Стыдливо повесив голову, краснокожий покинул ювелирный салон. На улице махинатор еще раз пересчитал монеты, еще не веря, что они так быстро могут закончиться, но их оставалось ровно двадцать семь. Просадить полторы сотни алтынов за один неполный день! Где такое видано! Проклятый хан Хадаш! Это он во всем виноват!

Нужно еще одно дело. Настоящее. Крупное. Чтобы денег хватило надолго. Снова торговать дождем рогатый не рисковал. Слишком продвинутые стали его соплеменники даже здесь, на континенте. Если только двинуться в горы, где живут совсем дикие скаги… но прикид не подходящий!

Проигнорировав «Золотую вилку», дабы не травить душу видом красотки, делец зашел перекусить в другое заведение — «Рогатый охотник», напротив Северного филиала Скагаранского Сберегательного Банка. Здесь, лениво ковыряясь вилкой в тарелке с щупальцем кальмара, инопланетянин искал новую идею. Но пока в голову ничего не приходило…

Жонаш задумчиво рассматривал посетителей, в основном — банкиров, в строгой одежде, с зелеными значками, зашедшими поужинать после работы. Эту публику преступник знал слишком хорошо, чтобы связываться с ними. Прожженные счетоводы. Банкиры сами облапошат кого угодно со своими кредитами, процентными ставками и совсем уж непонятными вещами типа «сальдо». Звучало вкусно, как рыба. Запеченная с картошкой и луком. Но рыбой не являлось.

— Семь тысяч алтынов! — раздался возглас.

Сказать, что цифра привлекла внимание афериста — ничего не сказать. Как опытный мошенник, лишний золотой в чужом кармане он воспринимал, как личное оскорбление. А тут — целых семь тысяч! Вопрос в том — как их взять… если они лежат в банковском хранилище — и думать нечего.

— Клянусь Тилисом, Единым В Трех Ликах, все семь тысяч!

Черт навострил уши, украдкой оглядываясь. Разговаривали двое. Два банкира за соседним столиком. Судя по бутылке виски, опорожненной более, чем наполовину, разговор уже приобрел весьма откровенный характер.

— Ба! — подошел третий. — Какой большой начальник к нам пожаловал! С тех пор, как тебя назначили начальником отделения в Ушпашрухе, я тебя и не видел! Совсем забыл старых коллег, зазнался…

— Не сердись, глубокоуважаемый Камош, — ответил начальник. — Работы на новом месте невпроворот. Иногда мне кажется, что отдохну только в Стране Вечного Солнца!

— Присаживайся, — предложил второй. — Послушай, какой дремучий скаг, этот Вудаш, хан Ушпашруха!

— Представляешь, — продолжил первый. — Каждую пятницу он приходит в банк и снимает все деньги со счета! А в понедельник — возвращает!

— Зачем? — удивился банкир.

— Он их пе-ре-считывает! — медленно произнес начальник, многозначительно подняв указательный палец.

— Пересчитывает? Зачем? — удивился собеседник.

— Проверяет, чтобы не украли, — пояснил второй.

— Украли? — рассмеялся финансист. — Со счета? Ты прав, брат, он совсем дремучий!

Вот оно! Жонаш едва не подпрыгнул на стуле от радости. То самое большое дело, которое он искал! Осталась маленькая проблема — изъять золото у хана. И тут краснокожий был готов на крайние меры.

Переночевав в захудалой гостинице, поутру краснокожий заглянул в «Убийцу салблезуба» — самый известный оружейный магазин мегаполиса. Ведь крайние меры предполагали наличие оружия.

Черт был аферистом. Мошенником. Но никак не убийцей. Более того — за всю жизнь он не убил никого! Ни единого землянина, ни единого инопланетянина. Что для скага — большая редкость. Убийство соплеменников для рогатых так же естественно, как продавать их в рабство. Впрочем, если второе предполагало наживу, то первое — гораздо более серьезно. Скаг убивал ради чести. А честь — это то, что дороже золота. Выше чести могут быть только заветы предков, которые, как раз, и повелевали никогда, никому, ничего не прощать. Долг крови — это святое. Скагаранские земли — вообще единственное место на планете, где всегда найдется причина быть легально застреленным из любого калибра.

Жонаш был на удивление спокойным краснокожим. И последователем новых истин… хотя нет, это ложь. Когда ему было выгодно, жулик разделал законы, изложенные в заветах предков. Когда выгодно иное — новые истины. Потому и смог прожить столько, не отнимая другие жизни, и сохранить свою, что тоже непросто.

Но мир изменился. Изменился и сам черт. Голова работала не так хорошо, как раньше, и другого выхода, кроме элементарного, простого и грубого гоп-стопа, он не видел. А какой может быть гоп-стоп без гром-палки? Правильно, никакой!

От многочисленных образцов, больших и маленьких, коротких и длинных, вороненых и хромированных, разбегались глаза. Преступник в жизни не держал в руках огнестрельного оружия. И не знал, что выбрать.

Бродя по магазину, отмахиваясь от назойливого продавца, мошенник рассматривал чучела, разгрузки, камуфляж… как вдруг он остановился перед весьма необычным экспонатом. Мундиром полковника скагаранской милиции. Брюки, рубашка с галстуком, китель, портупея. И даже лакированные штиблеты.

— А это что? — заинтересовался скаг.

— Ах, это… это форма полковника Дубоша, казненного лично, самим ханом Хадашем! Я сам, своими руками, отстирывал с нее кровь! — гордо заявил торговец.

— Как она у тебя-то оказалась?

— Вдова принесла… — пояснил владелец магазина. — Бедная, несчастная, старая женщина осталась без кормильца… и пятеро детей на шее! Вот и распродает имущество супруга.

— Померить можно?

— Померить — можно, — разрешил лавочник. — Но ты же понимаешь, что без документов ее носить нельзя! Это пять лет каторги!

Жонаш усмехнулся про себя. Год — не срок, два — урок, три — пустяк, пять — ништяк. Так говорили осужденные в Городе Башен. Да кто осмелится подойти к полковнику, чтобы проверить его документы?

Форма села на афериста, будто на него и была пошита. Надев фуражку, черт сделал важный вид, глядя на себя в зеркало. Идеально! Прямо настоящий полковник! Простое, жестокое, грубое убийство хана Вудаша отменялось. У преступника созрел другой план, более изысканный, не предполагающий кровопролития.

— Сколько ты за нее хочешь? — спросил инопланетянин, любуясь на свое отражение.

— О, сущие пустяки! Всего две тысячи!

— Долларов? — усмехнулся рогатый, поднимая свои кожаные штаны с карманов, в котором лежали остатки золота.

— Каких еще долларов? — возмутился продавец. — Рублей!

— Руб… рублей? — выдавил из себя, икнув от удивления, черт.

Сорок алтынов! Такой суммы у краснокожего не было… вот же старый скряга! Сам, поди заплатил за форму сотни полторы! Да и Жонаш тоже сплоховал — показал свою заинтересованность. Старость…

— Так это форма не абы кого, а самого полковника Дубоша! Казненного не абы кем, а великоуважаемым ханом ханов Хадашем! Собственной рукой! Да на ней была кровь полковника!

— Земля не видела такого меркантильного скага, как ты! — разъяренно заговорил покупатель. — Как тебе не стыдно — наживаться на бедной, несчастной, старой вдове, понесший столь горестную утрату? И пятерых чудесных рогатых сорванцах, которые, несомненно, вскоре станут великими воинами! Двадцать монет, и не больше!

— Платишь золотом, — просиял лавочник. — Хорошо, скину немного. Тридцать пять алтынов!

— Даже если б на ней сохранилась кровь самого полковника Дубоша, и то — я дал бы максимум тридцать золотых! А так… двадцать две! И не забывай, что я не смогу носить эту форму. Будет пылиться у меня в шкафу!

— Только ради голодных детишек, оставшихся без отца — двадцать девять монет!

— Дети… да, дети — это свет Тилиса, Единого В Трех Ликах, — согласился жулик. — Детей обделять нельзя. Двадцать пять.

— Ладно, — махнул рукой владелец магазина. — Давай двадцать пять. Но только из-за моего почтения к Тилису, Единому В Трех Ликах, чье имя ты упомянул!

Из «Убийцы многорога» краснокожий вышел прямо в форме, не переодеваясь, вызвав немалое удивление продавца. В его кармане осталось всего два алтына. Сто рублей. Ровно столько, сколько было в момент освобождения. Но взгляды, которые ловил на себе фальшивый полковник, того стоили. Прохожие улыбались, стараясь изобразить любезность, многие слегка склоняли голову, выражая почтение высокопоставленному милиционеру.