Первые вести прилетели уже через три часа. Кирилл находился у Лекса, как раз того самого товарища, которому я давече и звонил. Он всячески пытался выкрутиться, в своей излюбленной манере пытаясь подставить других. Больше всего я разозлился, когда этот гад, зная номер Иришкиного счета, вот дура, девка, проболталась-таки, попытался там же, у своего так называемого вершителя своей судьбы, перечислить все деньги на счета тех, кто из-за него потерпел убытки.

Но ему это не удалось, все счета сестры оказались изменены. Хм, зря, значит, я плохо думал о сестре. Она оказалась намного умнее, когда поняла, что за фрукт этот Кирилл.

Дальнейшие события изрядно повеселили. Сообразив, что с деньгами у него вышел полный облом, этот тип решил соблазнить Лекса. В эту минуту я пожалел, что не присутствовал при этом. Хотел бы я увидеть это своими глазами.

Все дело было в том, что мой товарищ натурал. Более того, он хоть и лояльно относился к таким, как я, но... До определенного времени. Стоило хоть кому-то только намекнуть ему о посягательстве на его персону и все, вся его лояльность и терпение летели в тартарары. Больше не было спокойного и рассудительного товарища, на его месте теперь находился рычащий и брызжущий слюной зверь, готовый наброситься на того, у кого хватило смелости и наглости посягнуть на его персону.

Это стало последней каплей в выдержке и терпении Лекса. Не знаю, что он планировал изначально сделать с этим гадом, но теперь решение пришло мгновенно. Причем участь ему была уготована малоприятная. Сначала, если честно, подумал, что его заставят отрабатывать долг своим задом, это единственное, что он умеет, любит, судя по всему, и успешно практикует. Но действительность превзошла все мои ожидания.

Его отправили на одну из частных строек, где ему предстояло трудиться семнадцать часов в сутки. Таскать на своем горбу мешки с цементом, месить, класть кирпичи, тягать доски, передвигать плиты — только подумав о таком, меня уже передернуло. Что может быть хуже для человека, привыкшего проводить время в праздности?

А что было самое главное — никакого секса. За этим строго следили надзиратели, приставленные к еще пятерым провинившимся, которые уже находились там же. Срок отработки ему установили — год. Но это только начало. Если он не образумится и не сбавит свою спесь, срок продлят, чтобы окончательно выбить всю дурь из головы. Если он там не загнется, то вернется совсем другим человеком.

Что же, с одной проблемой разобрались, теперь осталось выяснить другую. Позвав секретаря к себе в кабинет, я предложил ей присесть и начал расспросы:

— Ты давно знаешь Матвея? — заметив ее сомнения, тут же улыбнулся и предложил: — Рассказывай. Я не хочу причинить ему вред.

— Да, давно, мы со школы вместе, — начала девушка. — Он хороший и веселый, но его каждый норовит облапошить. Нет в нем чувства самосохранения, — возмущенно добавила она, потом поправилась: — Точнее, раньше не было, но жизнь научила, и теперь он стал недоверчивым, закрылся в себе, даже мне, его другу, не удалось расшевелить Матвея.

— А что с ним случилось? — не понял я, ожидая ответа.

— Его несколько раз использовали и бросали, потом еще и насмехаясь, вот он и закрылся в себе, — ответила она.

Я на миг представил, что было бы, если б меня кто-то бросил. Но, честно говоря, так и не смог этого сделать. Пожалеть своих одноразовых партнеров тоже не смог, так как, всегда стараясь быть честным, предупреждал сразу, что рассчитывать со мной не на что, просто секс, ничего больше. Как правило, все соглашались.

А вот Матвея, кажется, предупредить забыли, тем более, по словам девушки, не один раз. Это наверняка больно, особенно, если он испытывал какие-то чувства к своим партнерам. Потому он и от меня шугается, как от чумного, не веря в мою искренность, не желая открывать больше свою душу. И его можно понять. Я бы наверняка тоже с опаской относился к таким подкатам. Что ж, значит, остается заслужить его доверие. Правда, как это сделать, в голову пока не приходило. Я же не мог просто подойти и предложить:

— Матвей, просто верь мне, и я тебя не подведу, — произнеся фразу вслух, сам понял, насколько глупо она звучит.

Значит, придется действовать без слов, по обстоятельствам. Но тут вспомнил, что секретарь ждет ответа, а я так задумался, что на миг забыл о собеседнице.

— Да, после такого любой бы закрылся, — мне пришлось согласиться с ней. А потом я поинтересовался: — Про вакансию ты ему сказала?

— Да, — согласно кивнула девушка. — Давно, еще почти три недели назад, он приезжал ко мне, чтобы все увидеть своими глазами.

— Постой, но почему тогда столько ждал? И пришел ко мне только через две недели? — я быстро произвел расчеты в уме. Если программист работает у меня почти неделю, значит, две недели думал. Странно все это.

— Он собирал информацию, чтобы понять, кто чего стоит, чтобы снова не попасть впросак, как на предыдущей работе, вот и ушло столько времени, — объяснила причину долгого раздумывания секретарь.

Мне осталось только удивиться такой обстоятельности, щепетильности парня. За это время можно было узнать обо всей жизни того, кем интересовались, изучить характер, привычки, времяпровождения, пристрастия. Только было неясно, к чему это все.

Но еще больше меня повеселило, что обычно работодатели собирают информацию на подчиненных, а чтобы было наоборот... Первый раз с таким сталкиваюсь. Это ж как надо было достать юношу.

— Долго он ее собирал, — задумчиво протянул я. — Но, судя по тому, что Матвей все-таки пришел, его все устроило? — снова согласный кивок.

И тут в голове стрельнуло. Почти три недели назад на стоянке была только одна незнакомая машина, которую я потом больше не видел. А что если... Нет, это было бы просто нереальным везением. Хотя... может...

Быстро отпустив девушку, попросил, чтобы ко мне зашел Матвей. Она вопросительно посмотрела на меня, но вслух спрашивать ничего не стала. Только в ее глазах я заметил легкий испуг и волнение. Ее можно понять, она переживает за друга.

Через десять минут парень был в кабинете. Я же за это время приготовил свой телефон, найдя номер парня, чью машину зацепил, и как только Матвей зашел, набрал его номер, прикрыв телефон папкой.

— Вы меня вызывали? — не успев войти, поинтересовался тот. А потом чертыхнулся.

Как я и думал, в кармане джинсов юноши раздался виброзвонок. Матвей скривился, хотел было выйти, но я махнул рукой, чтобы отвечал здесь. Как только он глянул на дисплей телефона, губы парня скривила ехидная усмешка. С чего бы это? Но нажимать кнопку принятия вызова не стал.

— Ты не ответишь? — удивленно поинтересовался я, тот отрицательно мотнул головой. — Почему? — меня заинтересовала эта усмешка.

— Наверняка этот индивидуум опять пьян и станет интересоваться, кто я такой, — весело ответил парень, а я с ужасом вспомнил, как это уже вроде было, и это я, напившись, звонил ему с таким вопросом.

— А вдруг он трезв, как стекло? — не унимался я.

— Сомнительно, но в любом случае, перезвоню позже, — махнул он рукой. Вот тут меня непонятно от чего пробило на смех. Судя по улыбке Матвея, на тот ночной звонок он не злился, а это главное. Но все же его улыбка не давала мне покоя.

— А что он от тебя хотел? Помимо того, что узнать, кто ты такой? — не унимался я.

— А больше ничего, — пожал плечами Матвей. — Интересный и веселый собеседник попался, жаль только, что в половине четвертого утра, — вздохнул парень, а меня вдруг кольнула ревность.

Но ведь глупо ревновать к самому себе, только как-то слишком тепло юноша отозвался о неизвестном для него человеке. Потому, раздумывать больше не стал, решив прямо сейчас расставить все точки, чтобы: во-первых, узнать его реакцию, а во-вторых, посмотреть на выражение его лица, это мне было очень важно в данный момент.

Я достал свой телефон и стал демонстративно набирать номер, как уже выяснилось, Матвея.