Сергей тихонько освободился от объятий спящего Ромки, вытер его живот, укрыл одеялом. Присел на край дивана и с тяжёлым от раскаяния и боли сердцем долго смотрел на Ромкины синяки и опухший нос.

– Больше никогда, никогда в жизни не подниму на тебя руку. – Наклонился, поцеловал в подбородок, в припухшие губы, совсем легонько, чтобы не разбудить.

Оделся и пошёл на кухню жарить картошку.

Глава 8

Маша извелась за выходные. Сергей не приехал ночевать, и его уже два дня не было дома. Артём сказал матери, что брат останется у него, но Маша женским чутьём чувствовала, что тот врёт. Значит, насчет любовницы – это правда. Любовь Ивановна тоже прекрасно понимала, что между её сыном и снохой что-то происходит. Видела, что Сергей сильно изменился за последнее время, стал молчаливым и угрюмым, постоянно думал о чём-то своём. Но она старалась не вмешиваться в их отношения, не хотела быть плохой матерью или склочной свекровью. За свои годы жизни она прекрасно уяснила одну вещь: «Ночная кукушка всегда перекукует дневную». А ругающиеся и даже дерущиеся супруги помирятся в постели, а вот люди, втянутые в их разборки, окажутся крайними. Да и видела она уже давно, что жизнь у молодых не была счастливой, что отношения исчерпали себя. Был бы у них ребёночек, было бы всё по-другому, а так нечем заполнить пустоту, образовавшуюся в их семейной жизни. Что сын начал погуливать – мысль она такую допускала, да и Маша вела себя странно последнее время. Но не так, как ведут себя обманутые жёны, а скорее наоборот, будто это она в чём-то виновата. И мать Сергея решила, что пусть разбираются сами. Если даже дело дойдёт до развода – это их жизнь. Да и не стоит её тратить впустую, на войну между собой. Пока молодые, лучше будет, если найдут действительно того, с кем будут счастливы. Сама она всю жизнь, плохо ли, хорошо ли, но прожила с отцом её детей, до самой его смерти. И не раз были моменты, что хотелось всё бросить, забрать детей и уйти куда глаза глядят. Да вот только смелости никогда не хватало. Сейчас же молодёжь сходится и расходится легко, не боясь пересудов и одиночества.

Маша в воскресенье пошла к своим родителям в гости, а вернее, решила подготовить их к предстоящему разводу. Рассказала, что Сергей последнее время поздно возвращается домой, а то и вовсе не приходит ночевать, вот как сегодня, например. Отец выматерился и ушёл на улицу, сказав, чтоб они разбирались сами. Мать же начала ворчать, что всегда была против этого брака. Что Машка красивая и нашла бы себе в городе мужика в сто раз лучше этой деревенской нищеты. Только время зря потеряла на этого придурка, который даже на квартиру отдельную не может заработать.

– Надеюсь, ты не собираешься уходить от него с пустыми руками, хоть там и взять-то нечего. Кроме деревяшек да техники не нажили ни черта. – Мать, поджав губы, с осуждением глянула на дочь.

– Всё, что купили, делить будем. Ага, пусть губу закатает, чтоб я ему с его блядью подарки делала. Машину продаст, скотину, как-никак я тоже во всё это свою зарплату вбухивала.

– Вот правильно, доченька. Нехер этому козлу всё оставлять.

Маша, выйдя от матери, с тоской думала о предстоящих разборках, о зазря потерянных годах. Но потом встряхнулась, улыбнулась себе, вспомнив, как смотрел на неё Андрей. Тут же накатила злость на Павла, на его безразличие и холодность по отношению к ней.

«Козлы все мужики, уроды. Ладно, я вам устрою обоим. Серёга за свою машину трясётся – что ж, придётся тебе с ней расстаться, милый. Нехрен блядей всяких на ней возить.

Пусть эта мандавошка забирает его без машины и с обалденным кредитом – посмотрим, будет ли он ей нужен нищим. А Павлушу я тоже удивлю. Кажется, Андрюшенька его на меня серьёзно запал – что ж, замечательно. Нужно заняться им поплотней. Хотели, мальчики, стерву – получите, сами виноваты».

С такими мыслями Маша спокойно пришла домой и, игнорируя свекровь, вечернюю дойку и вообще всё это грёбаное хозяйство, завалилась спать.

Вечером в воскресенье Сергей зашёл к брату, прежде чем отогнать машину к Ромке во двор. Ночевать он собирался у Романа, а утром решил позвонить и отпроситься с работы, чтобы везти его в больницу. Не ходить же по улице Ромчику с синяками. Тем более, нужно было сначала выписать полис, да и мало ли на какое обследование пошлют, навернётся ещё где-нибудь по дороге.

Артём сразу заметил, как Серёга сияет. Давно он не видел брата таким. В душе порадовался за него – значит, помирился со своей новой зазнобой.

– Тём, прикрой меня ещё на ночку от мамки.

– Да она у нас вообще-то не дура, думаешь, поверила, что ты у нас ночуешь? Ты что, помирился, значит, со шлюхой номер два? – Он с усмешкой смотрел, как Серёга краснеет.

– Да там недоразумение вышло, мы разобрались уже. – Сергей явно жалел, что наговорил лишнего.

– Значит, скоро будешь знакомить с новой жёнушкой?

– Тём, ну ты шустрый. Я вообще-то ещё со старой не развёлся. И жениться не собираюсь, мне этой женитьбы за глаза хватило.

– Правильно, братишка. Погуляй как следует, а то тебя твоя Машенция что до армии, что после захомутала. По-моему, ты и баб-то путём не видел. Молодой ещё, успеешь в ярмо залезть. Сейчас одиноких девчонок полно, смело до тридцатника гулять можно. Завтра на работу от неё поедешь? Не опоздаешь?

– Да я отпрошусь, наверное. Мне её в больницу свозить нужно.

– А чего так? Залетела, что ли?

– Да нет. – Сергей рассмеялся от такой мысли, представив Ромку беременным.

– Просто я – придурок, руки распустил.

– Блин, Серый! У тебя что, совсем крышак поехал? В жизни не думал, что мой братец руку на женщину поднимет! У тебя же кулаки, как молотки отбойные! А если бы зашиб? Сильно ты её?

Серёга стал пунцовым. Старался не смотреть Артёму в глаза. Было стыдно и не по себе. Знал бы брательник, какая у него женщина. Душа замирала от неприятного холодка, заползающего, как чёрная змея, в сердце Серёги.

– Да нет, все нормально будет. Просто на всякий случай голову на сотрясение проверить.

– Смотри, а то сядешь так. Сейчас бабы быстро в ментовку заявы пишут. Как её зовут-то хоть? Молодая? Дети есть?

Серёга растерялся и покраснел ещё больше. Он как-то не предполагал, что Артём будет его расспрашивать о «подруге».

– Молодая. Восемнадцать ей. Раюша зовут, – стараясь не смотреть брату в глаза, врал он без зазрения совести.

– Ёпрст! На кой тебе малолетка сдалась? Серый, у тебя точно крыша едет. Она же соплячка совсем. Им в этом возрасте по клубам бегать надо да по танцулькам. Побрякушки всякие, цацки да рестораны ещё одни на уме. А если залетит? Ты каким местом думаешь вообще? Хотя известно – каким.

– Не залетит. И вообще, хватит уже на мозг капать. Поехал я.