Отзывчивое и доброе сердце ребенка формируется по образу и подобию родительскому. И тут не «жевать», тут любить надо!

Что касается любви, то быть «выше» её, как утверждает Петя Трофимов, нельзя. Можно уметь или не уметь любить. А уметь любить – это и значит поступать, как Раневская: жалеть, прощать, жертвовать. Это, может быть, и непоследовательно с её стороны: вначале рвать телеграммы из Парижа, не читая; потом рвать, прочитав их; а потом признаться: «…что же мне делать, он (т. е. любимый – Н.Т.) болен, он одинок, несчастлив, а кто там поглядит за ним, кто удержит его от ошибок, кто даст ему вовремя лекарство? И что ж тут скрывать или молчать, я люблю его, это ясно. Люблю, люблю…Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу».

Кто же может осуждать её за это? Разве что тот, кто сам никогда не любил. Но тогда и к нему будут относиться слова Раневской, брошенные в сердцах «чистюльке» Пете: «Надо быть мужчиной ‹…› а вы просто ‹…› смешной чудак, урод…»

В этой связи припоминается и ещё одна чеховская запись из «Записной книжки»: «Боже, не позволяй мне осуждать или говорить о том, чего я не знаю и не понимаю».

А таких вещей, сколько ни живи, всё равно будет множество. Писатель, конечно, призван в них разбираться. Но здесь и опыта, и ума явно недостаточно. Не случайно выписывает Чехов мысль Достоевского: «Чтобы умно поступать, одного ума мало». А что же нужно ещё?

В письме к Л.А. Авиловой от 14 февраля 1904 года Чехов написал так: «…главное, будьте веселы, смотрите на жизнь не так замысловато; вероятно, на самом деле она гораздо проще! Да и заслуживает ли она, жизнь, которой мы не знаем, всех мучительных размышлений, на которых изнашиваются наши российские умы – это ещё вопрос».

Итак, возлюби жизнь больше, чем смысл её. Наслаждайся вишневым садом, пока он в цвету и благоухает.

Что же символизирует в пьесе вишневый сад? Почему именно он фигурирует в жизненной драме героев как безусловно ценная категория?

Как всегда это бывает у Чехова, у каждого из героев – свой набор абсолютных ценностей, своё, особое к ним отношение. При этом предметы могут наделяться свойствами, изначально им совсем не присущими. Посмотрим, какие эмоционально-смысловые приращения сделаны героями пьесы к словосочетанию «вишневый сад», обозначающему совокупность деревьев, по весне, естественно, цветущих, а летом приносящих плоды в виде красных ягод?

Чехов владел тайной символа. Он знал: людям свойственно одухотворять всё, к чему прикасаются они душой. И здесь самое главное: что за душой у человека?

Что же означает «вишневый сад» для её владелицы – Любови Андреевны Раневской?

Она гордится им как исторической редкостью , как реликвией : «Если во всей губернии есть что-нибудь интересное, даже замечательное, так это только наш вишневый сад».

Обратим внимание, о саде – «интересное», очень необычное определение, как о книге или интеллектуальном раритете. Брат её, Гаев, с ней полностью солидарен: «И в «Энциклопедическом словаре» упоминается про этот сад».

Вишневый сад дорог Раневской как память о счастливом прошлом . «О моё детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя…»

С садом связаны её представления о прекрасном : «Какой изумительный сад! Белые массы цветов, голубое небо…»

Вишневый сад – это её жизнь, судьба : родители, память об утонувшем сыне, вообще – весь бывший уклад жизни . Она говорит: «…пощадите меня. Ведь я родилась здесь, здесь жили мои отец и мать, мой дед, я люблю этот дом, без вишневого сада я не понимаю своей жизни, и если уж так нужно продавать, то продавайте и меня вместе с садом…»

Последние слова прощания с садом Раневской итожат эти составляющие: «О мой милый, мой нежный, прекрасный сад!..Моя жизнь, моя молодость, счастье моё, прощай!..Прощай!..»

Она прощается с жизнью не в том смысле, что скоро она с нею физически расстанется. Она прощается с той частью свой жизни, что для неё важнее жизни физической. Это прощание со своей душой . Раневская, конечно, знала об угрозе разорения, однако не предприняла решительно ничего, что могло бы спасти её материальное благополучие. Потому что цена за это – отречение, предательство, надругательство. Отдав распоряжение о вырубке вишневого сада и о продаже клочков земли под дачные участки, она должна была бы добровольно отказаться от того, что для неё не просто жизнь, а дороже жизни: это память, любовь, красота и поэзия жизни.

Сделать это Раневская не может. В этом её сила: погибаю, но не предаю. Сказывается та сила культурных ценностей, которая не дана Лопахину и которая при всех его деньгах и возможностях, белых жилетках и желтых башмаках, делает его всё-таки парвеню, выскочкой, который со свиным рылом наладился в калашный ряд.

Но почему же тогда сам Лопахин так устремлен к вишневому саду? Ведь для него с имением связаны воспоминания совсем иного порядка…И в самом деле, дед и отец Ермолая Лопахина были крепостными. Их не пускали в имении даже на кухню. Так что вишневый сад для него – способ самоутверждения . Он счастлив, что стал его владельцем, то есть формально приблизился к тем прежним владельцам сада, что, по его понятиям, вели такую таинственно-прекрасную, недосягаемо-осмысленную жизнь, бессознательно побуждая тянуться к ним и восхищаться ими. Как восхищается Лопахин Раневской, о которой неизменно говорит с любовью и уважением: «Хороший она человек. Легкий, простой человек!» Он на всю жизнь запомнил, как пожалела она его, избитого в детстве отцом, как вымыла и утешила: «Не плачь, мужичок, до свадьбы заживет…»

Итак, вишневый сад куплен Лопахиным. Он счастлив, хохочет, топочет ногами, шумит, велит музыкантам играть громче. По какому поводу он, собственно, ликует? Ведь старый дом он, скорее всего, сломает, а сад уничтожит. «Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь…»

Это он всех, включая любимую им Раневскую, пригласил! Он что, злодей? Садист? Дегенерат? – Нет, отнюдь. Он, в обрисовке Трофимова, почти интеллигентный купец с тонкими, как у артиста, пальцами и нежной душой. И это не сильно расходится с авторским пониманием образа. Известно, что исполнителем роли Лопахина Чехов хотел бы видеть Станиславского, считая, что играть его надо не «кулаком», а сложной, развитой натурой.

Конечно, такта у этого интеллигентного купца решительно не хватает. И это понятно: такт – производное от общей культуры человека, а с ней у Лопахина – проблемы. Но то, что в действиях Лопахина нет злого умысла,  – факт. Увидев горько плачущую Любовь Андреевну, он искренне укоряет её: «Отчего же, отчего вы меня не послушали? Бедная моя, хорошая, не вернешь теперь». И далее – со слезами: «О, скорее бы всё это прошло, скорее бы изменилась наша нескладная, несчастливая жизнь». Вот так переход! Только что «топотал» и вдруг на жизнь зароптал! Почему же такая метаморфоза?

Всё дело в том, что субъективного намерения обидеть у Лопахина не было. Просто он понятия не имеет, что значит для Раневской её вишневый сад. Он может уразуметь лишь то, что ему под силу: была возможность спасти имение, но из-за собственной непрактичности старые хозяева ею не воспользовались. Виноваты сами. Для него же «вишневый сад» означает совсем другое, неведомое уже ни Раневской, ни Гаеву, ни кому бы то ни было ещё.

Вишневый сад для Лопахина – это недосягаемая мечта. Это стремление к тому, чем так бедна его реальная жизнь. Вишневый сад – это высокий социальный барьер, который неожиданно был им взят. Он горд своей победой, но что с ней делать – не знает. И начинает предпринимать реальные, практические шаги – других не умеет! – которые, по сути, разрушают «идеальную» часть его образа: овладев мечтой, умертвил её. Стал хозяином желанного сада и вырубил его.