– Ну это, – смутился Макс, – трепетно как-то…

– Он вообще парень трепетный.

– Вы с ним, что ли… вместе?

– Пару раз в неделю вместе.

– В смысле?

– В том самом. Секс у нас пару раз в неделю.

Макс заткнулся, а я припарковался у одной знакомой забегаловки.

– Пошли, закинем чего-нибудь горячего и кофе. Спать хочу.

Макс еще и покраснел.

– Не понял, – захлопнул я открытую уже дверь. – В чем проблема? Ты же знаешь, что я иногда предпочитаю парней? Лет десять уже знаешь.

– Знаю. Просто первый раз вижу.

– Забей. Если что, можешь вырезать свой жировик в другой больнице.

– Да нет… Нормально все. Просто как-то… Не знаю.

– Ладно, дома на досуге переваришь. Пошли уже что-нибудь съедим?

***

– Серег, – я на автомате прикрываю локтем пострадавшие ребра под гогот Макса. – Может, после работы к тебе, посидим, врежем по пиву?

– Можно, – видимо, это моя карма: утешать и поддерживать. Я же помню, Нинку он послал, надо это дело запить.

Глядя на пару бутылок водки к пресловутому пиву, я понимаю, что «Нинку» лечить мы будем всерьез.

– Вот скажи мне, Серег, – пьяный взъерошенный Макс казнит очередную сигарету, расплющивая ее в переполненной пепельнице. – Почему нельзя просто любить? Почему секс стал услугой? Не встретил с работы, замотался – дрочи! Сделала минет – веди в кино. Не, мне не жалко, я и в кино свожу, и с работы встречу, не вопрос, но не в качестве платы. Понимаешь?

– Понимаю.

– Сначала-то все, блядь… Идеально. Но как только привыкну и все наладилось… все, блядь… Торгово-денежные отношения. Че за херня такая? Ты мне вот скажи… У тебя с твоим хирургом тоже так?

– Макс.

– Нет, ты мне скажи.

– Не так, Макс. Но у нас не те отношения. Мы просто друг друга в плане секса устраиваем.

– И все?

– И все.

– И тебе похуй, есть там у него кто?

– Нет. Если встретит кого, я отойду. Без вопросов. Ну и наоборот.

– А если он параллельно с кем?

– Макс, мы тебе что – кролики? У него работа, у меня работа. Реально вот на эти параллели времени нет.

– А он как ты? И вашим и нашим?

– Макс, я и ваших и наших. А он только под наших. Андестенд?

– Типа того. А втроем?

– Что втроем? – ох, что-то не нравится мне поворот разговора.

– Ну, с женщиной.

– А на хрена?

– Что, вообще никак?

– Завязывай. Давай еще по одной и спать, завтра еще работать.

Макс разметался по дивану, содрав с себя одеяло и вышвырнув подушку. Вот на хрена он сначала закутывается как в кокон, а потом это все с себя спинывает? Я отвернулся к стене, схватился за край, выбирая точку фиксации, потому что комната начинала бешено вращаться, стоило мне только закрыть глаза. Завидую – дрыхнет себе, а я лежи тут на аттракционах из-за какой-то Нинки. Пиздец, а завтра еще полдня за рулем… Я повернулся к Максу, тот, замерзнув, подкатился ко мне ближе и попытался втиснуться под теплый бок. Хрен тебе. Перегнувшись через него, втащил выкинутое на пол одеяло и укрыл эту пьянь. Пьянь довольно вытянулась и засопела. А я смотрел и думал. Хочу ли я Макса? Хочу. Давно хочу. Сколько знаю. Но предпочитаю дружить.

– Дружить, я сказал! – рявкнул я на нижний интерес, начавший вдруг набирать силу.

Отвернулся. Блядь… Рино со своими разговорами взял и перетряхнул когда-то плотно утрамбованное на задворки сознания желание.

Опять повернулся к Максу и уставился на его профиль. Надо завязывать с этими мыслями и совместными ночевками после пьянок хотя бы на какое-то время.

***

– Как там Макс? Все нормально?

– А что с ним будет?

– Голову поверни.

– Вот тут еще помассируй, – я растекался под умелыми пальцами Рино. Стояк уже ощутимо мешал неподвижности. – Останешься у меня сегодня?

– Останусь. Завтра выходной, так что утром не буди, я дверь захлопну.

Горячие поцелуи рассыпались по чувствительному месту между лопаток, и я застонал от удовольствия. Рино, прижавшись к моим ягодицам, потерся в ответ на мое постанывание, давая понять, что возбужден не меньше. Поцелуи становились настойчивее и агрессивнее и спускались все ниже.

– Перевернись, – муркнул мне Рин.

Я перевернулся, одновременно пытаясь стащить с себя остатки одежды. Рино, обхватив губами открывшуюся головку и проведя языком под шкуркой, выпустил ее изо рта.

– Серж, а давай тебе обрезание сделаем?

– Рин, а давай ты другие свои навыки вспомнишь? И зачем обрезание? Тебя что-то не устраивает?

– Все устраивает, просто мне обрезанные больше нравятся.

– Ты и так меня бриться под ноль заставляешь, сейчас еще и обрежешь, дальше что? Пирсинг?

– Я подумаю.

– Я тебе «подумаю»!

– Говорят, когда под уздечкой пирсинг, ощущение совсем улетные. Он как бы сильнее давит на простату, но презерватив может порваться.

– Все-то ты о своем кайфе переживаешь, – фыркнул я. – О моем потужи? – ткнулся возбужденным членом в его губы.

Рино, хитро прищурившись, нарочито медленно обвел кончиком языка головку и, не разрывая зрительного контакта, медленно стал погружать мой член в рот, зная, как это заводит. Я застонал и выгнулся. Вот шайтан! Так он меня в два счета прикончит. Но Рино сбавил темп, прикрыл глаза и, медленно вдыхая, погрузил член дальше. Я почувствовал, как его горло конвульсивно сжалось. Чччерт! Кайф-то какой! Он выпустил меня и, облизав, заявил:

– Не надо пирсинг. С пирсингом так вот хрен проглотишь. Мешать будет.

– Ну слава тебе господи… – пробормотал я.

– Не надо ко мне уж так официально…

– Рино!

– Все, молчу, упал на колени и удовлетворяю.

И стоило Рино подтвердить свои слова действием, как раздался звонок.