– Присматриваешься? – тьфу ты, опять со спины подкрался.

– Ну да. А ты почему опять со спины? Вроде я ученик, да и лицо видел? – видел да не запомнил, уж больно он быстр, этот бывший ученик палача. Но он то, этого не знает.

– Привычка, и у тебя такая будет. Если, ха, доживешь.

– А можно не дожить?

– Не дожить всегда можно. Вон смотри у фонтана, хотят, сидят, и все чего хотят. Все надеются до чего дожить. А кто доживет, а кто нет – решаем мы. Ты уже решил, чьим мечтам не суждено сбыться? Кто уже не доживет?

– Да, вон тот солидный господин.

– Господин?! Запомни, для тебя нет господ, это ты для них незримый господин. Ты тот, кто решает их судьбы.

– А ты?

– Даже я. Я лишь наставник. Встав на этот путь, ты отрешаешь любую власть, любое подчинение. Возможно, когда‑то я прерву твою жизнь, а возможно ты мою, – он что? чувствует мои планы? Или догадывается. – Возможно, твой ученик превзойдет тебя, и ты отдашь ему свою силу. Как мой наставник отдал мне. Все это не важно, для Матушки Тьмы не важно, кто будет приводить ей пищу, и не важно, сколько таких разумных будет. Даже если никого не останется, она всегда найдет для себя нового пастыря.

– Так мы, всего лишь, поставляем ей пишу? Тогда почему так важен мой выбор?

– Каждый когда‑то уйдет к ней, но не каждый сегодня. Каждый день ты должен выбирать достойнейшего подарить ей свою жизнь и боль. Достойное приношение достойнейшей из матерей. Выбор должен быть оправдан, и отвечать ее, и только ее, целям. И от правильности твоего выбора зависит награда.

– А какие у Матушки Тьмы цели?

– Это не знает никто.

– А как же тогда делать правильный выбор?

– Это решать тебе, она лишь оценивает его. Расскажи мне, почему ты выбрал того человека? А не вон ту эльфийку? Или того орка?

– Я его выбрал, – и что же придумать? Не скажешь же, потому что это подсадная утка, – я его выбрал, потому что в нем чувствуется власть. Он гордиться своей властью и наслаждается ею. По моемому, правильно будет, если он познает всю полноту власти над собой, прочувствует всю свою никчемность.

«Язык без кармана» увеличен на 1, текущее значение 11. «Сила слова» увеличено на 1, текущее значение 2.

– Достойная причина, но это на мой взгляд. Как его оценить Матушка мы узнаем потом. Приведи его сюда, и воздадим Ей славу.

Двери Сумрака. Путь к моей жертве есть, его никто не контролирует. Хотя это мне только кажется. Я же знаю, что наблюдателей полно, помимо маньяка, где‑то тут еще колобки тусуются.

Анатомию человека я тоже изучал, так что не сложнее дворфки будет. Один удар по шее и он мой, а вот и кусты. Ну выходи же, мне надо тебя видеть. Сейчас уже колобки должны зашевелиться. Да если предположить что они не наблюдали за кустами, они же должны были держать на контроле жертву.

– Чисто сработал.

– Да наставник.

– Теперь смотри, и запоминай.

Наконец он вышел у меня из‑за спины. Опять тот же ничем не примечательный силуэт, закутанный в серый плащ, на голове шляпа с широкими полями. Единственное что можно определить точно, это субтильное телосложение. Откам специально себе в ученики недомерков берет, или так случайно получилось? Сам же он два центнера мяса, а у нас с маньяком один на двоих, и то, большая часть во мне.

– Теперь надо его обезголосить и зафиксировать. Я тебе покажу короткий ритуал, специально для таких мест, где нельзя находиться долго. Для начала тело нужно зафиксировать.

Убивец неуловимым движением воткнул в ступни Фибриратора кинжалы, и тот начал преображаться. Мало того, он еще пришел в себя и попытался вскочить, но так как ступни были прибиты к земле, удалось только сесть. Недоумение маньяка от метаморфоз жертвы длилось считанные мгновения, и следующим движением он с разворота попытался насадить меня на лезвие. Его замах совпал с моим кувырком, и в итоге, удар, направленный в мое горло, перерезал повязку на глазу Греты. На выходе из кувырка я достал Грету из петель, а мои вторые руки сжимали Клыки Гидры.

Фибриратору не повезло. Он как‑то неудачно дернулся, и сам насадился на лезвие завершающего разворот наставника. У меня оставалась одна надежда: на колобков – тягаться с ним в скорости не было никаких шансов. Я еле успевал отбиваться, меня спасало то, что на его две руки я работал четырьмя, а скоро же откат и тогда мне конец. Где эти чертовы булки?

Все! Сейчас руки кончатся. Убрать кинжалы, резиновые ноги, сальто через маньяка замах Гретой и… Выстрел! Наконец эти батоны решили вступить в игру. Но как же не вовремя! Несостоявшийся палач каким‑то чудом уклоняется от пули, и моя Грета, вместо его головы, встречает воздух. А может на оборот, уход от Греты спас от пули. Как бы то ни было, маньяк подскальзулся, и я успел, по приземлению, повернутся к нему лицом, чтобы увидеть несущееся мне в лицо жало кинжала. Закрываюсь Гретой, и маньяк оступается, об оставшиеся после смерти от Фибриратора туфли с застежками. Удача на моей стороне!

Отскакиваю в сторону, ноги еще две секунды действовать будут, можно и попрыгать. Бросок маньяка, закрываюсь Гретой, и он распластывается по земле, опять оступившись о туфли Фибриратора. За спиной убийцы появляется первый колобок, но вместо того чтобы напасть на убийцу так же распластывается по земле. Да что это за поляна такая склизкая!

Маньяк делает два действия одновременно, не глядя, втыкает кинжал в бок упавшему колобку, и метает в меня нож. И мажет! Вертушкой раскручиваю кувалду и попадаю ему в плечо. Мы вновь на разных концах поляны. Закрываюсь боковиной Греты, и два ножа маньяка пролетают мимо меня. Причем один из них попадает в колобка за моей спиной. Через бант плохо видно, но еще один колобок падает под ноги маньяка и тот падает на него.

Тут что конкурс на нелепые падения или… Матка боска! Это же Грета! Она же без повязки, и я все время закрываюсь ее бедовым глазом! Не успел я осознать свое преимущество, как маньяк рванул в сторону, полоснув очередного батона по ноге.

Выскочив из парка, детеныш Тьмы прямым ходом понесся на северо‑запад, по прикидкам аналитического отдела Колобков там находилась одно из предполагаемых лежбищ. Я побежал за ним, держа Грету перед собой на вытянутых руках, как крестное знамя. Ее бедовый взгляд смотрел прямо в спину убегающему маньяку. Что спасало от периодически летящих в мою сторону ножей. Каждый бросок стоил маньяку падения, ведь чтобы прицелиться ему приходилось оборачиваться, и для меня они обходились без последствий, чего нельзя сказать о прохожих. Ножи летели куда и в кого угодно, но не в меня. Круп лошади, вывеска над магазином, нога великана, гномий щит, все что было по бокам от меня, выступала мишенью.

Но это были мелочи, по сравнению с тем, что творилось впереди. Вся улица перед маньяком как будто сошла с ума. Цветочные горшки падали как костяшки домино, а вместе с ними, обрывались веревки вывесок. Под уличными прилавками обламывались ножки, поперек улицы катились бочки, бегали животные с обезумевшими глазами. Неписи закрывали ставни, ну те что еще не отвалились, у них еще был шанс спастись от лиха в моих руках, в отличии от игроков.

Какая‑то девушка, в костюме амазонки, вереща, пыталась вырвать из рук своего спутника щит. Костюм костюмом, но когда с тебя вдруг слетает бронелюфчик… На другой стороне какой‑то страж, закрывшись щитом, вел бой с тенью. Никто на него не нападал, просто рогатый шлем закрыл обзор, когда сверху упала тыква, так и повиснув на рогах. С гоблина свалились штаны и он, оступившись, копьем сорвал юбку с трольчихи. Та, от неожиданности, своей дубиной засветила минотавру по затылку, и тот рогами воткнулся в стену. Ездовой носорог сцепился с варгом, а их хозяева, отплевываясь от земли, и не замечая цветов за ушами, пытались удержать расползающиеся предметы экипировки.

Маньяк прекратил свои попытки достать меня метательным оружием и тупо бежал по улице на глазах все больше и больше походившую на полосу препятствий. При его уровне ловкости это было бы не сложно, но многочисленные ушибы делали свое дело, движения маньяка были дерганными и не всегда скоординированными. Мне было не легче, помимо того что под ноги то и дело попадали различные предметы, от мечей до живой рыбы, так еще и постоянные сообщения о полученном опыте за вредность. Где‑то в этом ворохе промелькнул очередной уровень и увеличение вредности, вредность вроде увеличилась дважды.