Сегодня он возвращается. Моего мальчика ожидает сюрприз. Я, наконец, решился узаконить наши отношения. За два года, что мы вместе, я, не сторонник браков, понял, что без этого омеги моя жизнь потеряет смысл. Я понял, что влюбился, как мальчишка.

Приготовления были закончены. Стол украшен. Нас сегодня ожидает романтический ужин, а за ним не менее романтическая ночь. Внутри все вибрировало от предвкушения, ожидания. Наконец, я услышал, как в дверях повернулся ключ.

Велит вошел, бросил сумку на пол и повис на моей шее.

- Ты помнишь! - воскликнул он, окидывая украшенный стол, а потом целуя меня со всей страстью, на какую только был способен. И я поддался этой страсти. Мы пили друг друга и не могли насытиться.

Об ужине было благополучно забыто. Держа на руках свое сокровище, не прекращая целовать, я потянул его в сторону нашей спальни. И тут по закону подлости раздался звонок мобильного.

- Не поднимай, - шепнул мой омега, - пусть все идут лесом. Это наш вечер, наша ночь.

Я бы может так и поступил, если бы не увидел, что звонок из больницы. Потянувшись за телефоном, успел заметить непривычное для моего омеги выражение лица: злорадство и...торжество? Но с чего бы ему взяться?

Раздумывать на эту тему было некогда. Схватив трубку, я нажал принятие вызова. На том конце раздался взволнованный голос нашего анестезиолога.

- Айтар, срочно...нужна твоя помощь... - затараторил он, а меня поразило то, как он все это говорил. Всегда сдержанный, спокойный, привыкший к любым ситуациям и никогда не терявший хладнокровия. Сейчас его голос напоминал плаксивого ученика, впервые столкнувшегося с кровью.

- Что могло произойти такого, что, мало того, что меня побеспокоили в мой выходной, так еще и твой голос... - договорить мне не дали.

- Айтар! Мой брат...он сорвался с вышки...пробито легкое, кусок арматуры проткнул живот, многочисленные переломы...спаси его... только ты можешь это сделать, - в голосе мужчины звучали истерические нотки.

Не раздумывая ни секунды, я чмокнул моего омегу в кончик носа.

- Прости, моя радость, но мне надо бежать. Ложись, не жди меня, а завтра... - я заговорщицки улыбнулся, а он, ничего не говоря, только кивнул.

С каким-то тяжелым сердцем я покинул моего омегу и помчался в больницу. А там, увидев парня, выругался. Недаром говорят, что у страха глаза велики. Парень явно родился в рубашке. Ничего серьезного у него задето не было. Не так оказался страшен черт, как его намалевали.

Вместо запланированной восьмичасовой операции, на все про все ушло часа полтора, не больше. Не став задерживаться, я помчался домой. Может мой мальчик еще не спит, и у нас есть возможность продолжить наш вечер.

Кольцо жгло внутренний карман пиджака. Я бежал...нет, я летел к своему омеге, которого оставил одного в такой день. Меня немного раздирала вина.

Стоило войти в квартиру, как я услышал стоны. Неужели Велиту плохо? Но только я не сразу понял, что меня смутило в этих стонах. Но бросился в нашу спальню, даже не раздеваясь. А ворвавшись, пораженно застыл, не веря своим глазам.

На кровати...нашей кровати...лежал какой-то альфа, лица его я не видел, так как на нем сидел...мой омега. Его стоны не вызывали сомнений в том, чем они занимались. Да и слепым я не был. Два обнаженных тела, одно из которых поднималось и опускалось с хлюпающими звуками.

Мне как будто под дых дали со всей дури. Воздух резко вышел. Дышать стало нечем. Глаза защипало. А в душе...миллиарды осколков со звоном рассыпались. Мерзость. Пустота. Предательство. В висках стучала мучительная боль, разрывая мозг. Я даже в страшном сне не мог представить себе такого. Мой омега...мой милый, нежный мальчик... Теперь уже не мой.

Я даже сам не заметил, как ноги подогнулись. И я по стене сполз на пол. Закрыв лицо руками, почувствовал, что внутри мое глупое сердце покрывается коркой льда. А в душе медленно, но верно образовывается пустота. За что он так со мной? Почему? И тут же здравая мысль снова забилась в голову: а как давно он мне изменяет? Но...теперь это уже не важно.

Дождавшись пока эти двое закончат, благо у меня как раз было время немного прийти в себя от потрясения, кашлянул. Велит в испуге обернулся и с ужасом уставился на меня. Несколько секунд мы в упор смотрели друг на друга: он с некоей мольбой в глазах, а я с презрением. Первым не выдержал он:

- Айтар...это... - и тут я непроизвольно расхохотался, замахав руками, чтобы он не продолжал. Да, смех был истерическим, но сути это не меняло.

- Только не додумайся сказать, что это не то, что я подумал, - сквозь смех удалось выдавить мне, - иначе я просто не сдержусь, и мой здравый смысл, и душевное равновесие, которые я едва восстановил, меня окончательно покинут, - смех резко прекратился. Эмоции сменяли одна другую: боль, ненависть, злость, чувство потери, подавленность.

Велит смотрел широко открытыми глазами, а в них...не было ни капли раскаяния. Альфа же, до этого не вмешивающийся в наш диалог, спокойно поднялся с кровати, так же спокойно оделся, чмокнул омегу в щеку и произнес:

- Я пойду, не буду вам мешать, - а потом, ехидно усмехнувшись глядя на меня, добавил, - ты звони если что, - и удалился. Я стоял, как оплеванный. В эту минуту мне хотелось зарыдать, но я, с трудом сдержав сей порыв, постарался вложить в свой голос максимум твердости и стали:

- У тебя есть ровно полчаса, чтобы собрать свои вещи и уйти из квартиры и из моей жизни. Навсегда, - а чтобы больше не видеть этого предателя и изменщика я развернулся и на ватных ногах покинул квартиру. Велит было бросился ко мне, пытаясь удержать, но я выставил руки вперед, тем самым показывая, что не стоит приближаться и отрицательно покачал головой, после чего вышел.

В груди ныло, глаза щипало. Я шел, не зная куда. Просто шел, не останавливаясь, подальше отсюда. С неба накрапывал мелкий дождь, но я его не замечал. Он как раз символизировал то, что творилось в моей душе. Меня раздирали эмоции. Боль душила, пытаясь поглотить. Я шел, постоянно спотыкаясь, как пьяный без вина, ничего и никого не видя перед собой. Ноги принесли меня к мосту. Облокотившись о перила, я смотрел вниз на то, как течением уносит мелкие листочки, попавшие в воду.

Вот так и жизнь. Она быстротечна, как вода. Пройдет и не заметишь. И тут я задумался о том, что бы могло произойти, если бы я не пришел так рано домой. Мой...нет, не мой омега продолжал бы меня обманывать? А ведь я собирался делать ему предложение. И тут я вспомнил, что в нагрудном кармане все еще лежит то самое кольцо. Достав коробочку, я, не раздумывая ни секунды, зашвырнул ее подальше, после чего, встряхнувшись, отправился домой. К завтрашнему дню мне надо попытаться прийти в себя, так как на завтра была назначена очень сложная операция, а вот потом можно и расслабиться.

С этого дня я будто изменился. Стал совсем другим. Холодным, расчетливым, язвительным внешне, и все еще ранимым внутри, вот только эту самую ранимость больше никто никогда не увидит, уж я об этом позабочусь. А с омегами у меня теперь будет разговор короткий: пришел, увидел, отымел. На большее они пусть не претендуют.

Две недели у меня каждый день был похож на предыдущий. Работа-пьянство в баре или клубе-тупой трах с первым попавшимся. Так я пытался заглушить боль. И постепенно у меня стало получаться. Нет, до конца я его забыть конечно же не мог, но боль постепенно притуплялась. Холод с каждым днем все больше и больше въедался в душу, напрочь атрофируя остальные чувства.

Этим вечером, как обычно, я сидел в клубе. Пришел позже обычного, устроился в самом углу и стал выискивать себе очередного доступного мальчика на эту ночь. Пока на глаза никто не попадался. И тут на танцполе я увидел его. Он извивался в такт музыке, закрыв глаза. В первую минуту казалось, что он не от мира сего. Я даже сначала решил, что обознался и это не омега, а альфа. Но, подойдя ближе, принюхался. Омега. Течная. То, что надо. Обняв его за талию, от чего он вздрогнул, я стал двигаться вместе с ним.