановилась у подножия и задала вопрос:

— Росс, знаешь ли ты выдающегося ученого, вернее, физика с мировым именем, который своими знаниями хотел бы оказать услугу всему человечеству? Человека с большим воображением и очень доброго?

— Трудный вопрос. Ну… есть Друммонд, Стендаль, хотя этого трудно считать физиком, Розенцвейг… и конечно же Мортон Опперли.

— Именно его я и имела в виду, — кивнула Марго.

Дэй Дэвис постучал в застекленную часть двери, состоящей из четырехугольных плит, заключенных в оловянные рамки, двери маленькой пивной около Партишеда. Его колени дрожали, лицо было мертвенно бледным. Мокрые черные волосы висели сосульками, с одежды капала вода. Однако одежда не была грязной, несмотря на многочисленные падения, поскольку грязь с нее смыла вода, когда Дэй убегал от наступающего прилива, вплавь преодолевая последние сто метров Бристольского канала.

Энергия, пробудившаяся в нем под влиянием испуга, уже исчерпалась — если бы ему пришлось сделать еще несколько движений руками или ногами, то он уже не смог бы доплыть до берега, не выбрался бы из рвущейся вперед, пенящейся воды прилива, мчащегося в верховья Северна. Теперь ему был нужен крепкий напиток — алкоголь! — чтобы восстановить силы. Так же, как больному, подвергшемуся тяжелому отравлению окисью углерода, необходимо срочное переливание крови.

Но эти сволочи из Соммерсета по неизвестной причине закрыли двери и спрятались, а поскольку в эти часы пивная должна быть открытой, то он не сомневался, что они просто делают ему назло, не впуская его, так как ненавидят всех уэлльсцев, а тем более поэтов. Он поклялся, что сообщит соответствующим властям о закрытии питейного заведения. И прильнул лицом к одному из оправленных в олово матовых стекол, пытаясь разглядеть прячущихся в этой норе трусов, но темный зал был пустым, а огни потушены.

Шатаясь, он отошел от пивной, похлопывая себя руками, чтобы хоть немного согреться. Кружась по улице, Дэй начал кричать охрипшим голосом:

— Куда все подевались? Вылезайте! Ну, кому говорю, вылезайте!

Но никто не вышел к нему, ни одна дверь приглашающе не раскрылась, ни одно бледное, враждебное ему лицо не смотрело в окно.

Он был совершенно один!

Дрожа всем телом, он вернулся к двери пивной, обеими руками схватился за дверную раму, чтобы не потерять равновесия, с трудом поднял ногу, которую схватила судорога еще тогда, когда он плыл через канал, и каблуком сильно пнул в стекло. Посыпались осколки. Дэй опустил ногу, присел возле дыры и просунул внутрь руку по самое плечо, стараясь отыскать замок и открыть дверь. Через мгновение ему удалось это сделать и, освободив руку, он, с силой толкнув дверь, вошел внутрь. Близкий к обмороку, он направился к бару.

Остановившись, он с трудом переводил дыхание. Когда глаза привыкли к полумраку помещения, Дэя охватило радостное чувство. Неожиданно ему показалось, что это так прекрасно, что он в этот момент находится здесь один — он давно мечтал об этом, и вот его мечта наконец-то сбылась!

Он не обращал ни малейшего внимания на приглушенный рев, доносившийся с улицы, а поскольку так ни разу и не обернулся, то и не увидел, как снаружи в Бристольском канале медленно поднимается грязная пенящаяся вода. Он смотрел только на коричневые и зеленые бутылки, стоящие на полках за баром, и на их восхитительные этикетки. Бутылки, как ценные книги, были для него источником различных знаний, друзьями в одиночестве, а бар — прекрасной библиотекой, из которой следовало черпать и вкушать произведения, которые, как Дэй хорошо знал, никогда не смогут ему надоесть.

Медленно приближаясь к ним, счастливый и улыбающийся до ушей, он начал тихо и мелодично читать по этикеткам названия своих любимых книг.

Вместо романов Стендаля перед ним стояло любимое виски «Черное и белое», некоторые названия — «Старый контрабандист», «Учитель», «Белая лошадь» — ассоциировались у него с похоже звучащими названиями произведений Ричарда Блекмора, Чарльза Сноу и Герберта Кийта Честертона.

Двигаясь в холодной соленой воде, генерал Стивенс прошел мимо шахты лифта, в которой вода поднималась так бурно, что трещали металлические двери. Фонарик, висящий на его шее, освещал воду, достигающую бедер, а также стену, оклеенную обоями с изображением исторических бита Сразу же за генеральским фонариком, пытаясь рассеять темноту, пробирались еще три луча света.

— Совсем как банда воров из какой-то музыкальной комедии, — заявил полковник Грисволд.

Стивенс ощупал стену, пальцами разорвал обои и открыл полуметровой ширины двери, за которыми они увидели неглубокую нишу с большим черным очагом.

Генерал обернулся к остальным:

— Предупреждаю вас, господа, — поспешно произнес он, — только я знаю, где находится дверь к запасному выходу. Но так же, как и вы, я понятия не имею, куда он ведет, потому что место нашего пребывания является государственной тайной. Будем надеяться, что этот выход ведет в какую-нибудь башню, так как сейчас мы находимся в шестидесяти метрах под землей в шахте, которая постепенно наполняется морской водой. Ясно? Ну, так я открываю!

Он повернулся к ним спиной и начал опускать рычаг. Полковник Мейбл Уолмингфорд стояла как раз за ним, полковник Грисволд и капитан Джеймс Кидлей — немного в стороне.

Рычаг немного опустился, но тут же остановился. Генерал надавил сильнее и почти повис на руках. Полковник Уолмингфорд подошла ближе, тоже схватила рычаг и изо всех сил начала тянуть его вниз.

Рычаг подался и опустился еще сантиметров на двадцать…

— Подождите! — закричал Грисволд. — Если его заело, значит…

Почти в метре от них внезапно разорвались обои, распахнулась небольшая дверь, и черный поток воды хлынул внутрь, сбивая с ног капитана Кидлея и полковника Грисволда. Мейбл увидела, как фонарик Грисволда опускается все глубже и глубже.

Вода все прибывала — один большой, мощный поток. Она шла на полковника Уолмингфорд и генерала Стивенса, которые судорожно цеплялись за рычаг, чтобы не оказаться сбитыми с ног.

Марго и Кларенс Додд стояли, опершись локтями о верхний поручень бетонного моста, и смотрели на взгорья, пытаясь отгадать, откуда берется завеса разреженного дыма, плывущая с юга и приводящая к тому, что у солнца появился какой-то странный красноватый оттенок, а лучи его приобрели зловещий медный цвет. Марго пришла сюда в основном, чтобы убежать от Росса Хантера.