Проще пить из отравленного колодца, чем признать это. Мне нужно схитрить, чтобы победить.

То, через что пройдет Нила, сломит ее.

То, через что пройду я, разрушит меня.

И никакое количество таблеток нас не спасет.

Я просто должен надеяться. Молиться. Действовать согласно плану.

Должен, бл*дь, помалкивать, чтобы сегодня выиграть у Брайана «Стервятника» Хоук.

Бам.

Последний звон раздался в полночь.

Два часа мучений.

Два часа игр.

Из игры вышел только Дэниель, его фишки распределились между Кесом, Катом и мной. Моя собственная кучка фишек сохранилась, призывая к решительным действиям. Кес выигрывал, обыгрывая Ката, пока они пыхтели, как дымоходы, и попивали коньяк за тысячи фунтов.

Каждые несколько секунд я переводил внимание на Нилу. Она маячила, как призрак, подпрыгивая от приказов отца и исполняя его просьбы, насыпая чипсы и опустошая пепельницы.

Ее присутствие меня чертовски отвлекало, но то, что она отказывалась смотреть на меня, сводило с ума. Она не давала мне молчаливо объясниться или подбодрить ее.

Она отстранилась от меня. Фактически, эмоционально отключилась. Единственным намеком на эмоции была печальная покорность.

— Твой черед, Джет, — сказал Кес, указывая на флоп (прим. пер. — флоп — стадия торгов, она же улица, в покере. А также открытие первых трех, общих, карт).

Я провёл рукой по волосам. Я совершенно выпал из игры и был сосредоточен только на гребаном бое часов.

Час ночи — это был сигнал к началу.

Ещё один час до начала катастрофы.

— Я пас, — бросая карты рубашкой вверх, сделал еще один глоток своего напитка. Ликер, вкупе с таблетками, создали неплохой барьер в моем организме, расслабляя достаточно, чтобы оставаться в сознании и не сходить с ума из-за намерений Ката.

Мы продолжили игру.

Нила маячила на заднем плане и потихоньку, минута за минутой, мы все приближались к неприглядному будущему. Обстановка немного отличалась от той, что была в ту роковую ночь: мы не находились в местной питейной дыре, а Нила не была трактирщицей, но её роль была той же, а именно — официантки.

На следующей раздаче был Кес.

Он перестал курить и сбавил темп в поглощении коньяка. Его взгляд был ясен, руки не тряслись. Он достаточно влил в себя жидкой храбрости, но не напился.

Последние несколько недель я вел себя с ним, как засранец, и он простил меня, прежде чем я даже успел извиниться. Он был настоящим другом. Надёжным союзником.

Но сможешь ли ты снова смотреть на него после того, что случится сегодня, без желания убить парня?

Этот вопрос вгрызался мне в сердце, пока от него не осталось одно сплошное решето.

Честно, я не знал. Стремясь спасти Нилу, я мог потерять брата.

Но это был шанс, и я должен был им воспользоваться.

Последовал ещё один раунд.

Громкое тиканье фамильных часов било по барабанным перепонкам. Все, о чем я мог думать, — только время.

Я открыл первые карты. Кес поднял ставки. Кат выиграл. Дэниель продолжил бухать.

Новый раунд.

Я был дилером. Раздавал карты, ждал ставки, сделал свою часть, затем вскрыл ривер (прим. пер. — ривер — последняя общая карта, которую открывает дилер. На этом этапе игрок знает все общие карты и видит свою точную комбинацию. На ривере в покере оппоненты делают свои последние ставки и происходит общее вскрытие. После этого этапа становится понятно, кто забирает общий банк). Моя рука была очень плоха. Самая дерьмовая за весь вечер, но больше я не мог разыгрывать этот фарс.

— Ва-банк, — я подвинул свои небольшие стопки фишек в центр стола и посмотрел на часы.

Без пяти минут час.

Вздохнул.

Дерьмо.

Кес выстрелил в меня взглядом, выпрямив спину. Наши колени соприкоснулись, договариваясь, что с этого момента я сам по себе.

Нила громко вздохнула, привлекая мое внимание. Ее глаза распахнулись, и она покраснела в замешательстве, разделив наше с Кесом сообщение. Она будто стала еще меньше в этой одолженной ей одежде.

Прошло ещё несколько минут. Мы продолжали играть, будто никто из нас совершенно не знал, что должно произойти дальше.

— Ва-банк, — пробормотал Кес, двигая свои значительные стопки в центр.

Кат посмотрел на нас, потирая подбородок.

— Вы, мальчики, играете с огнём, — небрежно он распределил свои стопки поверх наших, аккуратно сложенных, и швырнул свои карты, открывая их. — Ва-банк. Покажи мне последнюю карту.

Дэниель усмехнулся:

— Это будет интересно, — он потянулся вперёд, хватаясь за стол и швыряя остальную часть ривера.

В тот момент, когда я увидел, кто выиграл, часы пробыли ровно час ночи.

Бам.

Кестрел.

Он выиграл деньги.

Конечно, он.

Так же, как и выиграл девушку.

От единственного удара часов кровь в моих жилах застыла.

Час ночи.

Ближе к колдовскому часу, чем рассвет — затененный глубокой тьмой, когда грехи и вероломные поступки происходили без последствий.

Страх.

Бесконечный страх.

Становилось все хуже, тело сковывало, я не могла сделать вдох.

Время замерло, когда четыре Хоука забросили свою игру и повернулись ко мне.

Я отступала, мое сердце сжалось.

Нет!

Мой голос превратился в высохшее русло реки, без слов, чтобы течь.

Джетро положил локти на стол и провел руками сквозь растрепавшиеся волосы. Его плечи напряглись, когда он приготовился к тому, что случилось дальше.

Кат ударил его по спине, что-то очень тихо бормоча.

Кес на мгновение посмотрел на меня, а потом его взгляд метнулся прочь. Его тело застыло и напряглось.

Он знает.

Он знал, что это произойдет. Он знал и не мог посмотреть на меня.

О, господи.

Мой страх превратился в сковывающий ужас.

Дэниель встал первым.

Кат кивнул, когда мелкий гад двинулся в мою сторону.

— Подойди сюда, Нила Уивер. Время пришло.

Я замотала головой, отступая назад, пока не наткнулся на кроваво-красное кресло.

— Не прикасайся ко мне. — Мой взгляд метнулся к Джетро. Он стоял, наклонившись, как древнее дерево, которое пережило слишком много штормов. Его тело было напряжено и скручено, глаза были потерянными и напряженными.

— Я сказал, иди сюда. — Дэниель рванул вперед, схватил меня за руку и дернул к себе. — О, ты только посмотри. Я трогаю тебя.

Я обнажила зубы, изо всех сил пытаясь отделаться от него.

— Убери свои грязные...

— Нила... — Кестрел встал, прочищая горло.

Я остановилась, ожидая, что он скажет что-то еще. Если его старший брат не остановит это зверство, возможно, он это сделает. Может быть, все это время я должна была доверять Кесу.

Однако он только покачал головой, и его лицо снова стало непроницаемым.

Кат откинулся в кресле, щелкнув пальцами.

— Продолжай, Дэниель.

— Нет, подождите!

Дэниель потянул меня вперед.

— Двигайся, шлюха. — Дернув меня, чтобы я встала перед ним, он схватил мои руки и связал их шелковым поясом за спиной. — Теперь не можешь царапаться и вырываться, не так ли? — он смеялся, тяжело дыша.

Джетро вздрогнул.

Пожалуйста, останови это!

Он не заметил моей безмолвной просьбы, когда плеснул себе еще коньяка и медленно повернулся ко мне. Связывание вокруг моих запястий было плотным, кровь уже замедлила свое движение.

Кат пристально наблюдал за сыном, не давая инструкций, но контролируя каждый его шаг.

Ноги Джетро вросли в ковер, и он сказал:

— Нила Уивер, сегодня ночью ты заплатишь Третий долг. У тебя есть, что сказать, прежде чем мы начнем?

Я пыталась освободится от своих оков, пока Дэниель нависал надо мной. Он слишком сильно связал меня, узел не поддавался.

— Пожалуйста... что бы вы не собирались сделать. Не делайте этого.