— Альма сказала! А знаешь, что я скажу, Шарлотта?

Она не хотела знать. Но, будто со стороны, она услышала свой собственный тихий вопрос:

— Что же?

— Ты умная, красивая женщина. Сейчас ты начала познавать себя, всю себя. Познавать свои мысли, познавать свое тело.

Она посмотрела ему в глаза, ничего не говоря. Она была изумлена: казалось, этот мужчина всегда говорил вещи, которые ей не говорил никто и никогда. Иногда он говорил то, о чем она даже не осмеливалась думать.

— Теперь скажи мне, — продолжал он, — почему ты пришла? — Его руки проникли к ней под юбку, и он пробежался пальцами сначала по одному, а потом по другому бедру. Его прикосновения были легкими, но теплыми. Шарлотта затаила дыхание, когда его рука поднялась по ее бедру к завиткам волос на ее холме любви.

— Я не могу сделать этого, — прошептала она. — Может быть, я не хочу знать себя так хорошо, Люк.

В его глазах появилось мечтательное выражение. Они были полны любви.

— Помнишь, я сказал тебе, что никогда не буду заниматься с тобой любовью, пока ты не будешь готова к этому, дорогая? Я никогда не нарушу этого обещания.

Она чувствовала, каким твердым был его член, который находился прямо под ней. Это был своего рода знак, соблазн, которому она не могла противостоять.

— Я хочу, чтобы тебе снова было хорошо, — прошептал он. — Я хочу увидеть, как ты трепещешь от удовольствия. Я хочу почувствовать, как ты забываешь обо всем, кроме того удовольствия, которое я тебе доставляю. Я хочу делать это с тобой десять раз за ночь!

Она вынуждена была рассмеяться.

— Мы бы свели друг друга в могилу еще до того, как добрались до Орегонских земель!

На его лице отразилась страсть и желание.

— Значит, так тому и быть, — прошептал он, проводя рукой по ее волосам и зачесывая их назад. — Я сказал тебе, когда мы встретились в первый раз, что одна ночь с тобой будет стоить сотни призовых коров. — Она глубоко вдохнула, когда руки его коснулись ее ягодиц. — Теперь я знаю, что за это можно отдать все. — Он толчком перевернулся, положил ее на свое одеяло и заглянул в ее глаза.

Шарлотта знала, что должна сопротивляться, сделать что-то, что-то сказать, когда его пальцы расстегнули ее блузку. Потом она услышала, как дыхание Люка замерло. Она знала, что должна отодвинуться, когда его пальцы скользнули по ее груди. Он наклонился к одному соску, взял его в рот, тихонько сжал зубами. Его руки медленно опускались вниз по ее животу, расстегивая юбку и снимая ее одним долгим, скользящим движением.

Она знала, что не может говорить, что ее дыхание затаилось где-то глубоко в груди, страсть и желание наполняли ее тело. Она жаждала продолжения ласк и знала, что получит их, однако Люк дразнил ее, по очереди лаская языком ее груди. Его руки, от прикосновения которых в ее теле разгорался огонь, легко скользили вверх и вниз по ее ногам, по ее бедрам, по животу.

— Слушай свое тело, — прошептал он.

Она слушала, и она понимала его желания. Она понимала, что нуждается в Люке, понимала, что хочет его, и также слушала его тело, догадываясь, что он хочет ее так же сильно, по той упругой твердости, которая упиралась ей в живот, по тому нетерпению, которое для любимого человека ей так хотелось утолить и удовлетворить.

— Разреши мне доставить тебе удовольствие, — прошептал он, когда его рука кружилась вокруг ее интимного места между ног.

Шарлотта развела ноги, желая получить как можно больше таких прикосновений, но рука Люка уже скользнула вверх, продолжая дразнить ее. Его влажные губы блуждали по ее груди.

— Я хочу тебя! — Шарлотта слышала свой голос как бы со стороны. — Пожалуйста, Люк. Люби меня!

Со стоном он закрыл ее рот своими губами. Его пальцы заскользили вниз по ее животу и осторожно разделили ее губы, войдя в нее и заставив ее вскрикнуть.

— Мне нужно, чтобы ты была уверена, — шептал он, используя большой палец, чтобы воздействовать на чувствительную точку, которая через мгновение обещала стать источником наслаждения. — Пути назад не будет, Шарлотта. Я навсегда останусь твоим первым мужчиной.

— Именно этого я и хочу, — прошептала она, проводя рукой вдоль его живота и касаясь его мощного члена, натянувшего ткань штанов.

Люку понадобились секунды, чтобы снять брюки. Шарлотта замерла, разглядывая его устрашающих размеров орудие.

— Я буду осторожен, — пообещал он, как будто прочитав ее мысли. — Так осторожен, как только смогу.

Она хотела его так сильно, что доверилась ему — мужчине, которого клялась избегать, мужчине, которого обещала не любить, мужчине, который слишком хорошо ее понимал.

— Я доверяю тебе, — сказала она, почувствовав, как его горячая мускулистая грудь прижалась к ее груди.

Приподнявшись на локтях, роняя пот на ее лицо, Люк вошел в нее медленно и нежно.

— Если будет больно, Шарлотта, то только один раз, и я потом тысячу раз возмещу тебе эту боль.

Он двигался вместе с ней, и она чувствовала себя так хорошо, как никогда в жизни. Ее женское естество жадно втягивало его внутрь. Затем она ощутила резкую боль, и он закрыл ее губы влажным, нежным поцелуем.

— Это последняя боль, которую ты ощутишь, дорогая, — прошептал он, и она почувствовала, что огонь разливается у нее внутри. И с каждым ритмичным толчком, когда он осторожно продвигался все глубже и глубже, он все больше завоевывал ее сердце и ее душу.

Она трепетала от желания, растворявшегося в наслаждении, когда бедра ее поднимались к нему навстречу. Она поняла, наконец, что удовольствие ощущать его внутри себя, утолять бушующий в нем огонь так же, как он утоляя ее страсть, превосходило все, что она чувствовала до сих пор. Она стонала, когда стонал он, царапала его спину, когда он ускорял свое движение…

А потом она открыла глаза, потому что Люк остановился. Он внимательно смотрел на нее. Глаза его потемнели от удовольствия и страсти и были полны неутоленного желания.

— Мы идеально подходим друг другу, совсем как перчатка к руке, — прошептал он.

И вот их тела снова двигались в первобытном ритме, созданном страстью, взаимопониманием и жгучим желанием. Удары Люка были, словно толчки бархатного пламени. А потом волна наслаждения подхватила Шарлотту. Она вцепилась ногтями ему в спину, укусила за шею, бешено выгнулась в раскаленном добела взрыве обжигающего удовольствия.

— Люк!

— Ты должна подарить мне это еще раз, дорогая, — прошептал он.

Издавая стоны, роняя капли пота, когда он смотрел на нее сверху вниз, теперь Люк двигался в другом, более быстром ритме. Его мощные толчки напоминали движения сильного зверя, когда он, приподнимаясь на одном локте, второй рукой крепко прижимал ее зад к одеялу. Если бы она в этот момент могла говорить или хотя бы нормально мыслить, она бы хотела сказать ему, что хочет подарить ему такое же наслаждение, какое он только что дал ей.

Но в тот миг думать было невозможно. Все, что она ощущала, это удовольствие, которое становилось все горячее и глубже. Неожиданно у Люка вырвался стон, пронзивший ее насквозь. Бедра его, казалось, были готовы впечатать ее в землю.

Шарлотта оказалась за гранью реального, на мгновение перенесшись в другие, прекрасные края, где она раньше никогда не бывала. Она чувствовала, будто плывет, а из души ее и тела уходят все желания. А затем Люк упал на нее, мокрый, выдохшийся. Шарлотта поцеловала его твердое, крепкое плечо, получая удовольствие от его соленого вкуса и желая как можно лучше узнать тело мужчины, которого она любила.

Люк был первым, кто постарался понять, что происходит у нее в душе. Она не знала, встретит ли когда-нибудь кого-то, кто так же, как он, сможет заслужить ее доверие. Но она знала, что он был первым и единственным мужчиной, с которым она будет заниматься любовью.

Удивительно, но она совершенно не испытывала стыда. К счастью, праздник все еще был в полном разгаре, иначе их с Люком стоны и крики были бы слышны далеко в ночной тишине. Теперь Шарлотта прекрасно понимала, что именно «сбивало с пути истинного» хороших девушек. Вообще-то она просто обязана была ненавидеть себя. Несколько недель назад она потеряла своего мужа и, тем не менее, отдала себя всю, свою душу и тело, мужчине, который сейчас лежал рядом с ней, теребил пальцами ее волосы и смотрел на нее с нежностью, она была в этом совершенно уверена.