Слои земли, поднимаемые со дна шахт и до уровня современных городских улиц, раскрыли перед нами бурную историю и далекие торговые контакты в течение двух тысячелетий. Однако археологи увидели возможность идти дальше. Русские тоже убедились в том, что здесь можно больше узнать о контактах между людьми в древние времена. Столица Донского региона город Ростов, находившийся на расстоянии получасовой езды на машине, со своим полуторамиллионным населением не мог похвастаться ничем подобным. И ректор Ростовского государственного университета предложил нам продолжить сотрудничество и раскопки в будущем году. Так что мне было о чем подумать, пока я сидел на пеньке.

— Нашел ли ты следы Одина?[9] — спрашивали журналисты. — Нашел ли доказательство своей теории?

Да разве я собирался отнимать эту честь у Снорри?[10] Да мне самому никогда не пришло бы в голову отправляться куда-то к горам Кавказа, чтобы вести раскопки на восточном берегу этой реки, граничащей с Азией! Именно исландец Снорри Стурлусон около 800 лет назад, сидя на своем острове в Северной Атлантике, назвал это место чрезвычайно особенным. И вот теперь я сидел на том самом месте, куда Снорри в своих сагах поместил языческое капище легендарных асов. Именно здесь, на восточном берегу устья этой реки, по его словам, находился город, в котором верховный предводитель асов[11] шаман Один и двенадцать могущественных жрецов приносили жертвы и вершили суд над людьми, пока римляне не вынудили их пуститься в бегство на Север. Там они все умерли своей смертью, а затем были возведены в ранг богов гостеприимным конунгом свеев Гюльви[12] и аборигенами Севера. Так начинается у Снорри история норвежского королевского рода.

И вот я сидел здесь и спрашивал себя, почему Снорри указал именно это место. Чуть ниже по улице находились старинные крепостные стены Азова, восстановленные Петром Первым, и это место было единственной небольшой возвышенностью вблизи восточной стороны дельты. Азов расположен именно там, где, по Снорри, находилось святилище асов. Кажущаяся бесконечной равнина простиралась дальше с нашей стороны реки в сторону Азии, где за горизонтом возвышались невидимые отсюда могучие горы Эльбрус и Арарат. Здесь была очень плодородная земля, за которую на протяжении столетий сражались как кочевники, так и великие державы. Обращая взор в сторону Европы, я видел дельту Дона — сплошные болота с камышом, прорезанные, как стрелами, блестящими полосками воды, вплоть до Танаиса. Прямо под нами протекало восточное ответвление дельты Дона, по которому большие корабли и сегодня попадают в сердце России, до тех самых районов, где волок связывал все части Древнерусского государства во времена викингов. Наши российские и северные археологи знали, что уже в довикинговые времена реки использовались как торговые пути от Черного моря на юге до Белого на севере.

Но откуда Снорри, живя в Исландии, мог знать о российских речных путях? Отнестись серьезно к географическим сведениям Снорри о кавказском происхождении северного королевского рода означало подвергнуть испытанию терпение многих норвежских историков. Когда мы с моим шведским коллегой Пером Лиллиестрёмом осенью 1999 г. выпустили книгу «Без границ», уже первая рецензия на нее содержала ясное предупреждение против того, чтобы вдохнуть жизнь в писания средневекового еретика Снорри. В статье под многозначительным заголовком «Наивные люди», появившейся в газете «Афтенпостен» 27 ноября 1999 г., один норвежский историк, специалист по религии, сообщал, что Снорри использовал прием, характерный для исторических трудов XIII в., т. е. превратил королевских мифологических предков в исторических персонажей: «Даже если в конце XIX в. историки принимали это всерьез, то сейчас эти взгляды устарели. Современные ученые уже давно отказались от идеи поиска первоначального происхождения жителей Севера» («Афтенпостен», 27.11 1999).

Специалисты придумали даже термин — «историзация» мифологических предков. И Снорри попал, таким образом, в одну компанию со всеми остальными авторами, занимавшимися подобной фальсификацией религиозной истории. В эпоху викингов Одина почитали как бога наряду с громовержцем Тором[13]. И если Снорри спустил Одина на землю, оставив Тора в облаках, то это означало, что он историзировал Одина, оставив Тора в покое.

Мы с Пером готовы были признать, что историки религии вправе утверждать, что Один был богом. Ведь и викинги так думали. Но если историки сейчас, на рубеже тысячелетий, по-прежнему верят своим коллегам XIX в., решившим, что бесполезно искать первоначальное место обитания жителей Севера, то их теория, скорее, похожа на догму. Мы больше верим в старую мудрость, которая гласит: тот, кто ищет, всегда находит. Во всяком случае, нет сомнений в том, что если не искать, то шансы найти сводятся почти что к нулю.

Когда я решил «поймать» Снорри на слове и отправиться в определенную точку на карте Кавказа, чтобы начать поиски, то мои противники, получившие широкий доступ к прессе, разохотились и вошли во вкус. А когда провалились все попытки умных голов уничтожить Снорри и вместе с ним нас, всерьез воспринявших его «антинаучные фантазии», в газете «Ослопостен», которая бесплатно раздается всем жителям столицы, на первой странице появился жирный заголовок «Неужели Тур Хейердал совсем спятил?» (18.4 2001)

Разумеется, все и каждый имели достаточно оснований удивляться, когда три профессора сообща устроили фронтальную атаку в газете «Афтенпостен», открыв там постоянную рубрику под заголовком «Вневременные фантазии Снорри и Хейердала». Проблема, по их словам, состояла лишь в том, что Хейердал в силу целого ряда недоразумений выбрал для раскопок Азов, хотя, конечно, это место было гораздо экзотичнее, чем, скажем, Меларен[14]. А далее следовал вывод: «Мы не думаем, что наши возражения произведут какое-нибудь впечатление на Хейердала. Все профессиональные возражения, которые ему не нравятся, он отвергает, называя их профессорским чванством. И если мы все же считаем необходимым высказаться, то это для того, чтобы никто, в том числе и власти, не сомневались в том, что думают специалисты по поводу проекта, основанного на языковых недоразумениях и фундаменталистском прочтении Снорри» («Афтенпостен», 16.12 2000).

Так родился Азовский проект. Роды были тяжелыми, но зато с фейерверком. В газетной рубрике красовались маленькие фотографии всех троих: профессора общего языкознания Университета Осло, профессора древнескандинавской филологии Бергенского университета и доцента Норвежского университета технических и естественных наук в Тронхейме. Под ними был изображен и Снорри — известный портрет кисти Кристиана Крога[15], написанный специально для издания книги знаменитого исландца. А еще ниже текст: «Пиратская карта. Снорри, вероятно, от души бы посмеялся, если бы узнал, что его географические описания через 800 лет будут использованы в качестве пиратской карты с указанием, мест для раскопок».

Итак, захватив с собой королевские саги Снорри, мы отправились на Кавказ.

— Вот теперь Снорри действительно смеется, — сказал Пер, когда мы, несмотря на всю эту шумиху, начали раскопки в Азове.

— Над кем смеется? — спросил я.

Уже первые удары лопаты показали, что с нашей стороны было вовсе не так уж глупо отнестись к точным географическим указаниям Снорри более серьезно, чем это делали специалисты на протяжении двух последних столетий. Ведь Снорри все-таки жил на 800 лет ближе к описанным им историческим событиям, нежели мы, кто сегодня полагает, что человек во времена Снорри находился всего лишь на 800 лет ближе к стадии обезьяны.