Конец ПОВ Санраара.

Сидя около Харфада я решил сделать вокруг себя непроницаемую стену, чтобы этот наглый оборотень не смог подойти, не хотелось слушать его лживых объяснений. А стена не позволит ему приблизиться ко мне. Всем позволит, а ему нет. Мне не важно, что он может сказать в свое оправдание. Мои глаза лучшее доказательство его двуличности, его похотливой натуры. А я больше не хочу, чтобы меня использовали. Не хочу. Я буду, благодаря стене, слышать все, о чем он пытается сказать. Но кто сказал, что я БУДУ это слушать?

Только много позже я осознал свою ошибку. Я действительно слышал все его оправдания, но... Это были просто слова. Ни раскаяния в голосе, ни его интонации я не мог понять. Я не слышал убежденности в своей ошибке. НИЧЕГО. А на выражение лица старался даже не смотреть. Когда он что-нибудь говорил, я просто отворачивался, боясь сорваться и... поверить. Сердце хотело этого, а разум твердил, что предавший один раз, ни перед чем не остановится и предаст еще не раз.

Поэтому я только слушал, так как ничего другого просто не оставалось, потому что он постоянно крутился рядом. Да и сидели-то мы за одной партой. Вот только после занятий, стоило прозвенеть звонку, означавшему конец урока, я хватал все свои принадлежности и опрометью бежал к владыке на урок. Так как просто, элементарно боялся сорваться. Тем более, мне хотелось узнать, что я не так сделал. Почему я только слышу сквозь стену слова, но не слышу эмоций.

Потому что, слушать - это одно, а прислушиваться - совсем другое. Тогда я решил поинтересоваться у владыки, в чем я оказался не прав и почему все пошло не так. И его ответ меня почти не удивил.

- Твоя магия особенная, - начал объяснять Куршаан, - на первый взгляд она кажется простой, но... Даже магия желания требует тщательной концентрации. Ты пожелал стену - пожалуйста, но ты не подумал о том, какими функциями она будет обладать. Вот и результат. Ты просто слышишь то, ЧТО говорят, но не понимаешь КАК это произносится. А все потому, что ты, когда сооружал свою стену, руководствовался эмоциями, а не разумом. Вот тебе и результат.

- Я понимаю, - склонив голову, произнес я, - а исправить это как-нибудь можно?

- К сожалению нет, - был мне категоричный ответ, - это магия. А магия не терпит ошибок и не прощает их. Поэтому, получи и распишись.

Две недели я усиленно выматывал себя занятиями, чтобы отвлечься от мыслей о Санрааре. Владыка был рад моим успехам, у меня стало многое получаться. Повысилась концентрация. Я больше не отвлекался на посторонние мысли. На занятиях я тоже втянулся, разобрался и теперь объяснения магистров больше не были для меня темным лесом. Более того, у меня стало получаться изготавливать зелья. Правда без хитрости здесь не обошлось.

Пришлось применить свою магию, но результат стоил того: когда нам предложили изготовить омолаживающее зелье (иногда Академия выполняла такие заказы для народа, не наделенного магией), то я, добавив все нужные компоненты и зная свою криворукость в этом плане, просто пожелал, чтобы оно омолаживало лет на двадцать. Магистр, подойдя ко мне и удивившись цвету моего зелья (оно должно было получиться бордовым, это как раз соответствовало пяти годам омоложения, на большее нам пока нельзя было рассчитывать, но я, как всегда, все прослушал, и сделал этот эффект двадцатилетним), которое получилось нежно-зеленого цвета, отпил из моей колбы. И...

Все ахнули. Наш преподаватель помолодел. Причем хорошо так помолодел. Теперь перед нами стоял довольно привлекательный парень, который с огромными глазами и пораженно смотрел то на меня, то на зеркало, висевшее на стене, то на всех учеников.

- Это что? Это как? - смотря на меня открывал и закрывал рот наш магистр.

- А по-моему, вам очень идет, - состроив невинный взгляд, произнес я.

- Но как тебе это удалось? - поразился преподаватель, - ведь эти ингредиенты были рассчитаны на эффект омоложения максимум семь лет, а тут больше двадцати.

Мне оставалось только поразиться словам магистра.

- Хм, видимо опять чего-то перепутал, - пробурчал я себе под нос, но учитель услышал.

- Что ТЫ мог перепутать? Все компоненты выдавал Я, - почесал нос магистр, хотя сейчас, глядя на этого парня, язык не поворачивался назвать его магистром, - тут и перепутать-то ничего, в принципе, невозможно.

- У нашего Картана возможно все, - заулыбался Таргиаль, со смешинками в глазах смотря на меня.

- Это я уже понял, - вздохнул магистр и, взяв из шкафа какой-то пузырек, залпом выпил его.

А мы, затаив дыхание, ждали, что будет дальше. А дальше... ничего не произошло. Когда преподаватель в очередной раз глянул в зеркало, он обомлел. Подошел. Потрогал зеркало. Потрогал свое лицо. Провел рукой по зеркалу. Снова по лицу. Обернулся. С шоком в глазах, уставился на меня.

- С-с-сывор-р-ротка обр-р-ратного эффекта... она... не работает. П-п-почему? - бедный, он даже заикаться начал. А мне только и оставалось, что пожать плечами и потупить взгляд.

- Но вам так больше идет, - попытался успокоить его я. Но видимо, не вышло. Он, с поникшей головой, подошел к своему столу, сел. Задумался о чем-то. А потом, подскочив, подошел ко мне и со словами:

- Пойдем со мной, - направился прочь из класса. А мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Естественно, он повел меня к кабинету ректора. Стоило нам войти, как и ректор, и владыка, сидящий у того в кабинете, посмотрели сначала на магистра, потом на меня. Снова на магистра и на меня, а потом... сложились пополам от смеха.

- Снова наш малыш Картан отличился, - сквозь всхлипы смеха, произнес Куршаан, - что на этот раз?

- А вы не видите? - насупился преподаватель, - мы составляли зелье омоложения, самое простое средство, при котором не может быть осечек и вот пожалуйста... - развел руками учитель. А оба мужчины снова сложились от смеха.

- Омолодил, так омолодил, - выдавил из себя ректор.

- Ага, - подтвердил преподаватель, - причем ТАК омолодил, что сыворотка обратного эффекта не работает.

После его слов в кабинете повисла тишина. И ректор, и владыка, резко прекратив смех, пораженно уставились сначала на омоложенного магистра, а потом на меня.

В кабинете ректора повисла тишина. Куршаан сверлил меня взглядом.

- Рассказывай, - приказал он, а я стоял и не знал, как мне что сказать, чтобы не выдать свою тайну. Владыка это понял и, махнув магистру, чтобы он вышел, снова устремил свой взгляд на меня, - теперь тебе никто не мешает. Мы ждем.

Что мне оставалось делать? Естественно все рассказать, что я и сделал. Я поведал о том, что, зная себя, умудряющего испортить все к чему прикасаюсь, я и пожелал, чтобы зелье получилось с омоложением лет на двадцать.

- Ну я же не знал, что оно только на пять лет рассчитано, - склонив виновато голову, произнес я в конце своего повествования.

- Не знал он, - пробормотал ректор, осуждающе глядя на меня, а я при этом еще ниже склонил голову.

- Как исправлять думаешь? - поинтересовался Куршаан.

- Не знаю, - я даже не рискнул предлагать просто желание, а то ведь опять чего-нибудь напортачу. Еще проблем не оберешься.

- Ладно, - смилостивился Куршаан, - иди пока, а мы подумаем что можно сделать в этой ситуации и как ее исправить.

Раз послали, то я, сделав как можно более виноватый вид, вышел из кабинета, а вслед только успел услышать голос владыки:

- И не забудь, сегодня в обычное время у нас занятия.

Я только кивнул в пустоту и побежал к своему Харфаду, чтобы пожаловаться на судьбу. Вот что такое не везет и как с ним бороться? Почему на меня свалилось все и сразу? Сначала Санраар со своими поцелуями с другой, потом магистр с этим омоложением. Что в следующий раз будет? Даже страшно представить. Все больше не использую магию без владыки, а то еще так напортачу, что и исправить будет невозможно.

С такими думами я и пришел в стойло к моему единорогу. Он, казалось, уже ждал меня и знал, что и с чем я приду. И даже он смотрел на меня осуждающе. Но его осуждение, как я понял из предоставленных перед моими глазами картинок, относилось к оборотню. И ты туда же? Тоже защищаешь этого гада, который, никого и ничего не смущаясь, нагло целовал какую-то деваху прямо около нашей комнаты, тем самым показывая, что мое мнение и отношение ко всему этому его мало волнует. И я же еще и виноват? Вот где справедливость?