Желудок урчит, Кнопка в раздражении отворачивается от буфета.

Остальные помещения пусты — ни людей, ни следов апельсинового дерева, — и она злится на себя, что повелась на красивую байку.

Что дальше? Пытать хозяина? Девушка достает нож и подушечкой указательного пальца проверяет остроту.

Сквозь решетку глубокого узкого окна заглядывает закат и будто зажигает лезвие. Мутный шар солнца повисает над ледяной рекой, над горизонтом: заполняет красным-красным светом тесную кухню и зеркала под потолком, швыряет на стену тень решетки, уносит девушку куда-то, куда-то…

Доносится негромкий голос. Кнопка вздрагивает и открывает глаза. Она не понимает, где находится и что происходит, пока не различает бубнеж приемника. С невероятным трудом девушка встает и, пошатываясь, сонно моргая, бредет на звук.

— … минометного обстрела, ремонтная бригада обнаружила брешь в системе электробиомагнитного подавления концентрационного лагеря номер 17.

Кнопка приостанавливается.

— Несмотря на то, что брешь была тут же устранена, в настоящее время идет проверка корпусов и периметра.

Девушка подходит к приемнику, ждет, когда успокоится сердцебиение, и пару раз нажимает тугую клавишу динамо-машинки. В комнате еще держится тепло, и Кнопке ловит себя на мысли, что понежиться в кресле, как кошке на батарее.

— Горожанам рекомендуется воздержаться от выхода на улицы. Существует риск, что брешью в защите могли воспользоваться заключенные со встроенными имплантами. Напомню, что в концентрационном лагере номер 17 в основном размещены беженцы с территории Альянса.

Кнопка сдается: поднимает мягкое, будто плюшевое, кресло и…

— Что за?.. — девушка замирает.

Комнату заливает красный закатный свет, и черно-белая фотография обретает детали. Кнопка понимает, что видит снимок дома до войны, а на крыльце — с шаром в руке? с плодом? А… АПЕЛЬСИНОМ? — оцепенел парень монголоидной внешности.

— В связи с продолжающимся обстрелом правительственного квартала, — бубнит радио, — прибытие гуманитарного конвоя откладывается на час.

Кнопка бросает недовольный взгляд на приемник, затем переключается на снимок. Да, люди захватывают чужие дома, но еще ни один человек в здравом уме не оставлял… чужие фото?

Девушка выходит в коридор и приближается к «хозяину».

— Это… кто ты такой? — спокойно спрашивает она.

Гигант резко открывает глаза.

— Что?

— Где хозяин?

— Что? Кто?

От удара Кнопки голова мужчины дергается, как у болванчика. Красивое лицо искажает гримаса боли.

— Кто ты такой? Это… на фото в комнате азиат. Ты не азиат. Кто ТЫ такой?

Гигант с минуту смотрит на Кнопку, то открывая, то закрывая рот.

— Сумка. На вешалке.

Девушка хмурится, и он добавляет:

— Послушай, мы…

— Это… попробуешь еще раз сесть, положу голову в капкан.

Кнопка тащится в жилую комнату. Раздвигает одежду и обнаруживает ранец с бело-синими полосками военной полиции. Волосы у девушки становятся дыбом.

— Черт.

Взгляд ее падает на желтый дождевик, спину которого перечеркивает край треугольного значка. Кнопка мотает головой, сбрасывая сонливость, и возвращается к мужчине.

— Это… где хозяин?

— Что?

— Ты глухой?

— У меня что-то со слухом. Я…

— Где хозяин? — громче повторяет Кнопка.

— Я не знаю.

— Где дерево?! — Кнопка подходит вплотную. Гигант сжимается в комок.

— Я не знаю!

Она безуспешно разгоняет туман в голове. Что делать дальше? Что? Мужчина видит заминку девушки и расслабляется.

— Послушай, милая…

— Заткнись.

— Я только…

— Заткнись!

Гигант зажмуривается.

— Это… что здесь нужно военной полиции?

Его глазные яблоки лихорадочно двигаются под закрытыми веками. Радио в соседней комнате издает жуткий металлический скрежет, и Кнопка едва не подскакивает. Тату больно обжигает руку.

— Срочное оповещение: в процессе проверки лазарета в концентрационном лагере номер 17 выявлено отсутствие нескольких заключенных. Личности устанавливаются. Горожанам рекомендуется воздержаться от выхода на улицы в ближайшие часы.

Когда Кнопка опускает взгляд на мужчину, тот уже пристально рассматривает ее.

— Что здесь нужно военной полиции? — устало, как у ребенка, спрашивает девушка.

Гигант сглатывает.

— Послушай, милая…

— Отвечайте.

— Мы можем помочь друг другу.

Кнопка трет лицо, отходит и едва не наступает в клыкастый капкан.

— Да… черт! С чего мне помогать полиции?

— Ты же понимаешь, что меня будут искать?

Кнопка молчит, и мужчина продолжает — раздражающе вкрадчивым голосом:

— Я слышал оповещение и умею складывать два и два. Не говоря уже о нападении на офицера военной полиции. Тебя придется меня убить, чтобы… Но мы оба понимаем, милая, что ты не убийца.

Кнопка невесело улыбается.

— Вы прямо уверены в этом?

— Иначе ты бы убила меня сразу. Убийцы убивают сразу. Но если ты меня освободишь и поможешь… я могу изменить свое мнение. Могу, — мужчина пожимает плечами, — забыть, что видел беглянку из лагеря.

Кнопка морщится, но не отвечает.

— Или даже отдать ей один апельсин. Если они тут есть и она мне поможет.

Кнопка по-прежнему молчит.

— Сколько у тебя времени, милая? Пока не закончится проверка, и в лагере не поймут, что сбежала и ты?

— Почему вы без формы?

— Она… холодная.

— Почему пистолет без кобуры?

— Я не… я привык без…

Кнопка молча разворачивается и идет в жилую комнату.

— Куда ты? — доносится вслед. — Эй? ЭЙ?!

Девушка стаскивает сумку с вешалки, возвращается в коридор.

— Это… что внутри?

— Что? — гигант вытягивает шею.

— Снова с ушами проблемы? Что в сумке?

— Зачем это?

— За тем, что полицейский из вас паршивый.

Мужчина облизывает губы.

— Вода. Там вода.

Кнопка заглядывает внутрь и не без облегчения видит бутылку, обойму, записную книжку с «Кувшинками» Моне на обложке. Рулон из грязных бинтов.

— Что еще?

— П-патроны, — мужчина поводит головой.

— Дальше.

Он смотрит в сторону.

— Не могла бы ты…

— Нет. Что еще в сумке?

Гигант закрывает глаза.

— Записная книжка.

— Что в ней?

— Имена.

Кнопка открывает ее. Шелковисто-белые страницы приятны на ощупь, но пестрят откровенной белибердой.

Имена, имена. Имена. Кнопка сбивается со счета на третьем десятке.

— Кто это?

Гигант пожимает плечами.

— Это закрытая информация, — глаза его расширяются, он подается вперед. — Но если ты меня развя…

— Как! вы меня утомили.

Взгляд Кнопки утыкается в замурованное кирпичами — на этот раз желтыми — окно. Она с минуту смотрит на удушливую кладку, затем листает записи в обратную сторону.

Ревякин Максим Александрович, 61 | желт. костюм радиац. защиты, худ.

Кнопке становится холодно от догадки.

— Но ты же понимаешь, милая, что я здесь не просто так?

Чувствуя нарастающую тревогу, девушка идет в жилую комнату и расправляет дождевик. С желтой ткани на Кнопку смотрит треугольный знак радиации.

— Милая? Ты освободишь меня?