Неожиданный крик вернул девочек к реальности, и Даша в ужасе бросилась к краю блестящей на ярком солнце новенькой крыши. Внизу, сжавшись в комочек, лежала Маша и жалобно стонала, голова ее неловко пристроилась на коротко стриженном кусте акации, а из ободранных коленей сочилась кровь.

Дальше все происходило, как в страшном сне. Даша, не помня себя, спрыгнула с гаража и подвернула ногу, но на пронзившую боль лодыжку не обратила внимания. Кто-то из девочек крикнул, что сейчас приведет бабу Тасю. Даша с Викой попытались поднять Машу, но та упорно отказывалась вставать, изо всех сил сопротивлялась и рыдала уже во весь голос. Вика кинулась срывать подорожники и прикладывать к разбитым коленкам младшей Громовой, пока Даша продолжала уговаривать ее подняться. Сколько продолжался этот кошмар, девочки уже и не помнили.

С истеричными причитаниями на стоянку вбежала высокая сухопарая баба Тася, тряся своим седым пучком, напоминающим антенну, а через пару минут, перекрывая гомон птиц, с резкими звуками сирены подъехала скорая…

Из больницы сестер забирала трясущаяся бабушка Лида, поддерживаемая под руку бабой Тасей, злобно сверкающей глазами в сторону Даши. К счастью, Маша ничего не сломала, но получила легкое сотрясение мозга и пробила левую барабанную перепонку. Восстановить полностью слух ей так и не удалось, младшая Громова на восемьдесят процентов оглохла на одно ухо на всю жизнь…

Бабушка не ругала Дашу, только тихонько плакала, сидя в маленькой кухне, и от этих молчаливых страданий девочке становилось еще тяжелее.

– Ты старшая, ты сильная, ты должна оберегать и защищать тех, кто рядом с тобой, – шептала бабушка, гладя темно-русую макушку старшей внучки, – ты не имеешь права на ошибку, от тебя так много зависит.

Даша тогда совсем не задумывалась над словами бабули, она понимала, что ее успокаивают, и пыталась сделать вид, что все поняла.

Но если пожилая Громова старшую внучку не осудила, то баба Тася быстро разнесла весть о случившемся по всем ближайшим дворам небольшого городка. В ее вариации Даша чуть ли не специально толкнула Машу с крыши, и теперь несчастная младшая сестричка навсегда оглохла. О том, что только на одно ухо, баба Тася забывала добавить, да и то, что при падении она не присутствовала и как все происходило на самом деле, не видела, тоже уже было неважно.

Несмотря на летние каникулы, бабушку и Дашу вызвали в школу. Лидия Ивановна оправдывала внучку, как могла, но ее все равно поставили на внутришкольный учет, предупредив, что еще один подобный проступок – и придется обратиться в детскую комнату милиции.

Бабушка понимала, что это пустые угрозы и просто профилактическая беседа, но объяснить восьмилетнему ребенку никак не могла. Дашу начали травить: все дворовые бабульки осуждающе смотрели на нее и шикали в спину, соседским девчонкам запретили с ней общаться, в школе с «провинившейся» никто не хотел садиться за одну парту даже после назидательной речи учительницы, которая убеждала класс, что ошибиться может каждый и нужно уметь прощать. И только своенравная Вика не предала подругу.

Всегда общительная и веселая Даша замкнулась, боясь постоянных осуждений, самым страшным ее кошмаром стало ошибиться и опять попасть в волну презрения. Каждую, даже самую маленькую неудачу, она воспринимала до боли в сердце. Неважно, тройка ли это за контрольную, по которой у всех одноклассников двойки, или отказ взять ее в команду на школьном, по сути, никому не нужном, празднике – любая мелочь заставляла Дашу сильно переживать. Именно тогда она решила, что непременно станет идеальной и будет делать все, что от нее зависит!

Но больше всего девочка волновалась за сестру. Из-за своей глухоты Маша не всегда правильно разбирала слова, от этого часто неправильно понимала говоривших, и ее речь наполнилась неверным произношением. Это естественно отразилось и на обучении, но учителя, зная печальную историю девочек, воспитываемых бабушкой, кое-как дотащили Машу до конца девятого класса, ни разу не оставив на второй год.

Маршрутка затормозила в Люберцах на ул. Ленина, и сестры Громовы, расплатившись, побежали к спортивно-образовательному центру, в котором их танцевальная школа арендовала очень приличный зал и отдельные раздевалки. Начинала свою деятельность «Double crewe» в Лыткарино, но со временем перебралась в районный город, там и детей больше и помещение лучше.

До Машиной тренировки оставалось десять минут, и Даша, помогая сестре, выуживала кроссовки из сумки, пока младшая Громова натягивая футболку, попутно болтала еще с одной девочкой-тренером.

– Все одеты? – После легкого постукивания в дверь ярко освещенного помещения вошел атлетичный молодой человек в модных зауженных брюках по щиколотку – директор и главный тренер танцевальной школы.

– Олег Дмитриевич, перед вами я и раздетая не постесняюсь стоять, – хихикнула Маша, одергивая спортивную футболку и приосаниваясь, выставила вперед грудь.

Олег улыбнулся, забавно сморщив нос, усеянный неяркими конопушками, и непроизвольно поправил рыжие волосы. Внимание девушек ему всегда было приятно, а таких красивых, как Маша, особенно, но он старался никого не выделять из тренерского состава, чтобы избежать ненужных сплетен и разлада в коллективе, на семьдесят процентов состоящем из дам.

– Девочки, в нашей дружной семье возникла проблемка, – покачиваясь на мысках, проговорил он и обвел взглядом тренерскую, в которой собрался весь женский состав команды. – У Наташи появилась возможность пересдать заваленный в университете экзамен, и нужно, чтобы кто-то взял сегодня ее семичасовую группу.

– Миленькие, простите, но очень нужно, – прикладывая руки к груди, с трепетом заговорила невысокая брюнетка, – препод позвонил, сказал, сегодня к шести могу подъехать, потом ему не до долгов будет. А если я сегодня не пересдам, меня до летней сессии не допустят…

– Я возьму, – кивнула Даша, поднимая руку. Она перевела смущенный взгляд с блестящих коричневых ботинок директора на его улыбчивое лицо.

– Даш, ты золото, но выезжать все время на тебе невозможно. Мне уже стыдно… – Олег с благодарностью посмотрел на старшую Громову, а потом снова пробежался взглядом по остальным. – Маш, может быть, ты?

– Я? – Маша удивленно вскинула левую бровь, пока другие девушки пытались прикинуться мебелью. Брать вечернюю группу особо желающих не было, да и заплатят за эту переработку от силы полторы тысячи…

– Олег Дмитриевич, я возьму, – настойчиво повторила Даша, вставая перед сестрой и закрывая ее от пронзительных карих глаз руководителя. – Других желающих нет, а лишний заработок мне не помешает.

– Хорошо. – Старший тренер тепло улыбнулся, и его запрыгавшие на носу конопушки как будто озарили лицо солнечным светом. – Тебе я никогда не мог отказать, даже если не настаивала.

Молодой человек перевел взгляд на Машу и чуть недовольно качнул головой. Девушка в ответ лучезарно улыбнулась и игриво стрельнула глазами.

– Всем удачного дня! – Олег вышел из тренерской, а Даша продолжала смотреть ему в след.

Вот она, ее запретная мечта… Любила ли она Олега? Скорее, боготворила… и было за что!

В девятом классе Вика потащила Дашу на пробный урок по хип-хопу. В их школе открыли новую танцевальную студию и приглашали всех желающих поучаствовать в первом занятии бесплатно. Тренировку проводили директор клуба Екатерина Дмитриевна Гранова, многократный призер этапов кубка России и финалистка чемпионата Европы, и ее младший брат, Олег Дмитриевич Гранов, победитель кубка Арбата.

Придя в спортзал, который начинающая студия арендовала у школы, пятнадцатилетняя Даша рассчитывала увидеть тридцатилетних стариков, которые начнут изображать немыслимые па… На тот момент девушка вообще не имела понятия, что такое хип-хоп, и согласилась пойти посмотреть только потому, что Вика сильно настаивала и бабушка была очень «за», чтобы внучка сходила развеялась и хоть ненадолго оторвалась от книг.