Я опешил от его обвинений. Наши роли как-то сами собой распределились при первом же нашем гомосексуальном совместном опыте. И никогда Артур даже не заикался на эту тему, а я, честно говоря, даже в мыслях не допускал такой вариант. Что вдруг на него нашло? В душе шевельнулось нехорошее подозрение – он мне изменил, у него кто-то был в Новосибирске.

И такая вдруг ревность накрыла меня, такая злость. Я резко поднялся с него. Дрожащими пальцами нашел сигареты, закурил, пытаясь успокоиться. Подошел к столу, налил полный фужер вина, и осушил его одним глотком.

– Артур, у тебя кто-то был? Ты с кем-то переспал?

Он тоже вскочил на ноги и стал натягивать джинсы прямо на голое тело. У него плохо это получалось, его трясло,  и руки не слушались. Я грубо схватил его за плечи:

– Кто? Парень? Девушка? Отвечай!

– Отвали,  – он попытался  меня оттолкнуть, но я только еще сильнее в него вцепился.

– Если ты мне не ответишь, я ударю  тебя, Артур.

Я сам не понимал, что на меня нашло.  Страх, ужас, злость, паника – все эти чувства захлестнули меня. Я почти не соображал, что я говорю и что делаю.

Очнулся  я от хорошего тумака.  И тут только понял, что я со всей силы трясу Артура и как заведенный повторяю: – Говори, говори…

На меня смотрели расширенные  глаза.

– Пусти, – он сказал это почти  шёпотом. Я с трудом разжал пальцы, освобождая его от своей хватки.

– Прости. Не знаю, что на меня вдруг нашло. Ты ведь не изменял мне? Скажи, что нет, пожалуйста, скажи, – я уткнулся в его мягкие волосы, гладя его плечи, боясь смотреть в его глаза, боясь услышать страшный ответ.

– Нет. Не изменял.

Я выдохнул  от облегчения, и потянулся к его губам, но он накрыл мои губы рукой.

– Ну, так как? Ты ляжешь под меня?

Как ведром холодной воды окатил.

– Артур, перестань. Ты же прекрасно понимаешь, я не смогу. Тебе что, мало того, что я тебе минет делаю?

– Женщинам там тоже целуют, так что не отмазывайся. Да или нет?

– А если нет, то что? Ты перестанешь меня любить?

– Если нет, то это ты, значит, недостаточно меня любишь.

Я даже задохнулся от такого заявления. Он что себе в голову вбил?

Что, черт возьми, за хрень в его башке происходит?

– Артур, прекрати нести пургу. Ты прекрасно знаешь, как я тебя люблю. Ну не могу я тебе задницу подставить, не могу через себя перешагнуть. Не хочу. Понимаешь? Не хочу я туда, не ХОЧУ.

– А я, значит, могу? Я, значит, пидор, а ты у нас мужик. Замечательно.

– Но ведь тебе нравится то, что я с тобой делаю. Я вообще не понимаю, к чему весь этот разговор? Что ты себе навыдумывал в этом Новосибирске? Что не так? Я хоть раз к тебе отнесся как к п.., как к гомику? Я люблю тебя, что тебе еще нужно? Разве, чтобы доказать это, обязательно нужна моя дырка в заднице?

– Конечно, дырку из нас двоих подставлять только я должен. Надумаешь – скажешь. Я ухожу к матери. Жить буду у неё.

Он стал одеваться. Я стоял как вкопанный. У меня отнялся язык, меня как парализовало. В голове полная каша. Я не мог поверить в происходящее. И только когда он был уже у двери, я рванул к нему.  Загородил собой двери, обнял его, судорожно сжал:

– Артур, ну что ты творишь, что на тебя нашло?

Ну не могу я, понимаешь, не могу. Но,  я же люблю тебя, люблю. Не уходи, пожалуйста, прошу.

Он аккуратно освободился от моих рук, отодвинул меня в сторону и вышел. Я сел на диван, руки и ноги тряслись, прикуренная сигарета обожгла пальцы. «Это блажь, пройдет. Он вернется. Кто-то что-то ему внушил. Пройдет. Соскучится и прибежит. Но ведь мы месяц не виделись, он и так должен был соскучиться. Господи, что это? Что происходит?» Я поймал себя на том, что сижу и шатаюсь как маятник – вперед, назад, вперед, назад…

Лег. Начало морозить. Укрылся одеялом. Потом вспомнил, что телефон в кармане брюк, вдруг он позвонит…

Пачка сигарет закончилась как-то быстро. Я, не отрываясь, смотрел на дисплей телефона. Не выдержал, набрал его номер. Абонент не доступен. Хотелось выть, кричать. Или забиться куда-нибудь в темный угол. Не помню, как уснул.

Утром первым делом отпросился с работы. И начал терроризировать телефон. Абонент все еще был отключен. Запрыгнув в машину, поехал домой к Софье Владимировне. Артура я уже не застал. Он, по-видимому, ушел в институт. Позвонил на  сотовый, его маме. Она была на работе.

– Софья Владимировна, а Артур, во сколько из института придет, не знаете?

– Олег, что у вас произошло? Ты на работе? – на мои вопросы она ответила своими.

– Нет, я отпросился. А что?

– Подъедешь ко мне на работу, мне с тобой поговорить нужно.

Я был ошарашен. В ее голосе было что-то такое, что заставило меня испугаться.

Мы зашли с ней в стоящее рядом с их работой кафе.

– Олег, ты что, изменил Артуру, пока его не было?

Я даже кофе поперхнулся от ее слов.

– С чего вы взяли? Я, как придурок, пока его не было, ремонт в квартире делал. Работа – дом, дом – работа. Я у Кости забыл даже, когда был. А он приехал, наехал на меня ни с того, ни с сего, брыкнул и ушел. Я вообще ничего не понимаю.

Софья Владимировна выглядела какой-то уставшей, с кругами под глазами.

– Олег, он мне вчера сказал, что защитится экстерном и в Новосибирск работать уедет. Ему там работу и жилье предложили. Когда я спросила о тебе, Артур ответил, что ты как-нибудь переживешь, увлечение проходит.

Я был в шоке. Было ощущение, что это происходит не со мной, что я где-то далеко, а голос Софьи Владимировны слышится мне во сне. Я не мог поверить в услышанное. Мир рухнул. Просто ничего не стало. Была только разрывающая сердце боль. И мысль, стучавшая в затылок, в виски, отбойным молотком: «Он меня бросил. Это была причина. Причина чтобы уйти. Он встретил кого-то там, в Новосибирске. Все кончено, я не нужен ему». Из ступора меня вывела Софья Владимировна. Она трясла меня за плечо:

– Олежек, милый, очнись. Может, он передумает, поговори с ним. Скажи, ты действительно любишь его?

– Да, – я просто выдохнул это слово, как будто вырвал занозу из сердца. Не все еще потеряно. Я остановлю его. Соглашусь на все, докажу, как я его люблю, он поверит и не уедет. Я все сделаю, чтобы он не уехал.

Этими мыслями я успокоил себя, настроился на хороший исход, отогнал все плохое и страшное, что лезло в голову. Успокоил Софью Владимировну. Сказал, что мы обязательно помиримся, и Артур никуда не уедет. Вечером я должен был подъехать к ним. А пока вернулся домой. Мне нужно было все переварить, настроиться на разговор и на все остальное тоже. Но когда я зашел в квартиру, у меня подкосились ноги. Артур был здесь, пока меня не было. Он ведь считал, что я на работе.